Лить не по лжи

Трасса Минск - Гомель, заправка «Белнефтехима». Раннее утро 8 июля.

Обхожу ругающегося матом у своего «жигуленка» пенсионера, приближаюсь к окошку, протягиваю деньги, прошу залить 92-го на Br300 тыс. и вдруг отмечаю некоторую чрезмерную лучезарность продавщицы. Она и кофе мне предлагает взять, и про то, что у них шоколадки есть к кофе, сообщает. Я пытаюсь принять это на свой счет, но у меня не получается. Все-таки на морде - 36 лет, щетина, утренняя помятость и вообще. Ну, мужики, которым 36 и больше, меня поймут.

Короче, пытаюсь врубиться, чего это вдруг ко мне воспылала симпатиями молодая и симпатичная работница топливно-заправочной индустрии, и вдруг разбираю, что именно кричит пенсионер. Я соображаю, что ругается он не на «жигуль» - что было бы целиком понятно и где-то даже привычно, с учетом того, что за машина этот «жигуль». Кричит пенсионер куда-то в небеса. И кричит он по поводу того самого бензина.

Слово «б...дь» встречается в его ругани так часто, что другие слова как будто подпирают это основное, наиболее употребимое. При этом видно, что матерится дядечка вообще-то нечасто, что ему нужно прилагать определенное орфоэпическое усилие, чтобы ругательство выглядело не по-интеллигентски выморочно.

«А что, собственно, происходит?» - спрашиваю я у девушки скорей глазами, чем губами, поскольку что бы я ни произнес ртом - оно все равно не было бы слышно вот за этим многочисленным пенсионерским «б...дь!». «Ой, а у нас сегодня бензин подорожал, вы не слышали?» - растерянно улыбается она мне. Так, как будто это новость, которую обязательно нужно снабжать улыбкой, иначе в нее не поверят. Фраза вызывает новый приступ табуированной словесной истерии у седого дядечки, тот начинает исторгать из себя такие сложные словесные конструкции, что они, кажется, нуждаются в фиксации в словарях нецензурной лексики - для потомков, которые до них уж точно не додумаются.

Я начинаю плавно въезжать в контекст. Пенсионер заправил «жигуль». Проверил по счетчику на колонке. Не хватило. Посчитал, что его обманули. Выкатил претензии. Услышал про подорожание. Пытается переварить. Он тем временем пошел на очередной заход: «По б...дь телевизору, б...дь я слышал, б...дь лично! Говорили! Что б...дь! До конца года б...дь дорожать не будет!» Складывается ощущение, что он сейчас упадет на спину и будет продолжать кричать, дрыгая ногами. «За Лукашенко в следующий раз голосуйте обязательно!» - пытаюсь я привнести в сцену немножко политики.

Но пенсионер моей реплики не замечает, и уже по этому я понимаю, что он действительно голосовал за Лукашенко и - более того - в 2015г. снова может проголосовать за него же. Сцена на заправке и выборы президента в его прекрасной седой голове как-то не увязываются между собой.

Дядя продолжает ругаться, пока я заливаю свои литры в бак, пока рассчитываюсь и получаю чек. Из подсобки выходит хмурый мужчина в фирменной одежде заправки. «Уважаемый, - обращается он к бьющемуся в матерных словесных конвульсиях старику. - Вот это - мой автомобиль, - он указывает на раздолбанный «Фольксваген». - Я его заправляю таким же бензином за эту же цену! Какие к нам-то вопросы?»

И тут пенсионер сокращает массовую долю мата в своей речи с 95% до 35% и объясняет, что ни к девушке, ни к сотруднику заправки у него, б...дь, претензий нет. И что претензии - исключительно к тому, что по телевизору же, б...дь, обещали, что до конца года бензин дорожать больше не будет. Почему он подорожал?

А я вдруг понял нечто важное. Я понял, что эта стратегия тихой сапы - повышать цены потихонечку, делая вид, что ничего плохого не происходит, - начинает наконец буксовать. Народ внезапно начал запоминать то, что говорят по телеку, и требовать того, чтобы ситуация в магазинах и на заправках этому телеку соответствовала. Глупое, в сущности, желание, которое для нас, людей, живущих в Интернете и читающих нормальные газеты, является нонсенсом (телек-то всегда - для промывки мозгов), выливается у них в глубокую мировоззренческую обиду.

Ясно, что в условиях роста курса бакса цены на топливо должны расти - тут никуда не денешься. Но схема повышения, которая однажды увела людей с улиц (помните, когда 20-процентный разовый скачок из-за акции «Стоп-бензин» был отменен и потом восполнился за несколько всплесков в течение полугода?), теперь вызывает злость, которая народ на улицы рискует вернуть.

Самое время начинать сближать телевизор и автоколонку. Иначе последняя заменит первый и узнавать (и обсуждать!) ложь в новостях люди будут приходить на ближайшую заправочную станцию «Белнефтехима».

Виктор Мартинович, «Белгазета»