А как же обыски и снайперы в гримерках?

Режиссер Андрей Курейчик продолжает писать письма генеральному директору «Беларусьфильма» Владимиру Заметалину.

Свое, уже 18-е, письмо Андрей Курейчик публикует на сайте «Белорусские новости».

Дорогой Владимир Петрович,

Давненько я вам не писал. Каюсь. Грех уныния многие считают самым страшным из всех. В науке его называют «депрессией». Её клинические формы являются основой благосостояния психотерапевтов всего мира.

Для Беларуси же это состояние естественное, и, очевидно, связано оно с болотистым климатом и невезухой на историческом уровне. Я и сам, как вы помните, к концу зимы совершенно потерял настрой. Зима метеорологическая и политическая, полное отсутствие каких-либо надежд на изменения с теми политическими лидерами, которых нам в наказание послал бог, общественная и культурная анемия казались мне бесконечными.

Но наступила весна. Как всегда, солнце, цветущие сады и тёплый ветер легко перевесили человеческие глупости. Скажу больше, в душе затеплились какие-то надежды. Нет, не на изменения в стране. Тут точка невозврата пройдена окончательно: нам придется жить при нынешнем президенте до тех пор, пока он будет жив. Более того, не исключено, что потом нам еще некоторое время предстоит пожить с кем-то из его сыновей или соратников, как это случилось в Венесуэле. Инерция совершенных ошибок непреодолима. А приспособляемость белорусского народа к любому угнетению и унижению — бесконечна.

Вспоминается моя встреча с президентом. Нет, не Беларуси — Финляндии. Я был гостем фестиваля в Тампере. И госпожа президент того времени (да, Финляндия — дикая страна, и там президенты меняются довольно часто) Тарья Халонен пожелала посетить спектакль. Правда, мы об этом не знали, потому что ничто об этом ни говорило. Не было ни обысков, ни рамок металлодетектеров, ни специальных речей. Госпожа президент сидела надо мной. Я на пятом ряду, она на шестом. С ней было несколько провожатых: очевидно, охранник, советник, кто-то из дирекции фестиваля. Естественно, она не выходила на сцену, не говорила пафосных речей. Посмотрела спектакль, а в антракте пошла в буфет, стала в общую очередь, чтобы купить бокал вина и тарталеток. Люди в очереди никак не реагировали на наличие в ней президента. Мне было просто стыдно за Финляндию, её президента и народ. Никакого подобострастия, страха, поклонения… С вином и спутниками госпожа президент заняла стоячий столик, потом посмотрела второй акт, поздравила артистов и уехала… Как и не было.

Ну, скажите мне, Владимир Петрович, разве можно так издеваться над страной? А как же перекрытие близлежащих кварталов, сотни агентов в подъездах и на крышах, чтобы пройти пятьдесят метров от администрации до театра? А как же тщательный подбор публики? А как же обыски и снайперы в гримерках? Камеры? Прослушки? Как же подсадные артисты в зале, которых по разнарядке назначили зрителями на спектакль с президентом (надо отдать должное, они рассказывают об этом направо и налево)? А как же заученные, заранее утвержденные вопросы?

Как же милостивые повеления: «теперь переходите на самоокупаемость»! Президент Финляндии, помниться, такого не говорила.

Да и как переходить, Владимир Петрович, объясните мне, дураку? Как на самоокупаемость может перейти Национальный Купаловский театр, в котором работает более 500 человек, а площадь (значит, и коммуналка) после реконструкции выросла в два раза? При этом количество мест уменьшилось до мизерных 360-ти (такой зал и сдать-то невозможно). Вы знаете хоть один национальный театр в Европе или Америке с таким количеством мест? МХТ? Малый? Ивана Франко? Шота Руставели? Вахтанговский? В Литве? Польше? Болгарии? Венгрии?

Нет. Таких маленьких сцен не существует. Я был на Гваделупе — маленьком острове на Карибах, управляемом Францией. Там национальный «гваделупский» театр больше. 

Само понятие «Национальный театр» предполагает другой масштаб. Это же для НАЦИИ, для НАРОДА. К сожалению, по количеству мест Национальный театр Янки Купалы стал «карликом». «Лилипутом». Впрочем, какой народ, столько ему и мест в Национальном театре. Да, в 2 миллионном городе. Да, в 10 миллионной стране. Да, всего 360 мест в главном театре страны - и баста!

Вопрос в другом: это за какую цену надо продавать билеты, чтобы вывести на самоокупаемость такой коллектив, гигантское здание с дорогущей, но никому не нужной для аренды аппаратурой? 300 тысяч за билет? 500? Миллион? А что станет с традиционной «купаловской» публикой: учителями, студентами, национальной интеллигенцией? Кто теперь «купаловская» публика?

Посмотрим, посмотрим… Хотят самоокупаемости, ну пусть Николай Николаевич Пинигин её попробует. Вы-то, Владимир, улыбнетесь. И не потому, что когда-то вся страна обсуждала, как вы с господином Пинигиным обзывали друг друга. А потому, что у вас в Оперном театре 2000 мест и 40 процентов валовых сборов всех гостеатров Беларуси. А у него 360 мест и «самоокупаемость».

Кстати, о полной самоокупаемости: в Минске появился уникальный спектакль и фактически — новый театр. Речь идет о спектакле «Дзяды»независимого «Театра Че». Искренне говоря, никакой логики в его появлении нет. «Дзяды» (правда, в кукольном варианте) уже и так идут в Минске. Окупаемость Адама Мицкевича на больших сценах — весьма сомнительна. Спектакль поставил за свои деньги продюсер Андрей Черный. Назвать коммерческим такой материал язык не повернется. Обычный человек вряд ли даже до конца способен дочитать это произведение, - настолько сложны «Дзяды» и лексически, и поэтически, и структурно. Но если наши большие гостеатры ударились в откровенную коммерцию, в этих странных условиях именно негосударственный театр показал пример высочайшего национального искусства. Редчайший случай -- на премьере были худруки всех главных минских театров - Пинигин, Ковальчик, Гарцуев, - политики, послы, писатели. О спектакле написали все ведущие газеты Литвы и Польши. Его сразу пригласили на крупнейшие зарубежные фестивали, но как раз это - то искусство, которое сложнее всего будет удержать на отечественной сцене. Нет у нас платежеспособной интеллигенции, которая хотела бы видеть национальное независимое Возрождение. Нету ни «филоматов», ни «филаретов», описанных у Мицкевича. Весна в природе не принесла весну в обществе…

Что же, Владимир Петрович, и в те времена, когда вы руководили белорусской культурой как несгибаемый первый замминистра, согласитесь, лучшее редко у вас выживало…

При Латушко наблюдали Ренессанс. Так сколько было того Латушко?

При Светлове — «самоокупаемость», отмену конкурса игрового кино, письма из «Голливуда»…

Солнышко, конечно, вселяет надежды, но разница с Финляндией уж слишком велика…