Психология диктатуры

В следующем году Чехия и Словакия будут отмечать 25-летний юбилей «бархатной революции». А Польша - 25-летие победы «Солидарности» на парламентских выборах. А Украина - 10-летие «оранжевой революции».

А что будем праздновать мы? 20 лет беспросветного «процветания»?

Иной раз закроешь глаза и думаешь: «Господи, ну за что нам всё это? Почему нация Калиновского и Скорины терпит над собой невежд и сумасбродов? Иудеи в своё время тоже терпели царя Ирода (и много других иродов в дальнейшем) - но они хотя бы придумали обоснование своему терпению. Ради какого же мессии терпим весь этот идиотизм мы, белорусы?»

Энио Морриконе - натура чуткая, сразу заметил то, чего за «чистыми улицами и ровными дорогами» не замечают российские туристы, хлещущие гарэлку в белорусских санаториях: у нас тяжёлый воздух. Спёртый. Тошнотворный. Как во мраке подвала, где сдохла крыса. Он не освежает и не очищает. Он чугунит голову и клонит в кошмарный сон. Иной раз сделаешь вздох, и думаешь - ну всё, это край, терпению пришёл конец. Ан, нет, терпим дальше, дыша смрадом и мраком.

Устойчивость авторитарной конструкции в Беларуси при объективной плачевности её дел разные эксперты объясняют по-разному. Тут и пресловутая белорусская «памяркоỳнасць» и больное наследие советской эпохи, и финансовая подпитка из Кремля, и многое-многое другое. И каждый из этих экспертов по-своему прав. Однако есть моменты, которые не объяснишь кредитами ЕврАзЭС или Совдепией в анамнезе. У украинцев в анамнезе тоже была Совдепия - а вот удивили же они мир в 2004 году!

Занавес над некоторыми аспектами авторитарной реальности способна приподнять психология. Во второй половине ХХ века человечество, пережившее парад чудовищных диктатур, усиленно пыталось понять, как это так получается, что вот вчера ещё была страна, как страна, и люди в ней были, как люди, а сегодня ими заправляет какой-то бесноватый уродец, и они с восторгом внимают его истерическим бредням. Психологи поставили ряд экспериментов, которые помогли им приблизиться к разгадке этого феномена. Давайте и мы сквозь призму психологического эксперимента попробуем взглянуть на некоторые атрибуты нашего «процветания».

Фокус Фокса

В 1970 году в одном из учебных заведений Калифорнии выступил доктор Майрон Фокс - немолодой, но представительный мужчина, в дорогом костюме и с хорошо поставленным голосом. Он прочёл зрителям яркую лекцию под названием «Математическая теория игр и её применение к обучению врачей-терапевтов», рассказал новых веяниях в медицине и красочно описал радужные перспективы американской системы здравоохранения. Публика от услышанного пришла в восторг. Однако после небольшого перерыва на сцену поднялся другой оратор и сообщил собравшимся, что они только что прослушали абсолютно бессмысленный текст, составленный психологами и зачитанный театральным актёром.

Темы, поднятые «доктором Фоксом», не имели никакого отношения не только к медицине, но и к здравому смыслу. Это было тем удивительней, что лекция псевдо-доктора, пересыпаемая терминами типа «трангуляционные синапсы» и «ангевазиваная фистула», прозвучала не где-нибудь, а в медицинской школе Калифорнийского университета, то есть перед профессионально подкованной аудиторией! С тех пор эмоциональное восприятие информации, идущее в разрез с её интеллектуальным осмыслением, называют «эффектом доктора Фокса».

В Беларуси такую ситуацию мы наблюдаем изо дня в день, и её вполне можно было бы назвать «эффектом Александра Григорьевича». Театральных талантов ему, безусловно, не занимать (хотя на протяжении 20 лет он остаётся актёром одной роли). Пока его оппоненты подбирают нужные дефиниции и разрабатывают хитроумные концепции, Александр Григорьевич без всяких дефиниций забалтывает публику первой пришедшей в голову околесицей. А поскольку несёт он её уверенно и эффектно, человеку неопытному нужно приложить усилия, чтобы не поддаться его феерическому обаянию. Ну, и обладать какими-то знаниями тоже неплохо бы. Медики Калифорнийской школы были профессионалами - и то поверили лжедоктору! Что говорить о простой бабе Дусе, у которой всех познаний - грядка да кадка?

Но почему же люди, умеющие думать и имеющие, что сказать - а таковых в Беларуси немало - маются в нерешительности и меркнут на фоне пустозвонов, срывающих аплодисменты широких народных масс? А это объясняет следующий психологический эффект.

Круче только бульба

В 1999 году психологи Корнелльского университета Джастин Крюгер и Дэвид Даннинг провели ряд исследований, чтобы выяснить, насколько некомпетентный в какой-либо области человек способен сознавать свою неосведомленность. Оказалось, что люди с высоким уровнем квалификации, привыкшие к взвешенным суждениям, склонны занижать свои способности и думать, что окружающие оценивают их невысоко. А вот люди с низким уровнем квалификации, наоборот, склонны себя переоценивать. Принимая неудачные решения, они не способны признать, что сделанные ими ошибки - следствие их слабой компетенции, и всегда стараются переложить вину на других. Именно поэтому некомпетентные, но упёртые колхозники взбираются по социальной лестнице выше компетентных, но неуверенных в себе кандидатов наук.

Это высоколобые Богданкевичи, Федуты и прочие Лебедьки пусть терзаются саморефлексией - у Александра Григорьевича на свой счёт сомнений нет! Он - лучший экономист, лучший историк, лучший хоккеист, лучший модернизатор. Только ему известно, как правильно вести телепередачи, и какая песня была лучшей на «Евровидении». И неважно, что Скорина у него гулял по Питеру, Быков писал стихи, а дворцы строятся без единого рубля. Ведь давно известно: всё, что может скомпрометировать лучшего белоруса всех времён и народов, выдумано врагами в Польше и Брюсселе.

Разумеется, даже среди людей простых, не говоря уж о людях думающих, далеко не все попадают под гипноз «самага чэснага прэзидента». Но для таких белорусский режим припас очередную психологическую ловушку.

Тебе повезло, ты такой, как все

Этот эксперимент в начале 50-х годов прошлого века провёл американский психолог Соломон Эш. Испытуемому показывали два листа, на одном из которых были изображены три линии, а на другой - одна. От испытуемого требовалось определить, какая из линий, нарисованных вместе, равна по длине линии, нарисованной отдельно. Казалось бы, простенькая задача, если бы не одно «но»: прежде чем дать очевидный ответ, испытуемый должен был выслушать ответы других испытуемых…

…и все они, будучи подсадными ассистентами экспериментатора, называли неправильный вариант. Здесь-то и начиналось самое интересное: выслушав «мнение большинства», треть испытуемых проявляла конформизм и, не веря глазам своим, также выбирала неправильный вариант. А ведь это была ситуация, когда правильный ответ очевиден - представьте, во сколько раз увеличилось бы число конформистов, если бы очевидность ответа была не такой явной!

В жизни белорусов роль «подсадного» активно выполняет вездесущая пропаганда. Думаете, просто так везде, где можно и нельзя, проводится добровольно-принудительная подписка на госиздания? Агитлисток - в каждый дом! Да и телевидение, несмотря на то, что интернетчики дружно спели ему отходную, по-прежнему входит в жизнь большинства белорусов.

Называть чёрное белым, а длинное коротким - на этом белорусский агитпроп не собаку съел. Когда ты изо дня в день возвращаешься от станка к дивану и слышишь, каких успехов добилась страна под чутким руководством Александра Григорьевича, а потом то же самое читаешь в газете, а на следующее утро ещё и начальство в цеху тебе это долдонит, утверждать обратное будет не слишком уютно. Даже если сам ты не очень-то веришь в озвученные успехи.

Конформизм - питательная среда любого авторитарного режима. «Но откуда взялось столько конформистов? - удивитесь вы. - Где те сотни тысяч сознательных белорусских граждан, что в 90-е годы выходили на митинги протеста и «Чарнобыльскія шляхі»? Ответить на этот вопрос поможет следующий эксперимент.

Свобода возможна, но…

В 1966 году психологи Марк Селигман и Стив Майер провели серию опытов на собаках. Животных поместили в клетки, предварительно разделив на три группы. Контрольную группу через какое-то время отпустили, не причинив никакого вреда, вторую группу животных подвергали ударам тока, которые можно было прекратить нажатием рычага изнутри, а животных третьей группы подвергали ударам тока, которые никак нельзя было предотвратить.

Через некоторое время собак из третьей группы выпустили из клеток и посадили в открытые вольеры, из которых легко можно было сбежать. Там их вновь подвергли воздействию тока, но ни одна из них даже не подумала о побеге. Вместо этого они пассивно реагировали на боль, воспринимая ее как нечто неизбежное. Из предыдущего негативного опыта бедняги усвоили для себя одно: бегство невозможно, и пытаться выскочить из клетки бесполезно. Селигман и Майер предположили, что человеческая реакция на стресс аналогична собачьей: люди становятся беспомощными после цепи неудач, идущих одна за другой.

Психологические подпорки диктатуры можно было бы перечислять ещё долго - человеческая натура бездонна, и темени в ней намешано не меряно. Можно было бы вспомнить знаменитый Стенфордский эксперимент американского психолога Филиппа Зимбардо, продемонстрировавший, как превращаются в зверей люди, получившие неограниченную власть над другими людьми. Или эксперимент «Третья волна», проведённый американским учителем истории Роном Джонсом, который на примере школьного класса показал все этапы становления авторитарного общества. А также исследование психолога Йельского университета Стенли Милгрема, доказавшего, что люди готовы причинять страдания другим людям, если этого от них требует начальство. Диктатура знает слабые струнки человеческой души и дёргает за них без зазрения совести.

Ситуация кажется безнадёжной? Отнюдь. Вы наверняка заметили, что большинство описанных экспериментов были проведены американскими психологами, и участвовали в них американские же граждане. Но, несмотря на высокие показатели конформизма и потенциальную готовность подчиняться авторитарному лидеру, эти люди, однако, живут в свободной демократической стране. Человеческая природа везде одинакова, и в любом государстве могут найтись политики, использующие её слабые и тёмные стороны, чтобы манипулировать массами. Но только там, где массы осознают себя народом, где гражданское общество - не эфемерная фантазия затюканной интеллигенции, а всеобщая непререкаемая реальность, в социуме существует мощный противовес любым попыткам сбить баланс его развития с демократического на авторитарный. Чем больший потенциал имеют в обществе здоровые силы, тем меньше вероятность того, что бездна низменных стихий возьмёт в нём однажды верх.

Беларусь - не исключение из правил, и спасение «процветающих» в ней - дело рук самих «процветающих». Помочь себе сможем лишь мы сами, никто другой за нас этого не сделает. Мы любим повторять «Калиновский… Калиновский…» - но ведь не один Калиновский сражался «за своего Бога, за своё право, за свою Родину»! За ним шли люди, так же страстно желающие отстаивать свои честь и достоинство - и эти люди были белорусами. Что бы ни говорили впоследствии о пресловутой белорусской памяркоỳнасцi. Мечтать, что однажды в Дроздах высадятся американские рейнджеры и решат все наши проблемы за пять минут, кончено, не вредно. Но Беларуси сегодня нужно нечто большее, чем досужие мечты. Если вовремя разобраться в бездне своих страхов и комплексов, путь к этому большему не покажется таким уж неодолимым.

Дмитрий Растаев, специально для charter97.org