Кэтрин Фитцпатрик: Кремлевские стратеги в панике

Cтратегия связей с общественностью Владимира Путина напоминает подходы советской эпохи.

Об этом говорит специалист по России и правозащитница Кэтрин Фитцпатрик, передает телеканал CBC (перевод - charter97.org).

Однако, говорит она, «они стали более вопиющими со всеми этими невероятными историями, которые они выдают». Часть из этого призвана воздействовать на запад, считает Фитцпатрик, но прежде всего пропаганда ориентирована на российское общество.

Британский журналист Ангус Роксбург говорит, что первоочередная стратегия Кремля это «открытие зенитного огня вместо того, чтобы допустить возможность, что Запад может быть прав».

С 2006 по 2009 Роксбург был медиа-советником российского правительства, а до этого – корреспондентом BBC в Москве и Брюсселе. Одна из его книг называется «Железный кулак: Владимир Путин и битва за Россию». «Они очень быстро и, нужно сказать, впечатляюще изобрели все эти сумасшедшие альтернативные версии… закрывая Кремль от ужасной правды», - говорит он.

Тройная стратегия

Редактор журнала The Economist и бывший глава его московского офиса Эдвард Лукас описывает PR-стратегию Путина как «воздействие на сердца, умы и кошельки».

Автор книг «Обман: Шпионаж, ложь и как Россия дурачит Запад» и «Новая холодная война: Путинская угроза России и Западу», говорит, что Путин уже давно следует такой тройной стратегии пропаганды.

Первый элемент включает в себя «наращивание экономической, коммерческой и финансовой зависимости в партнерстве со всем подряд – от австрийских банков, до немецкой промышленности, голландских энергетических компаний и финансового центра Лондона».

Второй подход предполагает вложение огромных денег в лоббизм, особенно в тот его вид, который Лукас называет невидимым лоббизмом, который работает через «вложение денег в исследовательские центры, научное сообщество и СМИ, и формирование круга людей, которые будут надежно отстаивать точку зрения России».

Третью часть путинской стратегии Лукас называет «кампанией мягкой силы, в которой он вкладывает большие день в вещи вроде канала Russia Today и в развитие общей идеи, что мир не управляется как должно, а Запад устроил большой беспорядок в мире».

Но после сбития рейса MH17 кремлевской PR-стратегии придется сложно.

Фитцпатрик, которая признается CBC News, что она следит за событиями в Украине «днем и ночью вот уже 150 дней», говорит, что кремлевские медиа-стратеги «вероятно, запаниковали и стали просто набрасывать версии, в надежде, что какая-то закрепится, позволяя людям импровизировать, выдвигая теории заговоров, перескакивая с одной на другую без всякой системы».

Фитцпатрик также является автором и соавтором или переводчиков многих книг о России.

Она говорит, что Кремль «просто уходит в мутные воды и говорит, что это могло быть то то, то это, приводит людей в замешательство и продолжает повторять, что необходимо международное расследование».

Совет Кремлю

Роксбург, когда его просят сказать, какой совет он бы дал Кремлю сегодня, объясняет, что он сказал бы, по большому счету то же самое, что он говорил, когда консультировал российское правительство: «Вы уже никак не можете это перевернуть, люди судят по делам, а не по тому, как вы их преподносите, тем более каким-то совершенно невероятным образом».

Позже он все-таки говорит, что «с точки зрения PR советы тут бессмысленны», но дает политический совет.

«Выложите все начистоту, отстранитесь от этих безумных бандитов, которые сбили самолет. Должно быть весьма очевидно, что Путин не мог и представить, что эти люди, которых он вроде как поддерживает, сделают что-то подобное. Так почему его не дистанцироваться от них? Для него это могло бы быть выходом из ситуации и шансом достичь мира в Украине».

Роксбург работал на международную PR-компанию Ketchum, когда был советником в Кремле, но он говорит, что работа Ketchum особо не улучшила имидж России, и что в Кремле «были свои собственные идеи о том, как себя вести». Россия была «более заинтересована в том, чтобы использовать Ketchum для влияния на западное мнение», говорит он.

«Наш посыл Кремлю был: просто чаще встречайтесь с журналистами, говорите с ними, будьте с ними обходительными, предоставляйте им больший доступ – все в этом роде, и вы автоматически получите от этого лучшую картинку, - говорит Роксбург. - Ketchum пытались найти людей, который хотя бы не относились бы к Путину негативно, не говоря уже о том, чтобы симпатизировали ему, и пытались продвигать их статьи в печати, но не очень успешно».

Насколько эффективна PR-стратегия Кремля?

Лукас говорит, что Кремль «занимается стандартной российской практикой создания замешательства». «Вы сеете замешательство, и люди, в конце концов, просто думают: Ну, это все очень сложно, наверное, в этой истории есть разные стороны, поэтому я не буду верить основной версии», - отмечает он. И Лукас говорит, что Путин вполне успешен в расшатывании основной версии событий.

По его мнению, усилия Кремля на Западе «более эффективны, чем мы представляли».

Лукас говорит, что в 2008 году в книге «Новая холодная война», он «не верил, что российская мягкая сила на что-то сможет повлиять, я не думал, что они смогут снова ввести в строй свои шпионские сети, я не думал, что военный фактор будет настолько успешен, и, на самом деле, все намного хуже, чем мне казалось при написании книги, хотя тогда говорили, что она просто раздувает надуманные страхи».

Фитцпатрик говорит, что Кремль использует методы пропаганды ровно потому, что они работают. Она приводит в пример моральную равнозначность, как один из методов: «Хорошо, они говорят, что этот самолет был сбит, но вы, американцы, сбили иранский самолет». Или другой метод – отвлечение внимания: «Как вы можете допускать полеты самолетов над этой территорией?»

Социальные сети вне контроля

Фитцпатрик, тем не менее, указывает, где у Кремля настоящие проблемы в медиа-сфере. «При нынешнем уровне развития социальных медиа им приходится туго сдерживать нежелательную информацию, потому что они не могут их контролировать».

Например, человек, работающий в поле, видит проезжающие мимо российские танки, снимает их мобильным телефоном и загружает видео на YouTube.

Фитцпатрик говорит, что Кремль «всеми силами пытается влить в этот поток своих псевдопользователей». Она использует метаданные YouTube или программу сопоставления изображений, чтобы найти сфабрикованные вбросы. «Они брали фотографии зверств из Сирии и Чечни и заявляли, что это было сделано украинцами».

«У них достаточно людского ресурса, чтобы наводнить социальные сети, но сам по себе инструмент социальных медиа помогает распознать сфабрикованные вещи, потому что многие из них сделаны довольно топорно», - заключает Фитцпатрик.