Откуда в деревнях под Минском земляки Гюго?

Французские фамилии носят сотни жителей Минского района.

История их появления в Беларуси передается из поколения в поколение. Документально она подтверждена стараниями уже покойного ныне директора местной школы Казимира Юльяновича Метте. Ему очень помог посол Франции Клод Жолив в 1990-е годы, доставивший выписки из архивов Парижа. Картину дополнили российские и белорусские исторические справки, пишет агентство «Минск-новости».

Они не потомки пленных наполеоновских солдат, как думают многие. В 1776 году при женитьбе наследника российского престола Павла на принцессе Вюртембергской Софье-Доротее-Августе-Луизе (впоследствии Мария Федоровна) счастью невесты не меньше нее самой радовались подданные из городка Монбельяр в области Франш-Конте, что на границе с Германией и Швейцарией. Измученные онемечиванием со стороны соседей, скудной жизнью, они пядями мерили на карте просторы России и предвкушали тамошние плодородные земли, спокойствие и богатство. Как ни странно, мечты начали сбываться. Принцесса, уезжая к мужу, прихватила с собой более шестидесяти семей земляков. Поначалу ехали и радовались, но Российская империя встретила их зимними снегами и вьюгами. Отсутствие продовольствия и теплой одежды, болезни и холод прервали их путешествие под Минском. У кого были деньги, тот повернул оглобли назад. Небогатые остановились в деревнях Курганы, Королев Стан, Лесковка, Слободщина. Получили кое-какие наделы в местах с говорящими названиями Юстын-поле и Карниз-болото и стали работать на земле.

Язык французы позабыли быстро: необходимость общения с соседями и создание смешанных семей способствовали переходу на белорусский. Оставалась вера, почему-то разная: для мужчин – лютеранская, для женщин – католическая. Они и молились в разных храмах, и постились каждый по-своему – женщины истово, а мужчины с нарушениями, списывая их на тяжелые работы. Одеждой французы особо не отличались от местных крестьян. Разве что не принимали лаптей. Обувью служили долбленые деревянные башмаки, по которым их и отличали на рынках Минска. До наших дней дошли рецепты яблочных пирогов-шарлоток и домашних вин. Да еще имена оставались французскими и частично немецкими: Адель, Софи, Людвиг (Луи), Карл, Вильгельм… Хотя и их очень ловко переделывали на свой лад соседи-белорусы.

Крепостными французы никогда не были. Работали на земле. Имели наделы по 7–8 га, строили дома, сажали сады. И исправно служили новому Отечеству. За Наполеоном не пошли. В семье Метте из Курганов предок воевал на Шипке, прадед был первым председателем Колодищанского сельсовета, дед сложил голову в 1945-м под Кенигсбергом. Одного из родичей почему-то записали в паспорте немцем, и его с семьей вывезли перед войной в Казахстан, где стали Метте известными специалистами в газовой отрасли.

– Любое событие во Франции отзывается в сердце, – говорит Ольга Петровна Метте, сотрудница Боровлянского сельсовета, принявшая французскую фамилию мужа. – Слава французских духов, моды, вин, автомобилей, спортивные победы находят у нас отклик. Гордимся, что Виктор Гюго уроженец Безансона, тем более что среди нас есть люди с такой фамилией; что в Монбельяре производят автомобили «Пежо» и «Ситроен», что у наших молодых через много поколений нет-нет да и прорываются чисто французские внешние черты: стройность, грация, изящество… Мои дочери, едва научившись лепетать, оповещали всех, что у них папа «цуз» и они также «цузы», то есть французы. Теперь внуки повторяют то же самое. Считаю, что для своих детей и внуков мы должны выбирать школы с изучением французского языка. Так диктует наша история и просит душа.