Уже сейчас нужно думать, какой будет Беларусь без Лукашенко

Перемены в Беларуси обязательно произойдут. Рано или поздно люди потребуют свободы. Но думать, как жить в демократической стране, -- нужно заранее.

Петрушка Шустрова – знаменитая чешская диссидентка, журналистка, переводчица. Когда ее обвинили в измене Чешской Республике за распространение листовок против советской оккупации, ей был 21 год. Приговор – 2 года заключения. Двухлетнего сына в ожидании маминого освобождения воспитывала бабушка. Анализируя ситуацию в Беларуси, Петрушка Шутова советует смотреть в будущее, оглядываясь, в том числе, на опыт Чехии. И иметь в виду, что перемены в жизни общества обязательно будут. Но думать, как жить дальше в демократической стране, -- нужно заранее.

Параллели и различия

Для посткоммунистических стран свойственны общие черты, но современные белорусы находятся в более выгодном положении, чем чехи, говорит Петрушка Шустова в интервью «Радыё Свабода».

«У нас были только печатные машинки и радиоприемники… А сегодня возможностей информировать людей – несравнимо больше. Когда я была в Минске несколько лет назад, я не видела особенной разницы между молодежью европейской и молодежью белорусской, а технические средства распространения информации сегодня дают несравнимые возможности знать то, что ты хочешь знать».

Есть и черты, которые делают давнюю чешскую и сегодняшнюю белорусскую ситуации похожими, говорит бывшая диссидентка. «Та система, которая была тогда у нас, была лживой. Официальные газеты, которые я читала, писали о совсем другой стране, чем та, что была вокруг. Сегодняшняя Беларусь кажется мне похожей на Чехию 70-80-х годов – во время так называемой нормализации. В Чехии говорили – «имеете салями – и молчите».

О гражданской сознательности

Очень важно показывать обычным людям, что на самом деле происходит вокруг, считает Петрушка Шустрова.

«Каждый режим стремиться разъединить общество, чтобы люди замкнуто жили в своем мире ежедневных проблем и бытовых целей и отгораживались от общественных интересов. Обществу нужно консолидироваться – это очень важно. И начинать нужно с любых общих дел, - это может быть шахматный клуб, это может быть защита парка, - любое дело, которое касается общества, и может быть решено усилиями общества. Каждая такая встреча – это обновление общества, шаг к взаимопониманию. И рано или поздно люди начнут взывать: «Мы требуем свободы!». И эти проекты нужно обязательно поддерживать, прежде всего, в сфере образования, просвещения».

«Вопрос люстрации – это не месть, это вопрос национальной безопасности»

Петрушка Шустрова принимала участие в проверке архивов спецслужб коммунистической Чехии и работе над законом о люстрации.

«Нужно помнить, что госаппарат в демократической стране – это просто служба, а не какая-то должность, которую человек получает неизвестно за что и на которой обязан выполнять любые приказы. Мы сделали все, чтобы люди, которые когда-то были замечены в принятии политических решений, не имели возможности работать в судебной системе», - говорит Шустрова. Но объять необъятное стало невозможно: «Была одна судья, которая признала инвалида-колясочника симулянтом. Он на самом деле был инвалидом и скоро умер в тюрьме. Эта женщина до сих пор работает судьей, до сих пор судит. К сожалению, не удалось внести в законодательства все изменения, которые хотелось. Мы не могли сделать мир идеальным, но старались сделать то малое, что сделать могли.

Многие люди были обижены, - мол, репрессии против тех, кто совершал преступления на стороне коммунистического режима, должны быть более жесткими. Но нужно понимать, что принимать такие решения в демократичном обществе надо взвешенно».

О Свободе

«Режим может забрать многое, но душу – только с согласия самого человека», - говорит Петрушка Шустрова. Она считает, что была свободной и за решеткой. Время заключения описывает так: «Первые дни было страшно. Но через год казалось, что можно выдержать все, что угодно. Было очень сложно, когда сообщили о возможности условно-досрочного освобождения. Я знала, что у меня будут спрашивать перевоспиталась ли я в тюрьме… А я не могла представить, что пообещаю больше такого не делать. И это было очень тяжело – ты уже почти видишь двери, через которые можешь выйти из тюрьмы. Но меня спасла постановка вопроса судьи. Она спросила: «Считаете ли Вы, что еще раз будете осуждены по этой статье?». Я ответила: «Нет. И скорее всего, уже никто не будет!».