Сергей Лозница: Я не ищу, я нахожу

Фильм белорусского режиссера Сергея Лозницы «В тумане» в этот уикенд выходит в кинопрокат США.

Дистрибюторская фирма Strand Releasing, специализирующаяся на артхаусном кино, намерена показать эту психологическую драму о событиях в Беларуси в разгар Второй мировой войны, в ограниченной сети кинотеатров. В русской программе Бруклинской академии музыки демонстрировались сразу три фильма Сергея Лозницы – «Счастье мое», «В тумане» и короткометражка «Письмо».

Ситуация, в которой оказался герой фильма «В тумане» железнодорожник Сущеня, безысходна. Ложно обвиненный в предательстве, он выпущен немцами из-под ареста, в то время как остальных подозреваемых в саботаже путейцев фашисты казнят. Как доказать партизанам, приговорившим его к смерти, что он никого не предавал? Как в нечеловеческих обстоятельствах сохранить человеческое достоинство?

Сергей Лозница ответил на вопросы «Голоса Америки».

- Что побудило вас обратиться к прозе Василя Быкова? Связано ли это с желанием прикоснуться к корням, к родной земле, вы же родом из Беларуси?

- Выбор повести Василя Быкова «В тумане» в какой-то степени, конечно, связан с тем, что я родился в Беларуси, время от времени приезжал туда погостить у родственников и хорошо знаю и эти места, и людей, которые там живут. Я как только прочел повесть, сразу написал сценарий. Спустя десять лет мы смогли собрать бюджет и снять картину.

- Вещь эта, «В тумане», заведомо сложна для экранизации. Минимум действия, всего три героя, покров ночи, однообразие фона-ландшафта. Подзадоривала ли вас трудность перевода этой литературы на киноязык?

- Никогда не думал о том, что это сложная для экранизации повесть. Конечно, мне что-то пришлось изменить, но не так много. Я написал несколько сцен и сократил некоторые линии.

- Аналогия с «Восхождением» Ларисы Шепитько неизбежна. И у вас, и у нее – партизанская тема, тема героической стойкости и предательства в экстремальных обстоятельствах, герои, олицетворяющие разные модели человеческого поведения. Насколько эти сравнения, эта реальная или кажущаяся преемственность для вас важны?

- Фильм «Восхождение» был снят тоже по повести Василя Быкова. Повесть называется «Сотников». «В тумане» Василь Быков написал позже, уже в восьмидесятые годы, и тема этой повести – вариация темы «Сотникова». Отсюда безусловно и сходство, и различия. Я начинаю фильм сценой повешения, которая является в фильме Шепитько кульминационной и одной из последних. Этой сцены в повести нет, и мне пришлось ее добавить, поскольку она очень важна и задает интонацию фильма. Сцена, как и весь фильм, сдержанная и лишена, насколько это было возможно, нажима, подчеркивания, пафоса. У Шепитько в фильме пафос присутствует. В этом смысле это стилистический спор и иной взгляд.

- Сущеня несет тело смертельно раненного партизана Бурова, которому был дан приказ его убить, и еще одна ассоциация в этой связи неизбежна – Голгофа, последний путь Христа. Насколько христианские мотивы существенны для вас?

- Христианские мотивы присутствуют в прозе Василя Быкова. Они настолько же существенны для меня, насколько они существенны для европейской культуры в целом. Мы вообще-то дети христианской культуры, какая бы идеология где ни произрастала.

- Ваш предыдущий фильм, «Счастье мое», был насыщен и даже перенасыщен разнообразными событиями. Это был своего рода отчетливый сказовый экшн, прописанный до мельчайших деталей социальный хоррор. Здесь же, все погружено в неопределенность, обманчивую двойственность – вспоминается и Акутагава, рассказ с похожим названием «В чаще». Туман как художественный прием. И в этом контексте короткометражка «Письмо», где размытость изображения доминирует, определяя эстетику, воспринимается как подмалевок, как дальний подступ к визуальному стилю «В тумане». Расскажите, как вы искали художественное решение фильма?

- Я ничего не искал. Мне нравится эта фраза у Пикассо – «Я не ищу, я нахожу». Нужно было только найти места, реквизит, построить дома и станцию, чтобы снова это стало виртуальным – тенью на экране. Обычно за полгода до съемок я, оператор Олег Муту и художник Кирилл Шувалов собираемся и обсуждаем сценарий последовательно, эпизод за эпизодом, и Кирилл рисует раскадровки. Вот в этот момент и появляются правила, которыми мы будем руководствоваться, снимая фильм. Я бы не сказал, что фильм «Письмо» это подмалевок к большой картине. Это вполне самостоятельный фильм, материал которого был снят двенадцать лет назад. Фильм вышел сейчас, просто потому, что созрел. Так случилось. Можно считать это совпадением.

- Как вы отбирали актеров? Как с ними работали, посвящали ли во все тонкости актерской задачи?

- Володю Свирского на роль Сущени мне посоветовал Гриша Добрыгин – друг Володи и тоже прекрасный актер. А вообще-то я езжу по городам, делаю кастинг. Как обычно. В России много очень хороших актеров. Все-таки школу удалось сохранить. Работаю с актерами я как обычно – репетирую. Тут нет никакой хитрости, о которой можно сказать. В этом процессе, впрочем, есть хитрости, которые не опишешь словами.

- В интервью со мной в 2007 году по поводу «Блокады» вы сказали, что «хотели показать войну как расчеловечивание человека». Расчеловечивание в условиях войны очень зримо в фрагментах-флэшбеках в «Счастье мое». Здесь же, в новой работе, акценты несколько другие: с одной стороны, «банальность зла» в лице партизана Войтика, предавшего своих ради спасения себя, с другой – подвиг смирения и самоотречения Сущени. Почему именно этот нравственный вектор вам сегодня интересен?

- Главный герой фильма Сущеня – не философ. Он таков, каков он есть в силу такой его человеческой природы. Он просто не может понять, что произошло с миром за одно мгновение. Почему окружающий мир стал враждебен по отношению к нему. Почему от него отвернулись родные и близкие. Он почему-то считает, что это положение вещей можно как-то изменить. И он весь фильм, по сути, прощается с этой иллюзией. Меня привлек такой редкий в наше время характер. Можно сказать, исчезающий тип людей.

- У Василя Быкова в повести присутствует некий фатализм, выраженный двумя фразами в финале: «Человек не все может. Иногда он не может ничего ровным счетом». Вы разделяете эту точку зрения?

- Если бы я не думал так же, я бы не делал этот фильм.

- Что следующее в ваших планах?

- В следующем году я буду снимать фильм «Бабий Яр». Это оригинальный сценарий, который я написал сам, опираясь на самые разнообразные исторические источники. Сейчас мы уже начали подготовку к съемкам.

Сергей Лозница родился в 1964 году в белорусском городе Барановичи. В 1987 году окончил Киевский политехнический институт по специальности инженер-математик. С 1987 по 1991 годы работал в киевском Институте кибернетики, где занимался разработкой экспертных систем и проблемами искусственного интеллекта. Также работал переводчиком с японского языка. В 1997 году закончил ВГИК, мастерскую режиссуры игрового кино. Получил международную известность как автор документальных фильмов «Артель», «Представление», «Блокада» и других, за которые удостоен множества фестивальных наград. С 2001 года Сергей Лозница живет в Германии.

Его игровой дебют «Счастье мое» (2010), показанный впервые на кинофестивале в Канне, получил много престижных наград и вызвал острую дискуссию в российской прессе. Премьера его второй игровой ленты «В тумане» состоялась в мае прошлого года в Канне, где была удостоена приза Международной федерации критиков FIPRESCI. Эта экранизация военной повести Василя Быкова отмечена также гран-при фестивалей имени Андрея Тарковского «Зеркало» и «Золотой абрикос» в Ереване.