«Трудно быть богом» наконец-то выходит на экраны

Последний фильм Германа потряс зрителей Римского кинофестиваля.

Этот фильм стал легендой еще до того, как его увидел хотя бы один человек. «Трудно быть богом» Алексея Германа по повести братьев Стругацких все-таки завершен и добрался до мировой премьеры, полгода спустя после смерти своего автора. За эту картину Алексея Германа сражались многие фестивали, но получил его Рим, пишут «Ведомости».

НЛО в Вечном городе

Если все-таки считать «Трудно быть богом» Алексея Германа научной фантастикой (а как раз такое определение в середине 1960-х применяли к первоисточнику фильма, одноименной повести братьев Стругацких), то аналогия с НЛО в заголовке не покажется странной: такое впечатление, будто в Риме и правда приземлился инопланетный корабль. Свидетели события не верят своим глазам, они в шоке. Именно такая реакция — не больше и не меньше — ждала трехчасовую эпиче­скую картину знаменитого российского режиссера на Восьмом Римском международном фестивале. Слабые духом или просто незнакомые со стилем Германа сбежали даже с пресс-показа, но оказались в меньшинстве. Те же, кто досидел до финала, аплодировали до самого конца отнюдь не коротких титров, а потом выходили будто оглушенные на подкашивающихся ногах.

Чего было ждать от критиков и тем более обычной публики, если даже искушенный Умберто Эко — первый итальянский зритель картины — потерял от нее дар речи и несколько дней приходил в себя, прежде чем написать восхищенное эссе, свою первую в жизни кинорецензию?

«Трудно быть богом» показывали вне конкурса. Такой была последняя воля самого режиссера, который лишь однажды в жизни участвовал в соревновании за фестивальный приз — в Каннах в 1998-м, где показывали «Хрусталев, машину!». С состязательной рутиной Герман знаком не был, и отсутствие награды для его выдающейся работы (председатель жюри Мартин Скорсезе потом честно признавался, что в фильме ничего не понял) так и осталось для него незаживающей раной до конца жизни.

Ни публичные извинения от французских критиков, не сумевших рассмотреть картину вовремя, ни включение «Хрусталева» журналом Cahiers du Cinéma в список самых важных фильмов ничего не изменили. Ехать в Канны и бороться за «Золотую пальмовую ветвь» Герман не собирался. Хотя «золота», которое ему так и не досталось при жизни, он заслуживал.

С этим были согласны многие, но довел дело до конца Марко Мюллер. На протяжении нескольких лет этот влиятельный куратор, тогда возглавлявший Венециан­ский кинофестиваль, звал Германа с «Трудно быть богом» к себе. Прошло время, Мюллер покинул Венецию и возглавил Римский фестиваль, Герман ушел в мир иной — но семья оказалась верна данному когда-то обещанию. Пусть смотр в столице Италии совсем юный, особенно в сравнении с Венецией, но чествуют Германа именно здесь. И здесь же ему присужден первый в его жизни международный «золотой приз» за вклад в кинематограф. Впервые в истории фестивального движения — посмертно.

Годы, не потраченные зря

«Я часто задавалась вопросом: почему в течение пятнадцати лет после “Хрусталева” большие фестивали так и не отметили Германа за вклад в киноискусство? Банальный прагматичный ответ, конечно же, ясен: ждали нового фильма, — констатирует отборщик Римского фестиваля Алена Шумакова, чьими усилиями и организована мировая премьера. — Алексей Юрьевич делился с Марко Мюллером своими размышлениями об искусстве, о кино, так как находил в нем правильного собеседника. И конечно же, они говорили о Фильме с большой буквы: Герман решил доверить его Мюллеру вне зависимости от конкретного фестиваля. Однако место фестиваля, которым сегодня тот руководит, весьма символично. В Риме нет занесенных снегом в ноябре склонов, с которых начинается фильм. Однако часть Рима есть в фильме: речь идет об историческом смысле культуры, так наглядно напоминающей о себе в Вечном городе. Поэтому то, что фильм представлен на Римском фестивале, — отнюдь не проявление той случайной необходимости и даже не необходимость случайности. Это результат крепких культурных связей, на которых основывается кино Германа».

Шумакова добавляет, что потраченные на «Трудно быть богом» полтора десятилетия не прошли зря. С этим трудно поспорить. Бесконечный скепсис российских синефилов и поклонников Германа, издалека следивших за изнурительным, казавшимся бесконечным процессом рождения фильма, эффектно посрамлен. Даже зрители экстремального «Хрусталева» признают чрезвычайную, беспрецедентную постановочную сложность и глубину новой картины, содержательная и формальная плотность которой не позволяет подходить к ней с мерками, привычными для оценки прокатного и фестивального кино. Притча о землянине, попавшем в мир Арканара, мрачнейшего инопланетного Средневековья, и не сумевшем до конца выдержать нейтралитет, перестала быть гуманистическим манифестом, каким ее задумывали Стругацкие. Она обернулась радикальным анализом и беспощадным диагнозом современного состояния мира.

Леонид Ярмольник, сыгравший главного героя, дона Румату (вероятно, лучшую роль своей жизни), уверен, что фильм все-таки несет людям свет: «Когда мы начинали снимать, очень хотели ко вторым выборам Путина успеть. Казалось, очень важно это сделать, чтобы избиратель понимал, что его ждет. Считалось, что Герман снимает кино про Путина, а Румата — это Путин. К счастью, мы к выборам не успели… Да, кино у нас получилось мрачное. Оно о неспособности людей изменить историю; а ведь десять лет назад не было так страшно жить, как сегодня. Будто какой-то заговор людей… против самих себя. Ничего не изменилось со времен Средневековья, к сожалению. Но ведь это еще и такая Библия, энциклопедия того, как надо и как ни в коем случае не надо поступать! Кино о том, почему бессмысленно переделывать нашу цивилизацию, и о том, почему нельзя этим не заниматься».

Лекарство от паралича

Что рассмотрят в «Трудно быть богом» российские зрители — и кем они окажутся, и сколько их будет, — пока предсказать невозможно. Только что была объявлена дата начала национального проката: 13 февраля 2014 года. Ни число копий, ни продолжительность проката пока не известны. Кто и как будет смотреть картину по всему миру, тоже непонятно.

Одной из первых идей Светланы Кармалиты, вдовы и соавтора сценария картины, и Алексея Германа-младшего, заканчивавшего работу над фильмом отца, была мысль устраивать премьеры «Трудно быть богом» в крупнейших музеях современного искусства. В самом деле, от кинематографа в его обычном понимании в картине мало что осталось, зато появилось так много нового, что к трактовкам пора подключать не столько историков кино, сколько искусствоведов, социологов и культурологов.

Пока же все эти роли взял на себя Мюллер, директор Рим­ского фестиваля и крупнейший европейский специалист по российскому кино, представивший «Трудно быть богом» итальянцам и международным гостям.

«В своем финальном фильме — с болью мы, поклонники его кинематографа, произносим слово “посмертный” — Герман предлагает лекарство от паралича, поразившего творческие способности многих обитателей нашего рационального века, — объясняет Мюллер. — “Трудно быть богом” подводит итог исследования времени и памяти, которое режиссер вел на протяжении всей жизни, и скрещивает абсурдность прошлого и настоящего в воображаемом Средневековье близкого будущего. Эта эпоха станет свидетелем разрушения культуры, легализации ксенофобии, нескончаемых гражданских войн, чудовищной жестокости, корни которых в лаборатории кошмаров сталинского СССР, хотя и не только там. Эти кошмары переживут всех нас на много столетий — похоже, фильм сообщает нам именно об этом».

Пугающие выводы, да еще и в сочетании с трудновыносимым радикализмом художественного языка, в очередной раз опередившего свое время: для кого эта картина? Показ в Риме дает первый возможный ответ на этот вопрос. Итальянцы, с их терпеливым вниманием к искусству — от классического до самого авангардного, — оценили уникальный сплав архаики и новаторства, эксперимента и традиции.

Германа в этом году им представили, по сути, впервые. Сначала в Венеции с огромным успехом прошел показ отреставрированной копии фильма «Мой друг Иван Лапшин» (не лишне ее было бы увидеть и россиянам, но об этом пока речи нет), теперь в Рим привезли «Трудно быть богом». Зрителей, по сути, поставили перед фактом появления в пантеоне еще одного великого режиссера — и они поверили, что он этого достоин. Очередь за остальными. Со следующего года «Трудно быть богом» перестает быть мифом и становится реальностью.