«Оранжевая революция» и путинский поворот

Впервые Москва откровенно говорит: мы будем сдерживать Запад и его влияние не только у себя, но и на постсоветском пространстве

Президент России Владимир Путин дал высокую оценку обновленной концепции внешней политики, представленной МИДом на рассмотрение в администрацию Кремля. В пятницу на оперативном совещании с членами Совбеза он заявил, что этот документ учитывает перераспределение баланса сил в мире, финансовый кризис, нестабильность на Ближнем Востоке и в Северной Африке.

«В концепции делается акцент на использование современных форм и методов внешнеполитической работы, включая экономическую дипломатию, внедрение элементов так называемой мягкой силы, грамотное встраивание в глобальные информационные потоки», — подчеркнул Путин. Также положительно отозвался об этом документе главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов. По его словам, обновленная концепция хорошо подготовлена и соответствует требованиям сегодняшнего дня, пишет украинское издание «День».

Журналисты обратились к ведущему научному сотруднику Московского центра Карнеги Лилии Шевцовой с просьбой прокомментировать этот внешнеполитический документ и рассказать, в чем его новизна и как следует расценивать заявление российского президента о том, что интеграцию на постсоветском пространстве не остановить?

Форматирование давно развивавшихся тенденций

— Если коротко — то ее новизна не в содержании, а в акцентировании уже существующего курса.

В комментариях по поводу представленной «обновленной» концепции внешней политики РФ можно услышать, что речь будто бы идет о «новой» концепции внешней политики. Во всяком случае, все подчеркивают факт ее обновления и говорят чуть ли не о внешнеполитическом «повороте» России. Между тем речь идет всего лишь о словесном форматировании давно уже развивавшихся тенденций. Путинский поворот начался еще до прихода в Кремль Медведева. Нынешний курс, который только что получил оформление, собственно, начался в 2004 г., когда в Киеве произошла оранжевая революция. Именно это событие, ставшее для Кремля шоком, заставила его обитателей задуматься о своей будущей судьбе и начать строить первые окопы, пытаясь отгородиться от западного влияния.

Спровоцированные «цветными революциями» страхи и подозрения вылились в риторическую мантру, которую Путин впервые провозгласил в 2007 г. в Мюнхене, когда, выступая перед европейской правящей элитой, начал громить Америку. Это выступление означало поворот — от политики интеграции в Европу (подчеркну — на кремлевских условиях) к движению в противоположную строну и попыткам начать отгораживание от Запада.

Медведевская пауза не изменила начавшейся тенденции. Было бы ошибкой считать, что у Медведева была своя концепция внешней политики, и он пытался проводить более мягкий курс в отношении либеральных демократий. Совершенно неверно. Во-первых, Медведев оставался марионеткой, у которого не могло быть самостоятельной политики. Во-вторых, Медведев проводил мюнхенскую линию, пусть еще и непоследовательно. Но это была непоследовательность самого Путина, который колебался в выборе акцентов и средств, продолжая отшлифовывать свой новый курс. Вспомним, что во времена Медведева произошла война между Россией и Грузией. И это Медведев угрожал Ющенко... Не так ли?

«Перезагрузка» с Америкой в период Медведева была всего лишь обменом уступок между Вашингтоном и Москвой при гарантиях Вашингтона не вмешиваться в российский дела. А также в дела постсоветского пространства. Именно этого требовал Путин в Мюнхене...

Так что сегодня Путин предложил линию, которую он оформлял почти девять лет. Суть обновленной концепции в следующем. Москва говорит миру: Запад идет ко дну; Россия является «островком стабильности» и представляет собой особую «цивилизацию», которая не позволит влиять на ее внутренние процессы; Москва будет сроить свою галактику из других соседних государств. Если очистить концепцию от словесной шелухи, то впервые Москва откровенно говорит: мы будем сдерживать Запад и его влияние не только у себя, но и на постсоветском пространстве.

Впрочем, когда читаешь концепцию, то возникает впечатление неадекватности Кремля. Ведь Россия стагнирует. Власть не может справиться с коррупцией. Интерес к России в мире падает. А тем временем кремлевская концепции говорит о могущественной державе, которая собирается предложить миру свои «ценностные ориентиры»! Как будто Кремль говорит о совершенно другой стране! И какие это могут быть кремлевские «ценности»? Коррупция — как средство государственного строительства? Насилие  — как инструмент консолидации общества? Православный фундаментализм — как новая идеология?

Не думаю, однако, что авторы концепции совершенно не понимают место и время. Скорее всего, эта концепция имеет две задачи: во-первых, как обычно, создавать миражи и имитацию силы, и — во-вторых, она нацелена на общество и должна породить у населения страх перед рисками и мировыми угрозами и ощущение окруженности врагами.

Правда, в концепции есть понятие «мягкой силы», и за него ухватились многие, твердя: вот видите! Россия начала использовать западные инструменты влияния! Но давайте подумаем: неужели у России есть несиловые аргументы влияния, которые бы сделали Россию привлекательным государством? Влияние России базируются на четырех факторах — ядерное оружие, сырье, торговля оружием и способность быть непредсказуемым государством.

«Мягкая силы» включает, в первую очередь, информационные, гуманитарные, общечеловеческие и другие механизмы воздействия на другие общества. Они должны создавать образ привлекательной России. И какие у нас есть для этого основания?

Гораздо важнее то, что Кремль говорит: мы будем противодействовать другим государствам в их попытках использовать свою «мягкую силу». Это уже серьезно. Речь идет о том, чтобы поставить заслон для «правозащитных концепций», которые использует Запад; как закрыть Россию для любого либерального влияния извне.

Думаю, что идеалистов среди кремлевской элиты нет. Они прекрасно понимают, что не смогут сделать Россию привлекательным государством, с точки зрения современных критериев привлекательности,  — представить Россию в качестве динамичного, развитого и цивилизованного государства, заботящегося о своих гражданах. Они начинают игру в очередную имитацию. Впрочем, постойте... кроме отторжения «мягкой силы» других государств, это понятие дает возможность российской элите создать новые каналы для обогащения. Ведь само понятие означает — создание новых организаций типа «Русский мир», словом, организаций по типу советских обществ дружбы, которые можно использовать как каналы вывода денег, коррупции, и для других специфических потребностей. Понятно, каких...

...Авторы российской концепции строят внешнюю политику на ошибочных координатах

— Нужно признать, что концепция отдает дань необходимым символам. Так, там упоминается в качестве основных целей внешней политики и модернизация. Но авторы вскоре забывают об этой цели, и все свое внимание концентрируют на том, что считают действительно важным. Самое важное — это обосновать «сокращение возможностей исторического Запада» и смещение «потенциала силы и развития на Восток». Действительно, Запад — как цивилизация — пока не вышел из состояния кризиса. Но это не первый кризис в его истории, и кризис всегда был средством обновления западной цивилизации (как в 1930-х гг. и как в 1970-х прошлого века). Есть все основания, что и этот кризис для Запада станет источником нового возрождения. Что касается смещения «потенциала силы» на Восток, то здесь имеется в виду Китай, который многими рассматривается как новый мировой полюс. Но нужно прислушаться и к мнению о том, что Китай клонится к закату, и ему не избежать краха централизованной системы. Если это так, то авторы российской концепции строят внешнюю политику на ошибочных координатах.

Более того, им нужно понять и другое: между авторитарными государствами никогда не бывает реального партнерства. Дистанцируясь от Европы и Запада и надеясь на партнерство с более мощным Китаем, Россия может оказаться в роли «младшего партнера» Китая. О чем, кстати, давно уже предупреждал Збигнев Бжезинский. И эта роль вряд ли будет приятной для Кремля — Пекин не будет столь предупредителен и столь вежлив, как западные партнеры Кремля!

Авторы концепции пытаются доказывать, что «попытки навязывания другим собственной шкалы ценностей» ведут к сползанию в хаос и неуправляемости в международных отношениях. «Реидеологизация» международных отношения, т.е. усиление в них акцента на ценности, якобы, подрывает стабильность — утверждает Кремль. Это старая песня советского времени. И возрождение этого тезиса в качестве одного из ключевых аргументов внешней политики Кремля — это возврат к советскому прошлому. На деле Запад все последние годы только и делал, что отказывался от упоминания о ценностях в своей внешней политике. И США, и ЕС в своем отношении к России делали все, чтобы не раздражать Кремль. Запад отказался от «реидеологизации»! И, тем не менее, этот прагматизм не уберег мир от нестабильности.

Сегодня усиление внимания западного общественного мнения (не исполнительной власти!!) к ценностям — закон Магницкого и ноябрьская резолюция бундестага — конечно, беспокоит Кремль. И именно это внимание и усиление в западном обществе обеспокоенности тем, что происходит в России, заставили Кремль делать более четкие акценты в своей «обновленной» доктрине. Нужно было сказать Западу — не лезьте в наши дела!! В каком-то смысле то, что сейчас сделал Путин со своей доктриной, — это дать Западу упреждающий сигнал.

Российская власть решила упредить поворот в критическом направлении западных правительств, фактически выдвинув им свой ультиматум, говоря: мы не допустим! Этот ультиматум только свидетельствует, насколько Кремль обеспокоен внутренней ситуацией в стране, и о том, что он готовит окружающий мир к тому, что будет действовать внутри более жестко и будет защищать свое «ценностное» измерение! Короче, все подобные «тезисы» обусловлены в первую очередь внутриполитической ситуацией в России и неуверенностью власти. А не динамикой самих международных отношений. В каком-то смысле эта концепция — ликвидация Кремлем механизмов внешней политики и их полное подчинение своим внутриполитическим страхам.

Кремль разворачивается к борьбе и сдерживанию Запада. Ведь внутренний враг не может возникнуть сам по себе. Он должен быть результатом воздействия извне.

...О попытке авторитарного государства окружить себя своей галактикой

— Сотрудничество в рамках СНГ и развитие интеграционных процессов на территории постсоветского пространства является первым региональным приоритетом, который зафиксирован в концепции. В принципе, в этой цели не было бы ничего устрашающего и неестественного. Если бы инициатором новой интеграции было бы нормальное и успешное демократическое государство. А не государство, которое строится на авторитарных принципах и власть внутри которого должна обращаться к внешнеполитическим инструментам для своей легитимации и выживания. Словом, речь идет о попытке авторитарного государства, которое еще претендует на роль центра силы, окружить себя своей галактикой. Все этой похоже на попытку создать новый Авторитарный Союз. Вопрос о том, насколько такой Союз может облегчать реформы, развитие общества, — излишни. И так все ясно. Для чего тогда Россия пытается создать такой Союз? Все дело в том, что российское самодержавие нуждается в «сферах интересов». Этим оно отличается от других авторитарных режимов. Оно нуждается в «поясе безопасности». Одно дело, когда авторитарное государство соседствует с Балтией, которая входит в Европу. И этот факт может подрывать авторитарную власть... Другое дело, когда рядом Лукашенко. Поясом из других авторитаризмов можно отгородиться от мира. Можно создать «коллективные силы» реагирования. Для чего? Для того, чтобы защищать пошатнувшиеся режимы в странах-членах Союза.

Любопытно то, что все члены (либо потенциальные члены) такого Союза не обнаруживают стремления убежать под крыло России. Казахстан смотрит на сторону. Лукашенко дерзит Москве. Узбекистан в который раз бежит из ОДКБ. Украина все хочет надуть Москву и одновременно двигаться в противоположные стороны — и дружить с Кремлем (но не тесно), и состоять в приятельских отношениях с Европой.

Путин, выдвинув свой региональный приоритет, заявил своим соседям: вы — наша задача, и «будем активно» способствовать развитию взаимодействия.... Но, думается, вряд ли Москва построит свою новую галактику. Традиционные средства привлечения исчерпываются. А «мягкой силы» нет и в помине.