Бараки в центре Минска: крысы, сырость, вода из колонки

Пока в белорусской столице строят развлекательные центры и пятизвездочные гостиницы, некоторые минчане продолжают жить в бараках.

В некоторых случаях — с печным отоплением, без воды. И выбраться с этой обочины жизни даже в нашем якобы социально ориентированном государстве не так-то просто, пишет “Народная воля”.

Государственные крысы и «народная власть»

Открывая новые станции столичного метро, Лукашенко назвал их “подземными дворцами для простого народа”. Рядом с одним из таких “подземных дворцов”, недалеко от станции “Грушевка”, под прикрытием элитного жилья расположился целый квартал деревянных бараков. Даже тот, что уже заколочен, не пустует — оттуда мне навстречу вышла группа замерзших и похмельных бродяг. В остальных живут самые разные люди, кто беднее, кто богаче, но в любом случае не настолько богатые, чтобы отсюда съехать.

За чаем разговорились с Владимиром Ивановичем, жителем одного из таких бараков на улице Папанина. Он извинился, что не может предложить к чаю бутербродов — до зарплаты еще далеко. Барачный квартал должны были снести к декабрю 2012 года, но теперь снос отложен на неопределенное время. “Поэтому остаемся по-прежнему в 1936 году. Именно тогда этот дом построили. Здесь еще большевики жили. И мы живем. Все гниет, разваливается. Если дети сверху бегают, кажется, сейчас потолок обрушится. А это вы еще их не слышали, когда они туфли на каблуках надевают! — смеется Владимир Иванович. — Воду на плите нагреваем, моемся в тазике. Я жене спинку потру, она мне. Вот такая у нас эротика”.

“Здесь фильмы ужасов можно снимать, — продолжает собеседник. — Отдыхаю я на диване, вдруг чувствую — кто-то по мне ползает. Полегче собаки, но тяжелее кошки. Дернулся, на полу визг, возня. Кинул туда тапком, слышу — тапок потащили. Я со злости второй тапок вдогонку швырнул. Потом жалко стало тапок, кинулся отбирать. Крысы это были, конечно. У них под нашим домом свой проспект проходит, они не зависят ни от кого... ЖЭС как-то отказывался их травить. Мол, ваши крысы — вы с ними и разбирайтесь. Э, нет, говорю, дом государственный — значит, крысы тоже государственные. Потравили. Но они, заразы, живучие, снова объявились. Мы кошку недавно подобрали, только от крыс она не помогает. Ее саму от них спасать надо. Смех смехом, а в соседнем подъезде они ребенка маленького покусали”.

Владимир Иванович не сосредотачивается на частных проблемах. Видно, что ему хочется поговорить вообще “за жизнь”. Простой рабочий, он рассуждает на темы, которые считаются интеллигентскими, народу не интересными. О диктатуре и демократии, Великом Княжестве Литовском и национализме.

“У нас же власть народная,— рассуждает он. — В смысле, если что идет не так, сразу народ виноват. Вот и мы, выходит, как будто виноваты, что живем в этом бараке. Не заработали, значит, на лучшее жилье. Если бы я мог в свои 26 вернуться, когда мы сюда вселились, то заработал бы. Но туда уже не вернуться... Раньше я в Сибирь на заработки ездил, строил там города, откуда мы сейчас нефть получаем, огромные деньги привозил. А государство только и делало, что меня, да и нас всех, грабило. До трусов раздело. Сколько раз уже все сбережения сгорали! Теперь они нас винят, что мы по 5—10 долларов покупаем. Пусть винят, я им больше не верю, хватит”.

С тех давних времен, когда Владимир Иванович стал в очередь на улучшение жилищных условий, его семья с трех человек выросла до девяти. Он говорит, что какой-то мелкий чиновник бросил по этому поводу: мол, расплодились как тараканы. “Я ему тогда отвечаю: точно, травите нас здесь всех дустом, как тараканов, дешевле выйдет”, — говорит мужчина.

В соседнем подъезде, где крысы покусали ребенка, жильцы из разных квартир собрались вместе на лестнице, будто на деревенской лавочке. Тоже вспоминают последнюю пресс-конференцию президента, в частности, эти злосчастные “5—10 долларов”, которые они тоже покупают. “Совсем он уже от народа оторвался, если не понимает, зачем они нам”, — говорят.

Им есть на что жаловаться: потолки сырые, просевшие, буквально лежат на шкафах, двери косые, полы проваливаются, штукатурка сыплется. Когда работает стиральная машина-автомат, весь дом ходит ходуном. Если на втором этаже на пол прольют воду из вазы для цветов, вся вода обязательно будет на первом. На лестничной площадке, чтобы потолок не рухнул им на головы, мастера поставили доску снизу, доску сверху, а посередине столб. “Шикарный ремонт, на века”, — язвит молодой человек.

Тем не менее Людмила Николаевна, самая старшая из присутствующих, заранее тоскует о том, что когда-нибудь придется разъехаться со своими соседями. “Был бы этот барак покрепче, ни за что бы отсюда не уехала. Мы же здесь одной большой семьей живем, ходим друг к другу, как к себе домой, всегда есть кому помочь, поддержать”.

Людмила Николаевна встречает меня как гостя, знакомит со своей собакой — игривым лабрадором с добрейшими детскими глазами. Показывает цветы, особенно любимую фиалку. На дорогу дает сушеной рыбы. Атмосфера здесь по-хорошему деревенская. Хотя у всех компьютеры, легко могут “загуглить” необходимую информацию. Одним словом, полностью опровергают существующий стереотип о жителях бараков как о социально отсталой группе, темных и неразвитых людях.

Вроде пришел поговорить о проблемах, а сам будто отдохнул душой. Как ни в одном элитном доме, возможно, не отдохнул бы.

Барак с видом на Дом правительства

В домах №17А и №21 по улице Карла Либкнехта обстановка совсем не такая благостная. Поначалу здешние жильцы побаивались говорить с журналистом. “Вы статью напишете, так нас вообще с землей сровняют в отместку”, — высказывает опасения Людмила Борисовна Ермольчик. Но потом собравшихся вместе на квартире Людмилы женщин, жительниц 21-го дома, было не унять. Говорили эмоционально, перебивая друг друга, споря. Изредка в разговор вмешивался хозяин квартиры, покрикивая на женский батальон: “Дамы, давайте лаконичнее и по существу!”

Если лаконично и по существу, то жильцов “элитного” (с видом на Дом правительства!) барака беспокоит, не окажутся ли они, прожившие всю жизнь в центре города, в результате улучшения жилищных условий где-нибудь в Шабанах. Получат вторичные квартиры, где придется изрядно потратиться на ремонт. Жильцы соседнего барака, который сейчас почти целиком расселен, говорят, оказались в такой ситуации. “Но им деваться некуда было, там же вообще кошмар. Иногда, чтобы, простите, воду в унитазе слить, приходилось паяльной лампой трубу отогревать. XXI век на дворе, а у них отопление печное до сих пор... У нас еще ничего, мы бы и здесь могли остаться, если на то пошло”, — говорят женщины.

Когда только возник вопрос о сносе и расселении, жильцы этих центральных бараков обрадовались. Им вроде бы повезло — землю купил богатый инвестор, компания “Трайпл”, расходы по сносу зданий и обеспечению новым жильем людей ложились на нее. Частник не скупился, на эти цели им было выделено около двух миллионов долларов. Поделив эту шкуру неубитого медведя, жильцы прикинули, что смогут переселиться в хорошие квартиры, оставаясь в центре города. Но “Трайпл” по каким-то причинам отложил проект строительства на этом месте (предположительно очередной гостиницы). Деньги выделялись городу, и вопросом расселения теперь ведают районные власти. И они уже говорят о значительно более скромных суммах. При прохождении разных инстанций увесистый денежный мешок отощал. В общем, радужные перспективы, которые рисовали себе жильцы, тают на глазах.

Они переживают, что у них не будет времени противостоять решению властей, если оно окажется невыгодным. В течение этого года, как им сказали, бараки должны быть убраны, чтобы не мозолили глаза иностранным гостям чемпионата мира по хоккею.

Непокоренные

На отрезке улицы Нововиленской, параллельном Старовиленскому тракту, двухэтажные бараки 1950-х годов постройки уже расселены. Сами здания пока продолжают стоять — давно запланированное масштабное строительство элитного микрорайона откладывается. Окна первых этажей заколочены ржавым железом, подъезды опечатаны и закрыты навесными замками. Но дверь в один из них приоткрыта. Заглядываю: может, бомжи устроились на зимовку? Неприятно щекочет ноздри затхлый запах оставленного жилья, где-то на пол течет вода. Квартиры на первом этаже пусты. По скрипучей, прогибающейся под ногами лестнице поднимаюсь на второй. Почти машинально нажимаю кнопку звонка на двери, за которой раздаются какие-то звуки жизни, не думая, что меня может за ней ждать. Мне открывает коренастый крепыш. Мы оба одинаково смущены и удивлены. “А что вы здесь делаете?” — довольно глупо спрашиваю я. “Да вот живу тут”, — отвечает парень. Живет вместе с родителями. Исправно платят коммунальные платежи. Он связывает меня по телефону со своей сестрой, чтобы она объяснила, как это получилось, что их семья осталась одна на целой улице. Алеся, так зовут сестру, предлагает приехать на улицу Тикоцкого, где она сейчас живет с мужем и маленьким ребенком. “Я только что родила, поэтому сама не могу выезжать. Вас должна заинтересовать наша история. С некоторым даже детективным оттенком”, — добавляет молодая женщина. Заинтригованный, охотно соглашаюсь.

В Зеленом Луге ее семье разрешили поселиться родственники мужа. Если бы не они, им пришлось бы ютиться на 43 квадратных метрах в этом заброшенном доме — с родителями, братом и младенцем. Без ванной комнаты и туалета. Что поделаешь, другого своего жилья у них нет.

Вообще, все жильцы должны были быть выселены отсюда еще в 2010 году. Процесс затянулся из-за того, что на обитателях бараков решили сэкономить. Согласно указу президента №58 от 2 февраля 2009 года “О некоторых мерах по защите имущественных прав при изъятии земельных участков для государственных нужд”, при отселении граждан, проживающих в жилых домах, подлежащих сносу, им полагается выделить жилье, исходя из расчета не менее 15 кв. метров на самого собственника и каждого члена его семьи. Однако местные власти все переиграли, решив расселить их по статье 105 Жилищного кодекса Республики Беларусь. По ней, если гражданин проживает в доме, который находится в аварийном состоянии или грозит обвалом, то ему совместно с членами его семьи предоставляется в собственность жилое помещение, равное по метражу. Иными словами, семье Алеси пришлось бы переехать на те же 43 квадратных метра.

Поскольку заключения комиссии об аварийном состоянии домов не было, многие жильцы воспротивились новому варианту расселения, как незаконному. Что тогда сделали власти? Взяли в оборот заводилу этой группы рассерженных горожан. По словам Алеси, ему как раз удалось значительно улучшить свои условия. Взамен он отозвал свое заявление и призвал остальных жильцов к примирению. Группа распалась. Не мытьем, так катаньем людей уговорили пойти на уступки. Только Алесина семья, будучи уверенной в своем праве, последней держит оборону в доме №5 по улице Нововиленской. Надеясь, что упорным улыбается счастье.

Дом-призрак

В доме по улице Запорожской, 24 нет не только ванной комнаты и туалета, здесь нет даже воды. В туалет приходится ходить за триста метров, а воду брать из колонки на улице. Из благ цивилизации есть только электричество и отопление. Для остающихся здесь людей существует только два варианта сменить место жительства: переехать на кладбище или купить новое жилье за собственные сбережения. Власти сносить и расселять дом не собираются. Потому что формально его... не существует. По словам жителей, он числится снесенным. “С дороги нас не видно, так никому и дела нет”, — говорят они. Обойдя все инстанции, которые отфутболивали их друг другу, жильцы устали от бюрократической волокиты и смирились со своим положением. Для тех, кто помоложе, это незавидное положение стало стимулом к перемене участи. Так, 37-летний Андрей Пархомчик переквалифицировался из обходчиков железнодорожных путей в индивидуальные предприниматели. Построил для себя и своей семьи квартиру. Ну а тем, кому переквалифицироваться поздно, остается доживать остаток жизни в условиях, приближенных к условиям XIX века...