Картина мира

Председателю Совета Министров посвящается...

Просыпаться не хотелось, хоть снилось что-то совсем забытое, далекое. Женщины с коричневыми морщинистыми лицами, натруженными руками, в цветастых застиранных платках, в грязно белых халатах, одетых поверх грязно-синих телогреек, в резиновых сапогах. Мужчины в засаленных пиджаках неопределенного цвета, в клетчатых рубашках, застегнутых на все пуговицы до самого горла, в кепках, в галифе, заправленных в кирзачи, с кислым запахом смеси алкоголя и немытого тела и потухшей сигаретой в уголке рта. Старые скрипучие велосипеды, с неизменными кирпичами хлеба в прозрачных сектах на багажниках…

Но будильник звонил настойчиво, не прекращал.

Господи, всего только семь!

Я с закрытыми глазами наощупь зашел в душевую кабину FITUCHE. Покрутил смеситель GROHE, выставленный на 38 градусов - где-то внизу, в подвале сразу включился газовый котел Viessmann - и с наслаждением залез под струю. Через пять минут я уже сушил волосы феном Philips, попутно отправляя естественные надобности в унитаз Ideal. Из тюбика зубной пасты Lakalut выдавил толстую белую полоску на щетку Colgate. В спальне натянул трусы Calvin Klein, посмотрелся в зеркало Elinor и остался доволен. Все во мне было прекрасно: и душа, и мысли, и работоспособность. Черная майка Fruit of the loom, парадно выходные кальсоны, которые рекламировал Дэвид Бэкхем для фирмы H&M, темно-серого цвета отстроченные синим, хипсетские носки в горошек тоже фирмы H&M.

Я пошел завтракать. Освянка Nordiс готовится за две минуты в микроволновке Panasonic, а на одуряющий кофе в капсулах кофемашина Coffetaly тратит времени и того меньше. Главное следить, чтоб вода всегда была, а то заканчивается всегда в самый неподходящий момент и приходится из контейнера с фильтром BRITA доливать.

Завтрак закончен, я подзываю собаку, американского бульдога, надеваю строгий шведский ошейник, беру поводок-рулетку Felix и выгоняю в коридор. Вспоминаю, что сегодня холодно, зову псину обратно, надеваю ей специальную обувь Rukka, в которой она очень смешно ходит по квартире, высоко поднимая ноги, словно цапля на болоте

Сам шнурую ботинки с маленьким зеленым крокодилом Lacoste, напяливаю куртку GUESS, хватаю французскую шапку, которую кто-то оставил после бурных посиделок на прошлой неделе, вставляю в Iphon наушники Samsung, потому что оригинальные посеял, включаю книгу Ханны Арендт «Истоки тоталитаризма» и голос, немного отдающий металлом, начинает читать: «Декларация прав человека в конце XVIII в. была поворотным моментом в истории. Она означала ни больше ни меньше, что отныне человек, а не божьи заповеди или исторические обычаи должен быть источником закона. Независимо от привилегий, которыми история одарила определенные слои общества или определенные нации, Декларация провозгласила освобождение человека от всякой опеки и, так сказать, его совершеннолетие…»

Собака бежит по снегу, обнюхивает углы, звенит шведская сталь у нее на шее. На встречу идет ослепительно рыжая хозяйка французского бульдога. Мы не знакомы, но так как встречаю ее почти каждый день, приветственно машу рукой. Она улыбается в ответ. На ней розовый комбинезон Nice, ее собака в ярком желтом жилете. Я видел такой в итальянском каталоге, стоит тридцать евро.

Через часа полтора, обойдя сквер по периметру, возвращаюсь домой. Насыпаю собаке корм Hills и, пока она жадно хрустит, открываю ноутбук Sony и через модем Zyxel соединяюсь с интернетом. Меня интересуют котировки евробондов. Графики на экране показывают, что ничего страшного не ожидается. Во всяком случае – пока.

Успокоенный, достаю из холодильника Panasonic немного норвежского лосося и решаю съесть его холодным. Включаю телевизор Samsung на противоположной стене, переключаю каналы, чтобы найти музыкальный VH1, но неожиданно на одном вижу себя.

Делаю громче звук.

- Я с удовольствием покупаю белорусскую продукцию, - говорю я с экрана и лучезарно улыбаюсь.

Евгений Липкович, специально для charter97.org