Вахтанг Кикабидзе: Диктатура — это болезнь (Видео)

Конфликт России с Украиной похож на события в Грузии 2008 года.

Тогда тоже, по началу, никто не верил в аннексию части грузинской территории.

Российские информационные агентства использовали такую же тактику пропаганды, как и сейчас в Украине.

О схожести и различии двух войн известный актер Вахтанг Кикабидзе рассказал в интервью "Подробностям Недели".

- Украина и Грузия подписали соглашение об ассоциации с Евросоюзом. Мы на себе ощущаем, что Россия попросту пытается не пускать нас в Европу. А как ваша страна? Чувствуете на себе цепкое внимание Путина? 

- Мы тоже не хотим пустить Россию. Чувствуем, конечно. Это не первый год. В Евросоюз еще сможем пробраться. А вот с НАТО все будет очень серьезно. Путин - человек сильный, он знает, что за ним огромная страна. После того, сделал с Крымом - рейтинг поднял. Меня это очень удивило.

- Я знаю, что вы следите за событиями в Украине. Что, по вашему мнению, происходит на Донбассе? Можно проводить параллели с вашей Южной Осетией и Абхазией?

- Это настоящая война. Я не буду называть фамилию дирижера, который дирижирует оркестром. Это все одна цепочка. Понимаете? Я разговаривал с людьми оттуда. Вот на нас не обращали внимание. Они недовольны якобы. Но защищать землю нужно от врага, понимаете. Всем надоело быть младшим братом.

- Россия вообще говорит, что она не принимает в этом участие. А на самом деле - российские танки, российские наемники. Вы сталкивались в Грузии с такой ситуацией?



- Россия ни в чем не виновата, я имею ввиду народ. Народ никто не спрашивает. Это идет такая политика, такая игра. Еще Иван Грозный говорил, что все амбициозные короли в истории пытались быть завоевателями. Но сейчас 21 век. Мир стал цивилизованным. А как может быть не правы Франция, Италия, Германия. А только Россия права. Только хотят нагадить в жизни. Неправильно это.

Грузины очень переживают, что в Украине происходит. Грузия маленькая страна. Мы с вами потому, что когда у нас было тяжело, украинцы были с нами. А у нас умеют ценить дружбу.



- В Украине сейчас неделя перемирия. А грузинский опыт переговоров с Москвой, что показал? Вот у нас одни говорят, нужно вести переговоры, другие, что Путин остановится только там, где увидит силу? А какой вы вариант посоветуете Украине? 

- Второй ближе.

- То есть нужна сила?

- Или сила, или дипломатия. По другому не получается. Если вы обратили внимание, он на сильных людей не давит. Давит нефтью и газом только. Это тоже очень некрасиво. Сколько помню передряги с Украиной, все время шел разговор о нефти о газе. Если вы хорошо будете себя вести, цену снизим. Меньше будет стоит. Если нет - будете платить. Это разборка дворовая, понимаете. Одно я знаю, что ни одна страна за других воевать не хочет. Я думаю, что в Украине и во всех странах есть и правые силы, и левые. Нужно учесть, что если стрельба серьезная начнется, то ничем хорошим это не кончится. Я думаю, что этого и ждет. Поэтому, все надежда на Порошенко.

- Вы сказали как-то что Путин хочет быть похожим на Сталина? Не изменили свое мнение?

- Давно я это сказал, к сожалению.

- Почему? Мы прошли это. Это горе.

- Он хочет быть сильным. Это болезнь. Диктатура - это идет от амбиций и силы. Ничего нового я не говорю.

-  А какую позицию, по вашему мнению, занял Запад?

- Они очень осторожничают. А что они могут сделать? Могут проводить тесты с военными, могут помогать техникой. Но воевать вместо тебя никто не будет.
Понимаете, очень сложно все сейчас. Я лично очень переживаю за Украину. Очень.

- Вы уже много лет не ездите с концертами в Россию. Хотя приглашают. Это принципиальная позиция? 

- Я не поехал. Я с 2008 года не был ни разу в России. Ни в одном городе.

- Почему?



- Я сказал, дома мне будет стыдно смотреть внукам в глаза. Они мою позицию знают. В 37 километрах проволока проведена от Тбилиси. И все время проволока переставляется. Он живет здесь. А могила мамы за проволокой. Он не может на кладбище съездить. Такая тихая спокойная аннексия идет и идет.

А остальные маленькие люди оказались. Понимаете, человек проверяется в беде. Сразу нутро увидишь, как реагирует. У меня работа была вся в России. Я когда сказал, что не поеду в Россию, я ведь знал, что теряю. У меня нет другой профессии. Но я никогда об этом не говорил, я сейчас об этом первый раз говорю. Моя семья говорит: "У тебя все наоборот. Должно сначала быть семья, родина , друзья. А у тебя все наоборот родина, друзья, и только потом семья". Я считаю, что родина - это единственное, что у нас есть. Какая бы она не была. Маленькая большая, но это родина.



- А что вы думаете о своих российских коллегах? Тех, кто поддержал политику Кремля. И тех, кто пошел против: Ахеджакова, Басиашвили, Шевчук, Макаревич?

- Никто не хочет шефа обидеть. Макаревич  - мужик. И сразу начали его писать удивленно, дали понять, что, мол, ты заткнись. Таких на Руси много, просто их лицо неизвестно. Каждый за себя боится.

- А вам как кажется Украина потеряет Донбасс?

- Донбасс терять нельзя, единственное, что могу сказать. Она кремлю во всех отношениях выгодна. Там есть из-за чего бороться и драться. Но есть еще честь нации. Нельзя терять



-  А что бы вы хотели сказать украинцам? У вас есть возможность к ним обратиться.



- Я один раз нашей прессе сказал: у нас очень хорошее многоголосье песенное. Давайте возьмемся за руки. Вот, я хочу сказать Украине. Если они будут вместе за идею одну, какая бы она не была. Тогда все на места встанет. Я их очень люблю, дай Бог им счастья и спокойной жизни.