Андрей Суздальцев: Безумный Лукашенко увольняет чиновников от бессилия

События в Борисове показали номенклатуре невменяемость власти.

В пятницу 8 ноября Лукашенко в своей традиционной телевизионной манере разыграл полноценный кадровый спектакль. Очередной фарс, естественно, привлек внимание миллионов граждан Республики Беларусь. «Пострадали» люди в стране известные: Борис Батура, Андрей Тур, Владимир Семашко и примкнувший к ним против собственной воли Андрей Кобяков. Большой сенсации в этом нет, новость не вышла за переделы белорусского информационного поля, но «осадочек остался», пишет российский политолог Андрей Суздальцев на сайте politoboz.com.

Можжевеловый куст

Безусловно, выражать соболезнования «репрессированным» нет никакой необходимости, так как не является тайной то, что основной девиз близкого окружения Лукашенко звучит в стиле старой американской сказки: «Делайте с нами что хотите, только не бросайте в можжевеловый куст!». Думается, что и для него не является новостью то, что его высшая номенклатура, как говорится, с руки откормленная, так и норовит куда-нибудь «соскочить» и с награбленными состояниями «схорониться» в ближайшем зарубежном «можжевеловом кусту».

Можно сказать, что сейчас верхушка белорусской власти представляет из себя виртуальное стадо с пастухом (Лукашенко) и группой расторопных овчарок во главе с Виктором Лукашенко, бдительно наблюдающих за тем, чтобы ни одна «паршивая овца» от стада не отбилась и не свильнула налево. А тем временем, пастух, как «правильный» животновод, баранов и овец периодически стрижет, а «вышедших в тираж» пускает на мясо, не забывая и шкуру.

Понимание того, что из «стада» выхода нет, видимо все-таки проникает в сознание высшей белорусской номенклатуры. Отсюда и какая-то поразительная рабская обреченность, что проглядывает в поведении губернаторов и чиновников высокого ранга. Люди живут и даже кое-как работают под дамокловым мечом бесконечного 1937 года. Стоит напомнить, что белорусский президент отличается исключительной злопамятностью и жестокостью. Он годами приучал как свою свиту, номенклатуру и силовиков, так и оппозицию к мысли, что от его карающей руки спасения нет и уклонившихся «врагов белорусского народа» найдут даже на дне морском.

Но нет правил без исключений. В частности, из республики в свое время выехали на постоянное место жительством в другие страны, включая Россию, несколько высших белорусских чиновников, которых все-таки не преследовали. Возможно, что здесь имели место соглашения и взаимные обязательства.

Но в целом, обстановка в высшей номенклатуре республики продолжает оставаться крайне тяжелой. Люди работают в атмосфере слежки, доносов, сплетен и слухов. Угроза расправы является столь очевидной, что завершившийся рабочий день без эксцессов воспринимается едва ли не праздником.

Все это напоминает ситуацию в советской сталинской бюрократии зимы 1952/1953 годов – всем все надоело и все ждут некоего «исхода» из уже всем видимого тупика.

Типичный кризис

Однако, необходимо помнить, что негативные процессы в номенклатуре вполне укладываются в эволюцию нормального, если можно так сказать, устоявшегося и принятого населениемавторитарного режима, где глава государства формально отвечает за все хорошее и плохое, с чем сталкивается население. Однако, как правило, авторитарный лидер отвечает только за удачи, а вот за провалы оказываются виноваты соседние державы, бесконечный мировой экономический кризис и само население, в той или иной степени не выполняющее рекомендации руководства страны. Данный формат выполнения государственных обязательств, какой прижился в Беларуси, не является чем-то новым в авторитарном мире.

Вряд ли кто будет сомневаться, что в Республике Беларусь построен классический авторитарный режим, отвечающий всем основным критериям вполне сложившейся развитой системы авторитаризма. Кроме того, не стоит забывать, что есть еще новые черты, присущие авторитаризму на постсоветском пространстве и отражающие интересы, как правящих кругов, так и советский опыт.

Естественно, было бы странным не отметить и те специфические условия, которые создают политическую и социально-экономическую ситуацию для ликвидации авторитарного режима. Но стоит напомнить, что кризис правящей номенклатуры является важнейшей составной частью классического примера распада авторитарного режима.

Однако есть определенные сомнения. Несмотря на то, что в целом обстановка в высшей белорусской номенклатуре остается крайне напряженной, постоянная перетасовка номенклатурной колоды свидетельствует о том, что у властей нет притока «свежей крови», а также появление в среде правящей бюрократии ощущения постоянной угрозы. Можно ли считать эти факторы свидетельством того, что в среде высшей номенклатуры начали проявляться признаки системного кризиса?

Эволюция

За последние двадцать лет в авторитарной системе белорусского государства произошли серьезные изменения, характеризующие эволюцию правящего режима.

Первое, что бросается в глаза, так это постепенный, но неуклонный переход от народнического, популистского характера режима, традиционного для раннего авторитаризма к стандартной деспотии демагогического лево-центристского толка в стиле позднего Чаушески. Власть забронзовела, переселилась в дворцы, стала представлять из себя собрание миллионеров и даже миллиардеров (долларовых). Вокруг нее появилось кольцо из искусственных олигархов, взявших на себя работу с деньгами власти и «семьи». Появление «семьи» - внутренний механизм для передачи власти по наследству.

Первое десятилетие существования режима ушло на постепенное изменение Конституции, приспособление ее для бесконечной пролонгации верховной власти. Переформатирование Конституции под запросы авторитарного режима проходило благодаря созданной декоративной демократии и активного использования референдумов – идеального в условиях авторитаризма инструмента, навязывания воли одного человека обществу (и народу?). В начале второго десятилетия, после 2004 года, потребность в референдумах и декоративной демократии исчезла, канули в Лету даже намеки на разделение властей.

Между тем, перед авторитарным режимом открылись новые перспективы. Постепенногосударственная собственность на средства производства оказалась в руках «семьи». Это стало поворотным моментом для будущего авторитарного режима, так как фактическая приватизация производственных активов и ресурсов страны заложила уже экономическую основу для создания правящей династии. Отсюда и крайне негативный подход действующего президента к реальной приватизации, которая объективно угрожает «фамильному домену».

Для обеспечения процесса консолидации собственности в одних руках необходима идеология и сила, ее поддерживающая. Именно во втором десятилетии существования белорусского авторитарного режима важность силового фактора стала определяющей. Запугивание и репрессии стали привычной практикой властей, с которой большая часть политического класса и общества смирилась и даже одобрила.

Изменилась и идеология режима: от популизма и социальной демагогии власти сдвинулись к новой идеологии, в основе которой оказался сложный коктейль из националистических идеи и религиозно-мистических концепций избранности белорусов и их вождя.

Между тем власть стала почти сакральной. Выросло новое поколение граждан республики, которое родились при первом президенте, и уже вошло во взрослую жизнь. Постепенно сформировался своеобразный социально-экономический уклад, позволяющий с одной стороны выйти на некий этап собственной белорусской идентичности, а с другой -- как-то выживать экономически.

На этом фоне для большей части населения первый президент республики стал почти идолом. Уже забылось, как жилось до Лукашенко, уже свыклись, как живется сейчас и очень боятся того неведомого будущего, которое наступит после великого «батьки». Это конечно, не культ личности в понятиях середины прошлого века или в формате Туркменбаши, но нет сомнений в том, что у населения сформировался определенный, почти мистический образ белорусского президента, которому «везет» и который умеет «выкручиваться» из любой передряги.

Последний этап

Конец второго десятилетия авторитаризма – эпоха загнивания. Прежде всего, произошел распад белорусской экономической модели. Имея невиданно благоприятные условия, несравнимые ни с одной из стран постсоветского пространства, белорусское руководство умудрилось повторить путь советской экономики, которая, в свою очередь, никогда не страдая от отсутствия ресурсов, в итоге зашла в тупик.

Начался этап деиндустриализации, который авторитарная модернизация остановить оказалась не в силах. Между прочим, скандал, который учинил Лукашенко на руинах ОАО «Борисовдрев» как раз являются приметой того, что с фанерой не войдешь в шестой технологический уклад. Модернизация белорусской экономикой провалилась.

Попутно произошли изменения и на политическом поле. Прежде всего, силовой компонент начал приобретать политическую значимость. Это процесс происходил внешне почти незаметно, но уже со времен Виктора Шеймана и Владимира Наумова позиции силовиков в политике постоянно укреплялись. Курирование силового блока Виктором Лукашенко вывело их на передовые позиции, что, по идее, должно было обеспечить безопасность авторитарного режима, но с другой стороны, именно в этом секторе по объективным причинам и скапливается наиболее активные персонажи, уже почувствовавшие вкус власти и политической деятельности, которая пока заменяется постоянной борьбой в кулуарах.

Полностью определился и династический способ передачи власти, сценарий которого окончательно будет выработан в 2015 – 2016 годах.

Вместе с приходом к власти Владимира Макея лимитрофность внешней политики республики достигла своего исторического максимума. Не имея возможности отказаться от участия в евразийской интеграции, власти республики, между тем сохранили определенный потенциал для игры в геополитику между Россией и Евросоюзом. Но если во второй половине 1990-х годов и начале 2000-х годов Минск имел возможность непродолжительное время (в периоды обострения отношений между РФ и РБ) быть субъектом в этой игре, то в 2010-х годах ему остается быть только объектом игры держав, периодически предлагая Западу использовать себя в качестве инструмента против России.

Стоит отметить, что Москва обычно улавливала склонность Минска к разного рода политическим «вывертам» и старалась не провоцировать белорусское руководство к шагам, которые могут очень дорого обойтись самой белорусской власти и белорусскому народу. Классическим примером можно считать атмосферу и итоги состоявшегося в Минске 24 октября заседания Высшего евразийского экономического совета, который проходил в «тени» намеченного на конец ноября саммита Восточного партнерства в Вильнюсе.

Но главной проблемой позднего авторитаризма является, конечно, не политический потенциал силовиков или опасения в отношении углубления интеграционных процессов, которые, по сути, не могут развиваться в условиях авторитаризма. Если в 1990-х годах авторитаризм выступал в роли естественной палочки-выручалочки, способной остановить волну кризисных явлений, охвативших молодые государства, образовавшиеся на обломках СССР, то, по прошествии более двадцати лет, авторитаризм стал менее востребован политическими классами и обществами стран СНГ.

Авторитаризм в свое время смог стабилизировать и даже частично восстановить старую экономическую систему, но строить новую - он не в силах, так как современная экономика неразрывно связана с развитой политической системой и заменить, а скорее ее подменить, архаичными авторитарными формами принуждения в формате городничего XIX века («разорю – посажу») невозможно. Но модернизировать реальную экономику необходимо…

Это понимают даже самые экзотические диктаторы XXI века. К примеру, власти Северной Кореи уже несколько лет опекают торгово-экономическую зону в Кэсоне, где основные капиталовложения осуществляет южнокорейский капитал.

Правда в КНДР есть и неудачный опыт, который вполне могла учесть и белорусская сторона. Речь идет об туристическо-игорной зоне в Расоне на границе с Китаем. Расцвет в этой зоне игорного бизнеса вызвал гнев Пекина, и казино пришлось прикрыть. Сейчас Ким Чен Ын объявил о плане привлечения инвестиций в экономику страны, которой срочно требуется модернизация.

Но кто эту модернизацию должен делать? Вот тут и выступает на первый план номенклатура.

Безумие

Автор этих строк внимательно и несколько раз просмотрел видео от 8 ноября. Унылые и испуганные лица Батуры и Семашко не вызывали удивления. Эти фигуры и так обречены вместе с режимом. Некоторую симпатию вызывал молодой директор ОАО «Борисовдрев». На фоне ошалелой от страха президентской свиты директор смотрелся спокойным и знающим специалистом. Кроме того, как человек дела, он явно не боялся Лукашенко. Вот это было чем-то новым…

Но Лукашенко остается старым. Ведь где и по какому поводу разгорелся скандал? На задворках производства, на заднем дворе, на фоне разбитой дороги, брошенных на землю панелей, заброшенных и прогнивших складов и сараев. Безусловно, пейзаж не очень хорош, но было бы странно требовать от руководства предприятия, которое находится в разгаре реконструкции, чистых дорог и перестроенных сараев. Но именно по этому поводу, а не по итогам модернизации, началось форменное безумие.

Стоит вдуматься: Лукашенко, как реальный владелец, не устраивал разборок по поводу ввода новых технологий (об этом говорилось лишь вскользь), а требовал «навести порядок» вокруг - главное: «траву посей» до берега реки (надо понимать, до Березины). То есть нужны не производства, а требуется показуха. За отсутствие газона будет открыто уголовное дело, снят губернатор и т.д. В итоге Лукашенко продемонстрировал себя в роли императора Нерона, разорившего империю ради организации череды блестящих спектаклей и оперных арий.

Понятно, что номенклатура не в силах вытянуть модернизацию белорусской экономики, она не для того была создана и обучена. Стоит взглянуть на Семашко, который при Лукашенко превращен в основного «плакальщика» и просителя ресурсов у России. Несмотря на директорский опыт, было бы странным требовать от В. Семашко талантов организатора внедрения новых технологий. Безусловно, первый вице-премьер, естественно возьмется, будет даже стараться, но у него ничего не получится уже по объективным причинам – опоздали, инвестиций нет, как нет и технологий, собственных государственных денег тоже нет, не хватает и квалифицированных кадров.

Тотальный дефицит денег, времени, кадров и технологий подставляет белорусскую номенклатуру под удар президентской власти, которая от бессилия сыпет выговорами, увольнениями и угрозами уголовных дел. Так в начале XIX века император Павел кидался на плацу на генералов и офицеров, требуя арестов и даже казней. Закончил император плохо…

Голландский аукцион

На видео было хорошо заметно, как свита президента его ненавидит. Какие взгляды они бросали на кидающегося в разные стороны А. Лукашенко! Иногда возникало жуткое ощущение, что эти люди в черных пальто и куртках незаметно окружат беснующегося главу государства и…

Понятно, что Лукашенко уже построил свой Михайловский замок на проспекте Победителей, но, конечно, любые сравнения хромают.

И все-таки, есть ли кризис в белорусской номенклатуре? Частично есть. События 8 ноября в Борисове продемонстрировали бюрократии, что бороться за модернизацию не имеет никакого смысла. Власть невменяема.

Но нет главного признака кризиса государственного управления – перебежчиков. Власть понимает опасность такого рода феномена. Именно поэтому она столь жестоко в свое время отнеслась к Александру Козулину.

Но сейчас не 2006 год. Ситуация в 2014 году пока почти не предсказуема. Понятно, что в один прекрасный момент будут созданы идеальные условия для появления из недр машины власти отступника – собственного белорусского варианта Ельцина, который и начнет крушить авторитарную машину, при этом, что естественно, не представляя из себя сторонника полноценной демократии.

Вот этого и опасается Лукашенко. Вот почему он мечется и готов удушить любого, кто пока стоит рядом, следуя принципу «Бей своих, чтобы чужие боялись».