Леонид Невзлин: Очень люблю Беларусь и заинтересован в ней

Бывший глава Group Menatep Limited рассказал освязях с нашей страной.

28 июля Третейский суд Гааги принял решение удовлетворить иск компании бывших акционеров компании ЮКОС к Российской Федерации. И обязал ее выплатить 50 миллиардов долларов компенсации и 65 миллионов долларов судебных издержек.

«Радыё Свабода» попросила экс-президента Group Menatep Limited Леонида Невзлина, который уже 11 лет живет в Израиле, спасаясь от уголовного преследования на родине, прокомментировать это решение. Однако желание выяснить, на что он потратит причитающуюся ему часть компенсации, неожиданно закончилась признанием в любви к Беларуси и рассказом об огромной работе, которую ведет Фонд Невзлина ради восстановления еврейской истории нашей страны.

- Леонид Борисович, от подачи иска до принятия решения о его частичном удовлетворение прошло более восьми лет. Надеялись ли вы все эт о время, что решение будет в вашу пользу?

- В первые годы только обсуждался вопрос юрисдикции, то есть может ли подобное дело рассматриваться этим арбитражем. И тогда были всякого рода сомнения не по цифрам иска, а по его сути.

На тот момент Россия уже подписала энергетическую хартию, но не ратифицировала, а после и вовсе ее денонсировала. И поэтому когда судьи через несколько лет приняли решение, что это дело подвластна арбитражу и приняли его к рассмотрению, уже появилась надежду на то, что Group Menatep Limited (GML) какие-то деньги получит. Какие это будут деньги, естественно, никто не знал, так как это дело арбитров.

Вы знаете, что истец всегда стремится максимально подсчитать свои потери и недополученную прибыль. Что и было сделано. И цифра более 100 миллиардов долларов для группы GML была бы справедливой. Но сказать, что сумма в 50 миллиардов нас не устраивает, нельзя. Ведь это тоже очень приличные деньги. Они соизмеримы с оценкой компании на тот момент, когда ее отобрали у законных владельцев, мажоритарных и миноритарных акционеров.

- Вели ли представители бывшего ЮКОСа переговоры с российскими властями о уменьшения суммы иска, чтобы российское государство все же выплатила компенсацию? Или для вас вердикт международного суда имеет символическое значение? Что было важнее: престиж, репутация или денежная компенсация?

- По практике таких процессов договоренности происходят «на берегу». Если процесс начался, это уже время не для договоренностей, а для ожидания результата. Я никогда не слышал ни о каких переговорах. Думаю, что их не было.

Второй вопрос - отдельный. Мне трудно сказать, что для меня важнее как для бенефициара: престиж или удовлетворение от того, что была признана экспроприация компании ЮКОС или денежные выплаты группе GML за эту компанию.

Для меня не менее важно то, что я могу сейчас открыто и прямо говорить о своей репутации как о не испорченной никакими обвинениями и о том, что ЮКОС был причиной нашего уголовного преследования - и менеджеров, и собственников.

Нам выставлялись самые дикие обвинения. Кто-то сидел, а один - Пичугин - сидит до сих пор. Сейчас этот арбитраж все поставил на свои места. Поэтому вопрос престижа не менее важен, чем вопрос материальной компенсации. Если не больше.

- По вашему мнению, повлиял на вынесение этого вердикта нынешний политический контекст и глобальное негативное отношение к Владимиру Путину, которое сложилось из-за его роли в украинских событиях?

- Нет, не повлияло. Как человек, который наблюдал за происходящим, хочу сказать, что за эти более, чем восемь лет многое менялось и многое происходило. И даже, если вы помните, была так называемая перезагрузка российско-американских отношений. А наш процесс шел своей чередой. Он касался исключительно событий отбирания ЮКОСа у законных владельцев. Даты ни с чем не координировались и ни с чем не совпадали.

Теперь пришло время вынесения окончательного решения. Оно могло быть немного раньше или позже. Так случилось, что оно объявлено в то время, когда происходят все эти ужасные события в Украине, Крыму, это несчастье с самолетом... Это просто случайность. Такая же случайность, как та трагедия, которая происходит сейчас там, где я живу, в Израиле - война между Израилем и сектором Газа.

Это исключительно необходимость уважать частную собственность и платить за ее экспроприацию. И это решение никак не скоординировано с санкциями, которые сейчас применяются в отношении России.

- Относятся ли кремлевская власть и представители российского истеблишмента так же к такому решению? Считают ли они его личной поражением, ударом по самому престижу власти?

- Знаете, я 11 лет живу в Израиле, в основном провожу время здесь и в США. Я привык смотреть на мир совсем другими глазами, чем на него смотрит российский истеблишмент. Я не верю в теории заговора, не верю в заранее подготовленные схемы. Бывают случайности, и тут такая же случайность.

Мне понятно только одно. Если поставить вопрос «будут ли российские политики и СМИ использовать это для доказательства того, что против России ведется политическая или публичная война», то мой ответ - будут. И будут делать это в «хорошем духе холодной войны».

Но это не соответствует реальности. Надо просто жить как все нормальные люди в Европе, в Америке, и воспринимать мир таким, какой он есть, а не через чувство личной ущемленности или обиды. И тогда все будет в порядке.

- По вашим оценкам, способна ли выплатить эти 50 миллиардов? Будет ли она всеми возможными путями уклоняться от исполнения этого решения?

- Потенциально Россия может выплатить эту сумму. Если апелляция или кассация не приведут к изменениям условий выплаты, то Россия рано или поздно будет обязана это сделать. Будет ли она выплачивать добровольно, будет идти на какие-то соглашения или начнет «бегать», я не могу судить. Но деньги выплачивать придется в любом случае.

- Уже есть понимание, как эта компенсация будет распределена между заявителями иска и теми, в чью пользу подавался этот иск?

- Чисто формально около 60 процентов этих средств принадлежат мажоритарным акционерам компании ЮКОС - Group Menatep Limited. она должна их получить. Акционерами группы Менатеп являются тресты. Бенефициары трестов - это я и несколько моих друзей, которые в конечном итоге являются потенциальными получателями выгод от этих денег. Каждый, когда он получит деньги, имеет право использовать их по своему усмотрению.

- Можно спросить, как вы лично думаете распорядиться этими деньгами?

- Здесь нет никакого секрета. Это справедливая компенсация за отобранную частную собственность, и я приветствую решение этого суда.

Если эти деньги превратятся в частные деньги и я смогу ими распоряжаться, то первое, что я сделаю, - использую часть этих денег на благотворительность. Я это всегда делаю в своей жизни. И это будет достаточно значительная сумма. Остальную часть я буду инвестировать в бизнес. Можете быть уверены: это не будет бизнес в России или на территории стран СНГ.

- В каком состоянии ваши проекты в России? Или вы до сих пор поддерживаете ресурс Grani.ru?

- Я не владел «Гранями», я их поддерживал какое-то время, когда один из известных эмигрантов не смог его уже поддерживать. Но у меня там не было ни собственности, ничего. Иногда я поддерживаю некоторые независимые СМИ, когда им особенно трудно. Но не будем называть их, чтобы они не пострадали.

Но бизнес-проектов и бизнес-интересов в России нет. В начале были времена, когда я поддерживал тех или иных оппозиционеров или их движения или объединения. Но уже много лет, как я этим не занимаюсь. Ведь для меня Россия, к сожалению, стала прошлым. Будущее свое я вижу в демократическом независимом - европейском и американском - мирах.

Но это ни в коем случае не значит, что если через какое-то время Украина, Беларусь или Россия станут частью Европы, что я не приду туда работать или инвестировать. Весь вопрос в форме правления и его надежности. Если это демократия, то я абсолютно открыт к работе и переговорам.

- Если вернуться к той общественно-политической ситуации, сложившейся в России, - были ли у вас предположения, что российское общество столкнется с таким уровнем агрессии, что СМИ будут продуцировать подобную пропаганду, а власть начнет проявлять себя таким образом, что вызовет негативную реакцию в сторону России от международного сообщества?

- Я всегда себя считал и продолжаю считать себя неплохим аналитиком в области пиара, лоббинга и политики. Но честно скажу: я не ожидал, что это one-man-show дойдет до такого уровня, извините, маразма, до которого оно дошло сейчас! Его даже трудно сравнить с брежневским и постбрежневским периодом, который я наблюдал своими глазами, так как я уже был взрослый человек.

Я ни в коем случае не ожидал возвращения брежневской пропаганды, этой социальной риторики, тотальной коррупции, несвободы СМИ, несправедливость суда и так далее. И, конечно, самое главное - двудушности и двусмысленности во всем.

В этом смысле ответ на ваш вопрос - нет, такого ужаса я не ожидал от Российской Федерации. И это при том, что мое понимание ситуации менялось от представления о том, что «мы стали на европейский путь», которое я имел при Ельцине, к тому, что при Путине предпринимаются шаги назад. Я никогда не предполагал, что это будут не шаг назад, а это будет движение на скоростном автомобиле.

Все это больно. Все это откатывает Россию от светлого будущего все дальше. Я такого не ожидал.

- Как далеко, по вашему мнению, может зайти этот one-man-show и есть ли надежда на позитивное развитие событий?

- То, что я сейчас говорю, уже не имеет никакого отношения к делу GML против Российской Федерации. Мы сейчас говорим только о моих политических впечатлениях.

Первое, что я могу сказать: мне очень жаль Путина, как ни смешно это прозвучит. Он загнал себя в ситуацию, когда каждый шаг плохой. Представим, что он наконец успокоится и пойдет на соглашение с мировым сообществом - а это прежде всего Америка и Европа. И постарается занять то место, которое он перенял в наследство от Ельцина - я имею в виду G8, G20 и так далее.

Тогда ему придется прекратить свою деятельность в восточной и юго-восточной Украине и вернуть Крым. Если он вернет Крым - он потеряет власть. Его просто снесут бульдозерами.

Жаль его, но он в очень тяжелой ситуации и он не знает, что делать. В этой ситуации нужно быть мужественным и отдать личную власть.

Найти решение, договориться с потенциально договороспособными западными или другими странами. Найти себе убежище. Но оставить страну в покое. Уйти вовремя. Не нагнетать этого национализма, который уже на грани с шовинизмом и на грани... мне не хочется применять жесткие термины, но вы понимаете, о чем я говорю...

Если он неспособен вовремя уйти, то я боюсь, что это ведет к катастрофе, внутри которой возможно все, включая и локальные войны, с учетом России, Украины, НАТО и так далее. Ужасно об этом говорить, особенно мне, человеку, который живет в зоне конфликта и страдает от этого конфликта ежедневно.

Можно представить, что такое, когда ты по несколько раз на день носишь своих малых детей в бомбоубежище и что ты думаешь при этом.

В России объективно не было никаких предпосылок для такой жизни. Исключительно Путин и его окружение создали их и продолжают наращивать. Я даже не знаю, что его может остановить. Только его понимание того, как далеко он зашел, и желание оставить власть и уйти. Это единственный выход.

- Абсолютно из другой сферы вопрос, который все же хотим задать, пользуясь случаем. Мы знаем, что вы поддерживаете много проектов, повязанных с еврейским наследием. Возможно, что-то подобное вы поддерживаете и в Беларуси?

- Я на самом деле даже имел в свое время центр, но в связи с тем, что Путин и его товарищи лишили меня возможности свободно перемещаться по Европе, я потерял его. Но в Центре Невзлина по изучению восточноевропейского и русскоязычного еврейства в Иерусалимском университете огромная часть исследовательской работы - это белорусское еврейство.

И имейте в виду, что я сам оттуда и по маме, и по папе, и по дедушках и по бабушках. Я занимаюсь историей этих мест, мы накопили огромный материал, мы издаем книги, проводим конференции вместе с Иерусалимским университетом. Это безгранично интересно. Мы на картинах и фотографиях воссоздают виды того, что было в Беларуси до первой мировой войны и до революции.

Мы накопили огромное количество фотографий, свидетельств людей, музыки, предметов культуры, быта и так далее. Я думаю, что я и мои люди - одни из самых больших специалистов по России, особенно в той части, в которой она является и еврейской Беларусью. А это огромная часть Беларуси.

И выходцы из еврейской Беларуси - повсюду. В Америке, в Европе, в Израиле. Они повсюду занимают лидерские позиции, получили хорошее образование, достигли больших высот в бизнесе. Это тема, на которую я могу говорить долго и мне это безумно интересно.

Все мои родственники из одного региона - это и Витебская и Могилевская губернии. Там есть несколько местечек, где они жили. Мои корни восходят к любавичскому ребе Залману Шнеерсону, к Израэлю Бааль Шем Тове - и так далее, до хасидов.

Хотя я человек светский, но мне все это интересно. Я это собираю и этим занимаюсь.

Я очень хочу, и в свое время просил об этом Лукашенко - активно начать заниматься этим в Беларуси. Но дело в том, что когда я просил об этом Лукашенко, я был заместителем директора ИТАР-ТАСС и у меня не было никакой проблемы с поездками.

А сейчас я ограничен из-за Путина. Я очень хочу в Беларусь и очень хочу всем этим заниматься, но я просто не могу, я боюсь. Я боюсь быть арестованным и экстрадирован в Россию. Мне в первую очередь нужно, чтобы Путин снял это с меня или ушел, тогда другие это снимут.

Я очень люблю Беларусь и очень заинтересован в ней. И в истории и в развитии и в установлении памятников - во всем! Это могло бы быть огромной частью моей жизни, в том числе и благотворительного. Но я этого сейчас никак достичь не могу.