Андрей Суздальцев: Лукашенко боится, что и на площадях Минска появятся танки

Мир меняется, социальные потрясения охватывают целые континенты и было бы наивно ожидать, что кому-то удастся отсидеться в теплом авторитарном медвежьем «углу».

Любопытное совпадение мы могли наблюдать в середине прошлой недели: почти в день в день в Минске и Каире на столичные улицы вышли танки. Не скажем, что это выглядело уж очень внушительно, так как и в центре Европы и в столице Магриба был продемонстрирован бронетанковый металлолом, внушающий уважение разве что уличной толпе, но не представляющий каких-либо проблем современным противотанковым системам. Однако на этом совпадения заканчиваются, так как если в белорусской столице армия демонстрировала свою верность правящему режиму, но в Каире армия, предварительно расставив боевую технику в центре столицы, арестовала президента Мурси и остатки правительства. На фоне массовых народных выступлений против первого после «арабской весны» демократически избранного главы государства, в Египте произошел военный переворот, пишет политолог Андрей Суздальцев на сайте Politoboz.

Мурси просидел на посту президента Египта только один год, но этого вполне хватило для того, чтобы с одной стороны огромное большинство населения, охваченного революционным нетерпением после свержения казавшегося незыблемым режима президента Мубарака, оказалось разочаровано неспособностью правительства решить сложные социально-экономические проблемы страны. Средний класс Египта насторожило использование Мурси авторитарных методов правления, что раскололо египетское общество на два непримиримых лагеря.

Политическим наследством Мурси стали непрекращающиеся третьи сутки по всему Каиру перестрелки, грозящие перерасти в гражданскую войну. Однако, есть надежда, что этого варианта развития событий не допустит египетская армия.

В стране на Ниле сложился свой уникальный политический расклад, который представляет интерес и для стран, где авторитарные политические режимы или находятся в стадии полураспада или являются вторичными. Одновременно можно утверждать, что в каирских событиях можно найти массу общих черт, характерных для стран, вступивших на трудный путь к демократии после десятилетий авторитаризма.

Автор этих строк не раз за последние годы отмечал, что вторая фаза политического развития страны после свержения жесткого и многолетнего авторитарного режима, как правило, остается в авторитарном контексте. Наиболее ярким примером является режим К. Бакиева, пришедший к власти на революционной волне, направленной на свержение его предшественника – А. Акаева. Первоначально воспринимаемое исключительно в демократическом ключе, правительство К. Бакиева очень быстро переродилось в типичный вторичный авторитарный режим. Вторичность режима была связана с тем, что он только оказался наследником тирании Акаева, но и уже не мог претендовать на те привилегии, которые обычно могут себе позволить так называемые «отцы наций» - несменяемость на посту президента, декоративный парламент, элементы культа личности, полузадушенная партийная система и т.д.

Интерес к июльской революции в Египте связан не только с тем, что она направлена на свержение вторичного авторитарного режима, но и с тем, что она продемонстрировала развитие и углубление социальных и политических процессов, быстро меняющих египетское общество.

Прежде всего, необходимо отметить, что буквально за полтора года резко изменился политический ландшафт Египта. Стоит напомнить, что в первые дни «арабской весны» массовые выступления населения Каира проходили вообще без какого-либо участия оппозиционных партий и движений. Только через несколько дней, буквально вынырнув из многолетнего подполья, о себе заявили «Братья – мусульмане» (прежде всего самая радикальная салафитская партия Ан-Нур и партия «Свободы и справедливости»), которые и пришли к власти при президенте Мухаммеде Мурси.

С огромным опозданием стали подтягиваться другие оппозиционные партии и движения – Фронт национального спасения, Тамарруд (Бунт) и десятки других, бурно разросшихся после 2011 года политических структур. Почти все из них являются сторонниками светского государства при сохранении традиционного ислама и развитой демократии, что сразу развело их с «братьями-мусульманами» по разные стороны баррикад. Однако уровень развития египетского гражданского общества не позволил создать унизительной ситуации, когда политическим противникам «братьев-мусульман» пришлось бы доказывать, что они такие же мусульмане, как и салафиты, пришедшие к власти, хотя попытки выяснения, кто «хороший», а кто «плохой» мусульманин, были (в белорусском варианте это было бы связано с выяснением объема белорусской крови и знания белорусского языка). Оппозиция Мурси с самого начала его президентства доказывала, что место ислама в мечети, а не в политике.

Даже если принять во внимание известную специфику египетского общества (высокий уровень политической информированности и политической активности), рассматриваемые процессы носят универсальный характер: сразу после свержения авторитарного режима главными претендентами на власть могут оказаться представители традиционных воззрений, формирующие свои политические взгляды в формате «возврата к истокам». Как правило «истоки» оказываются странной и противоестественной смесью этнического национализма, основанного на самодельных исторических мифах, религиозного радикализма и примитивных экономических теорий. Данные идеологические «коктейли» могут функционировать только в рамках политического принуждения, что и проявилось в деятельности президента Мурси.

«Братья – мусульмане» всегда играли на широком народном недовольстве огромным социальным неравенством, проявляющемся в Египте на каждом шагу, вина за которое возлагалась на европейское влияние и модернизацию. Опираясь на стремление крестьянской в основе страны вернуться к традиционным ценностям, «справедливости» и т.д. «Братья – мусульмане» использовали обращение народа к исламу, как универсальной истине. Но уже в этом движении к исламу, который буквально вплетен в египетскую культуру и народные традиции, обнаружились противоречия. Дело в том, что вся египетская элита и большая часть многомиллионного среднего класса в высокой степени европеизирована. Более того, европейские традиции в стране – лидере арабского мира, стали вполне естественными и несмотря на то, что Каир по традиции является уважаемым центром богословия, не вызывали острого отторжения в народных массах. В большей степени народ волновала проблема социального неравенства и нищета. Вот на эту народную тягу к «справедливости» и сделали ставки салафиты год назад…

В деятельности президента от «братьев-мусульман» быстро обнаружились авторитарные традиции. Началась практически насильственная исламизация общества, вытеснялись западные европейские традиции. Естественно, начались притеснения женщин, что оказалось очень тяжелой политической ошибкой.

По традиции египетская женщина играет огромную роль в обществе. Египтянки активны, неплохо образованы и в обществе считается, что они сами могут выбирать образ жизни, включая форму одежды. Попытки хотя бы напомнить женщинам их «истинное» место в исламском обществе вызвало невиданную волну ненависти к президенту страны. Понятно, что политические настроения женщин мгновенно нашли отклик среди их мужей, отцов, братьев и сыновей. Свидетельством недовольства женщин явилось их огромное представительство на площади Тахрир в период переворота.

Основное внимание Мурси уделял своим продолжительным зажигательным речам, которые были похожи на проповеди, в которых решение огромных социально-экономических проблем заменялось призывами быть верным исламу и идеям революции, свергнувшей президента Мубарака. На начальном этапе это вызывало отклик в сердцах народа. Египтяне любят свою революцию. Она уже нашла свое воплощение в песнях, фильмах, даже живописи.

Автор этих строк мог не раз наблюдать за египтянами, которые с огромным вниманием слушали по вечерам выступления своего президента. Эти речи лились день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. В промежутках между речами президент Мурси ездил по арабскому миру и просил денег. Просил он помощи и у Европы, США, России.

Россия имеет определенное влияние на политический рынок в Египте. Стоит напомнить, что свержению Мубарака предшествовал резкий рост цен на хлеб. По традиции, солидный объем столь необходимой стране пшеницы импортировался из России. Однако в 2011 году Москва, учитывая последствия засухи, ввела мораторий на экспорт хлеба. Правительство Мубарака не успело переориентироваться на другие рынки. Наряду с другими факторами, хлебный оказался не последним в победе «арабской весны» в Каире. В 2013 году российско-египетские политические контакты оказались омрачены проявившимися симпатиями Мурси к сирийским повстанцам – салафитам…

Между тем население стало выражать нетерпение уже с осени 2012 года. Народ ждал от Мурси настоящего чуда, некоего исламского возрождения, в рамках которого восторжествует справедливость и исчезнет нищета. Элита и средний класс не принял «братьев-мусульман». И здесь свою роль сыграла египетская армия.

Египетская армия – самая древняя армия на планете. Ей больше пяти тысяч лет. Понятно, что вряд ли в современной египетской армии сохранились традиции фараонов, но то, что служить в армии почетно, не является тайной. Офицерский корпус получил образование в лучших натовских и учебных центрах, и является вполне вестернизированным. Командный состав армии представляет собой важную и можно сказать привилегированную часть среднего класса Египта. Так что появление у площади Тахрир союзника в лице египетской армии было вполне закономерным явлением. Идеологи «братьев-мусульман» вместо того, чтобы искать «предателей» ислама, считая себя единственными и непревзойденными толкователями национальной идеи, должны были предвидеть такой поворот событий.

Безусловно, в Египте произошло то, что уже не раз случалось на постсоветском пространстве: свергается застарелый и всем надоевший застойный авторитарный режим, в условиях волны ожиданий и всеобщего воодушевления на месте главы государства оказывается новое лицо, которое на первоначальном этапе может опереться на максимально возможную поддержку практически всех слоев общества, что понятно, так как население ждет от него настоящего политического и социально-экономического «чудо». Причем считается, что это «чудо» уже буквально готово, но прежний авторитарный режим, словно злой демон, стоит у дверей народного рая. А на самом деле стоит только отдернуть занавеску и жизнь наладится почти мгновенно. Понятно, что это политические иллюзии и рано или поздно население начинает понимать, что национальная гордость, религия и даже национальный язык не решают социально-экономических проблем страны, который свергнутый режим не решал долгие десятилетия. Но политический «джин» уже вырвался из авторитарной Лампы Алладина, уже сформирована поставторитарная оппозиция, партии и движения, а народные массы, обогащенные опытом борьбы с пресловутым «отцом нации», уже успели прийти к выводу, что «опять не тот» и что «надо срочно менять»…И меняют. Причем с участием армии…

Вот на этой ловушке и «горят» почти все правители второй поставторитарной волны. Как отмечалось выше, наиболее яркие представители этой «волны» – К. Бакиев и с известными ограничениями М. Саакашвили. Сейчас к ним присоединился Мурси.

Мир меняется, социальные потрясения охватывают целые континенты и было бы наивно ожидать, что кому-то удастся отсидеться в теплом авторитарном медвежьем «углу». В этом плане очень любопытно наблюдать реакцию на египетские политические метаморфозы старейшего на постсоветском пространстве авторитарного режима.

Белорусские государственные СМИ сфокусировали внимание белорусского населения не на сути событий, происходящих в Египте (кто и против кого выступает и почему), а на ужасах народных бунтов, революций и переворотов. Безапелляционно утверждается, что египетский народ «уже наелся революциями», не объясняя при этом, что забыли сотни тысяч каирцев на площади Тахрир. Тем не менее, живописуются стычки, погромы и изнасилования женщин… С последним вообще происходит что-то странное. Понятно, что в разгар революций где-то обязательно какое-либо изнасилование произойдет. Однако спецификой июльского переворота являлось то, что полиция на площадях и улицах египетской столицы присутствовала – патрулировала, разъединяла вместе с военными противоборствующие силы. Между прочим, за изнасилование в Египте могут вполне шустро повесить.

Ни один из мировых информационных каналов не сообщил о волне изнасилований в период беспорядков в Каире. О волне надругательств над женщинами сообщили только белорусские СМИ. Неизвестно, на какую и чью информацию они опирались, но вполне понятно, какую целевую аудиторию белорусский агитпроп имел в виду, рассказывая со страниц официальных газет и с экрана телевизора о египетских страстях. Белорусок пугают революцией, как социальным явлением, способным лишить их нынешнего достатка и поставить под угрозу их честь и даже жизнь…

Разгадка проста – А. Лукашенко боится, что рано или поздно на улицах и площадях Минска тоже появятся танки. И не ради участия в параде…