Побег из СССР

Протесты в Украине обусловлены страхом перед кошмаром Лукашенко.

Сочетание национализма с наднациональной бюрократической системой является странным зрелищем для большинства американцев. Кто выходит на митинги ради европейской идеи, тем более, воплощенной в гигантском учреждении, которое функционирует как Департамент транспортных средств, охватывающий два десятка государств?

Попробуйте найти связное эффективное определение слова Европа, как культурного явления и увидите, что получится. Никто никогда не говорил серьезно о «великом европейском романе», за исключением, возможно, Сьюзен Зонтаг. «Расслабтесь и умайте о Европе», - фраза, которая произносится только правыми комментаторами, рассказывющими о демографических ужасах, связанных с ростом количества мусульман. Даже апокрифический комментарий, приписываемый Генри Киссинджеру - «Кому мне позвонить, если я захочу поговорить с Европой?» - был насмешкой над идеей, что страны, ранее охотно воевавшие между собой, смогут принимать коллективные внешнеполитические решения.

Тем не менее, украинцы сейчас входят в третью неделю акций протеста на морозе, от которого лопаются градусники, и рискуют столкнуться с репрессиями на государственном уровне только потому, что президент Виктор Янукович поставил крест на соглашение об ассоциации, которое могло бы дать стране больше возможностей торговли с Европейским Союзом. Это событие, понятное для бывшего советского сателлита, который находится на линии разлома между Востоком и Западом, лучше всего было описано историком Тимоти Снайдером в его коротком эссе в «New York Review of Books»: «Готов ли хоть кто-нибудь в мире получить дубинкой по голове ради торгового соглашения с США?» Дело в том, что в странах бывшего СССР идентичность формируется не только мечтами человека, но и тем, чего он никак не желает.

Украинцы протестуют не просто ради облегчения торговли с Брюсселем, но и против гегемонистского протекционизма Москвы, которая хочет, а возможно уже и вынуждает Киев присоединиться к своему гнилому синдикату — Таможенному союзу в обмен на снижение цен на фть и газ и прекращение террора, развязанного Кремлем этим летом. Своими действиями — подкупом, шантажом и угрозами — Владимир Путин спровоцировал нынешние беспорядки в стране, которую на саммите в Бухаресте в 2008 году назвал «не совсем государством». «Оранжевая революция», с которой сравнивают нынешние протесты, привела его в ужас, потому что траектория, на которую вступал Киев, была предвестником распада России.

У путинистов есть свое безумное определение «Европы»: импотенция у двенадцатилетних детей, непристойные телепередачи для малышей, агенты ЦРУ из шведских аристократических семей и пакт о самоубийстве цивилизации. Но на их стороне также популизм евроскептиков различных идеологических мастей. Правые и левые партии, ратующие за выход из ЕС и отказ от евро, получают депутатские мандаты Великобритании, Франции, Нидерландов, Греции, Чехии и Бельгии, а многим жителям этих стран непонятно, почему кто-то хочет сблизиться с Евросоюзом.

Другого мнения придерживаются самые новые члены ЕС - те, кто раньше были оккупированы иностранными тоталитарными режимами. Одним из самых преданных сторонников евроинтеграции является президент Эстонии Тоомас Ильвес. «Был очень мощный цивилизационный элемент возвращения после 50 лет депортаций, обмана и коррупции. Мы провели, в конце концов, около 800 лет в немецком Kulturraum. Ганзейский союз, наша архитектура, лютеранство, грамотность, буржуазная массовая культура, верховенство закона... Советы все это разрушили», - говорит он, сравнивая советский период истории страны с «рекламой Crazy Eddie посреди концерта Моцарта».

Вступление стран Балтии в ЕС в 2004 году - очевидная параллель с текущими событиями в Киеве, полагает автор. Но в сознании украинцев также занимает большое место 1991 год и незавершенная постсоветская консолидация. «До свидания, наследие коммунизма», - так оппозиционный депутат Андрей Шевченко, приветствовал снос памятника Ленину в конце прошлой недели — событие, которое глава правительства сравнил с расстрелом статуй Будды талибами.

«Европейский вектор подразумевает необратимую десоветизацию страны. Неважно, какими средствами Путин очаровывает Януковича, идея сразу ясна: возвращение в отреставрированный «нео-СССР» с человеком Кремля на посту президента и политическим классом, который правит по-старому, по-советски, по-русски. Именно этого украинцы не примут, именно против этого они восстают», - сказала украинская писательница Оксана Забужко.

Евромайданом движут и более практичные соображения. Радиоведущий Игорь Померанцев замечает: молодые украинцы осознают несовершенство ЕС, но требуют прав и привилегий, которые граждане либеральных демократических стран считают естественными. Их влечет перспектива шенгенских виз, учебы и законного трудоустройства в Европе.

Мало кто добровольно выйдет на марш за диктатуру, коррупцию африканского размаха, высокую смертность, стагнацию и внешнюю политику, продиктованную альянсами с виновниками массовых убийств. Ни один разумный человек также не пожелает, чтобы судьбу его страны решали иностранные вымогатели и их отечественные холуи.

Экс-посол США в Киеве Стивен Пайфер заметил: за последние 20 лет Украина сильно страдала от коррупции и недостатка демократических практик, так что многие украинцы жаждут не только европейского уровня жизни, но и верховенства закона. «Российская сторона не предлагает ничего, что могло бы с этим конкурировать», - говорит он.

Президент американской организации Freedom House Дэвид Крэмер добавил: даже если автократ был избран демократическим путем, в его жизни наступает момент, когда уйти в отставку невозможно, так как его сожрет созданная им система. «Ты слишком много наворовал, ты так экстраординарно обогатился, что никакая передача власти в будущем невозможна», - сказал Крамер. Он имел в виду не только Януковича и Путина, но и мрачный пережиток ужасного прошлого — белорусского диктатора Лукашенко.

Беларусь - тирания более классического склада и устройства. В декабре 2010 года в Минске было похожее демократическое брожение. Тогда белорусы пришли на избирательные участки, чтобы избрать президента. Вместо этого, выборы были сфальсифицированы с целью приписать Лукашенко, известному как последний диктатор Европы, 80 процентов голосов. Независимые наблюдатели заявили, что за него проголосовало менее половины людей, пришедщих на участки. Белорусы были в ярости. 50 тысяч вышли на улицы Минска в знак протеста.

Как и Янукович сейчас, Лукашенко тогда сделал ставку на российские гарантии и реализовал свой план, который заключался в сохранении власти любой ценой.

Более 20 журналистов были арестованы за освещение протестов. Одним из них была Ирина Халип, местный корреспондент независимой российской «Новой газеты». Она и ее муж, кандидат в президенты Андрей Санников, который, согласно официальным данным, занял второе место на выборах, присоединились к демонстрации, которая продолжалась до тех пор, пока лукашенковские провокаторы не начали штурмовать здание правительства, дав повод для жестких действий милиции.

Санникова бросили на землю и били по голове и по ногам. Халип пытались сопроводить его в больницу в то же время рассказывая о событиях в прямом эфире российской радиостанции «Эхо Москвы», но автомобиль, в котором они находились, был остановлен. Санникова достали из машины, избили, а затем арестовали. Несмотря на рекомендации врачей в тюремном учреждении, он был помещен в милицейскую машину. Еого доставили в сталинскую тюрьму, известную, как «Американка», которая находится в ведении тайной полиции Беларуси, даже в 21 веке носящей имя КГБ.

Первоначально приговоренный к пяти годам за «разжигание массовых беспорядков», Санников в конечном итоге провел 16 месяцев в условиях ГУЛАГа. «Они использовали так называемый метод «ласточки»: наручники защелкивали у вас за спиной, подняв руки так, что ходить можно было только полусогнутым. Это очень больно, - рассказывает он. - Тюремные охранники водили нас в подвал — очень холодное помещение из бетона. Они приказывали снять всю одежду и ставили на растяжку лицом к стене. Это было особенно тяжело из-за того, что мне повредили ногу. Держать в таком положении нас могли 20, 30, 40 минут, может быть час».

В какой-то момент власти пригрозили забрать трехлетнего сына Андрея Санникова и Ирины Халип Даника в том случае, если Санников не подпишет ложное признание.

Бывший кандидат в президенты связывает свое освобождение с санкциями, которые ввел Европейский Союз в отношении белорусских чиновников и компаний, принадлежащих олигархам, близким к Лукашенко. К сожалению, давление было ни достаточным, ни прочным для того, чтобы осуществить любое реальное ослабление петли на шее гражданского общества. Условия для любой оппозиционной деятельности внутри Беларуси по-прежнему очень плохие, считает Санников.

Несмотря вызова в New York Times по Швеции Карл Бильдт , Польши Радек Сикорский , Германии Гидо Вестервелле и Чешской Республики Карел Шварценберг

Несмотря на призывы министров иностранных дел Швеции, Польши, Чехии и Германии Карла Бильдта, Радослава Сикорского, Карела Шварценберга и Гидо Вестервелле, отношения Евросоюза с Лукашенко вернулись в прежнее русло. Некоторые ключевые предприятия, близкие к Лукашенко, например, собственность нефтяного магната Юрия Чижа, в итоге были исключены из санкционного списка. ЕС - второй по величине торговый партнер Беларуси.

Санников указал, что западные дипломаты ЕС совершили ошибку - поверили расплывчатым заверениям Лукашенко, что он исправится. При этом в Беларуси остается около дюжины политзаключенных, полиция Лукашенко все еще произвольно задерживает и избивает журналистов, активистов и юристов, а Минск игнорирует жалобы Комитета ООН по правам человека.

Санников назвал Беларусь примером того, что задабривание разбойников не побуждает их исправиться. Похожую аналогию провел лидер российской оппозиции Алексей Навальный, назвав Лукашенко учителем Путина.

«Можно сказать, что Европа создала Лукашенко, а Лукашенко создал путинскую Россию», - написал Санников в своей статье «Похищение Европы», опубликованной в издании EUobserver. После любых конфликтов в Европе все равно находятся защитники белорусского режима. Санников надеется, что Брюссель не станет обходиться так с Януковичем, а вместо этого напрямую обратится к украинскому народу. «Украинцами движет, по сути, не тяга к Европе, а нежелание возвращаться в СССР», - говорит он.

Майкл Вейсс, The Foreign Policy