Андрей Мельников: Музыкант не должен быть скотом

Известный белорусский бард рассказал, как однажды пригласил Лукашенко на фестиваль «Оршанская битва».

Андрей Мельников в эксклюзивном интервью для charter97.org также рассказал о том, как сидел в тюрьме, и выразил восхищение творчеством Михалка.

- Между вашим первым и последним альбомом - 25 лет. Как сами чувствуете, потеряло ли актуальность то, о чем пели в начале?

- Тогда я открыл для себя Беларусь, новую и незнакомую, белорусскоязычную. Открыл благодаря достойным людям. Первый, кому я показал свои песни, был Сергей Соколов-Воюш, и он их встретил на ура. До этого были поездки с Конфедерацией белорусских общин, Сергеем Витушко, Алесей Семухой, Явгеном Вапой... Меня очаровали новые люди и новые идеалы. Меня встретили очень хорошо, в отличие от русскоязычных тусовок, где уже тогда чувствовалась конкуренция и зависть. Я тогда спел «Як за пушчай, за лесам» и «Выйдзі, выйдзі, ясна пана». Это мои самые популярные песни.

- Много людей, которые были рядом с вами в то время, уехали. Осуждаете ли их?

- Часть людей уехали принудительно, им угрожали серьезные вещи. Кто-то может и не выжил, если бы остался здесь. Не осуждаю однозначно. Метко на этот счет высказался Сергей Витушко: с каждым отъезжающим белорусом увеличивается белорусское присутствие в мире.

- У самого такие мысли были?

- Были. Но в первый же выезд в Польшу в 1996 году отказался от них. Поляки были в тех же условиях, в которых мы находимся. Оттуда даже больше людей уехало, чем белорусов из Беларуси. Но те, кто остался, пережили голодные времена, военное положение и боролись за свою страну. И мне стало стыдно, что я приеду на то, что они сделали. Тогда у меня появилось убеждение, что мне надо быть в Беларуси и заниматься тем, чем занимаюсь.

- Когда пришлось распрощаться с иллюзиями относительно той Беларуси, о которой мечтали активисты движения за возрождение?

- На самом деле, прощание с иллюзиями продолжается и сейчас. Началось оно в марте 1991-го на съезде БНФ, когда стало очевидно, что в белорусское движение массово хлынули крысы из тонущего советского стада. Так казалось тогда, а сейчас скажу более взросло - хлынули рациональные земляки. Сильнейшие удары по личным иллюзиям были и позже: в мае 1995, осенью 1997, в сентябре 2000, летом 2001...

- А какие события повлияли на вас лично?

- Вспоминаю 1997 год, когда меня конкретно «заносило» и я записал альбом с разрушительным лейтмотивом, начал играть с группой и имел подлинное ощущение счастья, давая концерт в «Риф-клубе» на Немиге. А тут внезапная посадка. Меня задержали на литовской стороне за незаконный переход государственной границы с Беларусью. В то время многие границу с Литвой пересекал нелегально, о чем как раз рассказали по ОРТ Павел Шеремет с Дмитрием Завадским как раз незадолго до моей авантюры. И началась кампания с элементами показухи и психоза по укреплению дырявой границы... Я просидел 153 дня за решеткой и имел время подумать и понять, что особо никому на свободе не нужен. Подавляющее большинство тех, кто оказывается впервые за решеткой, думают, что они нужнее на свободе больше, чем на самом деле. Однако, для меня тот опыт был полезным. Начал понимать реалии, которых до этого не чувствовал.

- В начале 2000-х вы почти не писали. Почему?

- Песни писал, не выдавал просто альбомы. Я тогда стал верующим. Когда пришел к Богу, тогда все изменилось. Появилась система координат.

- Религия спасла от депрессии?

- Расширила горизонты, однозначно. Больших депрессий не помню за собой. Мир чрезвычайно интересен в любом случае.

- Музыкант, по-вашему, должен иметь активную гражданскую позицию?

- Несколько лет назад увидел по телевизору, как наш гомельский, а на то время уже и московский Серега Пархоменко донимал Михалка насчет того, что надо быть патриотом и иметь гражданскую позицию. Михалок говорил в ответ, что он космополит и музыка должна быть такой же. Подозреваю, что с той дискуссии и началось движение Михалка в сторону патриотизма и гражданственности. Конкретно для него это оказался шаг естественный и ожидаемый. Музыканты существуют разные, и каждый решает сам. Проще сказать, кем не должен быть музыкант - скотом.

- Вашему авторству принадлежит одна из знаковых песен середины 90-х «Гэта мы». Появляются ли такие меткие тексты в сейчас?

- Дело не в тексте, а в энергетике. Сейчас такие тексты появляются у «Ляписов». Причем открыл интересную вещь недавно: во многих их произведениях есть несколько уровней. Те люди, которые создают популярность «Ляписам», лезут ниже первого уровня, им не нужна эта глубина, их интересует посыл, энергетика. Чтобы влезть в глубину, нужно иметь к этому стимул, это уже развитие духа. Могу провести параллель с некоторыми своими песнями, так как смотрю на Михалка, как на человека из своего сектора творчества. Понимаю, что он сознательно пошел на попсовость, чтобы охватить побольше людей. Я наверное не настолько люблю людей, чтобы хотеть работать на большую толпу, чтобы долго убеждать тех, кто со мной не согласен.

- Неужели у вас не было желания стать известным широким массам?

- Было. Мне хотелось бы, чтобы меня знали, но на улицах не узнавали. Чтобы я мог видеть правду. И у меня есть это.

- Можете ли вы сказать, что у вас много единомышленников?

- Единомышленников немало. Но и немного. Субъективно - недостаточно, но кто-то может и позавидует этому количеству. Чувствую, что интерес к национальной тематике в нашем обществе есть. Мое творчество нравится людям, которых есть за что уважать. И те, кто приглашает меня с выступлениями, вдохновляют на дальнейшее творчество. Вижу в своих слушателях что-то лучшее, чем в моих чертах, моих поступках. Меня вдохновляет то, что мои песни поддерживают.

- Каждый год вы проводите фестиваль «Оршанская битва». Стал ли он массовым?

- Благодаря этому фестивалю большое количество людей познакомилось. Наблюдал положительные изменения, когда люди с «нулевого» белорусского уровня превращались в белорусских националистов во время фестиваля. У кого-то дети родились после того, как они там побывали... «Оршанская битва» - успешный опыт. Правда он перешел в другую фазу, когда в 2007 там решил отметить свое 10-летие «Молодой фронт». Тогда впервые власти перешли границу. Приехал витебский и минский ОМОН. И впервые произошел массовый разгон. Сажали на сутки или на поезда, чтобы ехали в свои города. И потом это стало повторяться каждый год.

- Вам не хотелось, чтобы фестиваль смешивался с политикой?

- Здесь два конца. Я рад, что «Молодой фронт» выбрал место Оршанской битвы для своего юбилея. Немного жалею, что очень мало кто приезжает сюда после этого.

- Если бы фестиваль вдруг взяло под опеку государство - согласились бы?

- Это нереально пока, ведь Оршанская битва очень задевает Россию. А наших она просто напрягает, потому что они вынуждены выполнять приказ. А так - хорошо было бы, я только за. В 1994 году, когда пришел человек к власти, который и сейчас при ней, мы направили ему телеграмму, приглашали на «Оршанскую битву». Отклика правда не было. Первые месяцы президентства были самым свободным временем в Беларуси, а потом ситуация изменилась. И телеграммы мы уже не присылали.

- Только вышел ваш новый диск «Зубы на далоні». Какой смысл вы вкладывали в это название?

- Назвал так альбом после случая, связанного с Площадью. Я там был 19 декабря. После первого столкновения ОМОН отошел назад и было ощущение, что больше стычек не будет. И я пошел к знакомой попить чай. Как только мы сели, то началась заваруха. Так вышло, что я ушел с Площади. Параллельно моей развивалась другая история - незнакомого мне человека, который стал перед омоновцами с иконой святого Николая. Икону растоптали, а ему выбили челюсть. Прошло полтора года и именно на святого Николая у меня посыпались зубы. Я воспринял это, как напоминание и как знак. Надо отвечать за то, что ушел тогда. Потому и назвал так альбом и включил в него песни, которые подходили к этой теме.

Разговаривал Сергей Будкин, специально для charter97.org