Следите за деньгами

Как и где ищут активы диктаторов.

В здании в центре Киева участники антикоррупционной кампании склеивают разорванные в клочья документы в попытке найти следы тех 30-ти с лишним миллиардов долларов, которые, как считает прокуратура, бывший президент Виктор Янукович украл у украинского государства.

«Они покупали дорогую мебель и шикарные товары, но экономили на шредерах», — говорит журналистка Наталья Седлецкая. Она пишет для сайта YanukovychLeaks, где подробно описаны десятки сделок, узнать о которых удалось из спешно порванных и брошенных после падения режима в феврале месяце бумаг и папок.

Ее работа отражает стремление общественных активистов из разных стран отыскать активы свергнутых диктаторов. И начала она ее в момент, когда налаживается сотрудничество между странами, в которые были направлены многие незаконно присвоенные средства.

На прошлой неделе Белый дом и африканские лидеры объявили о создании американо-африканского партнерства по борьбе с незаконными финансами, а высокопоставленные дипломаты призвали богатейшие страны мира к ужесточению законов против отмывания денег и уклонения от налогов.

В середине июня, спустя 14 лет после того, как Лихтенштейн получил официальную просьбу от правительства Нигерии об оказании помощи, это княжество объявило, что вернет 167 миллионов евро, которые были украдены бывшим военным правителем этой африканской страны Сани Абачей (Sani Abacha). Американское правительство взяло под свой контроль более 480 миллионов долларов, которые Абача со своими приближенными разместил на банковских счетах на Джерси, во Франции и в Великобритании.

Это весьма скромные действия, если учитывать масштабы проблемы. Поиск и возврат активов, тайно хранящихся в корпоративных схемах во множестве юрисдикций, - это длительный и трудный процесс, чреватый юридическими осложнениями.

Участники Инициативы по возврату украденных активов (Stolen Asset Recovery Initiative — StAR) из Вашингтона подсчитали, что каждый год развивающиеся страны теряют от коррупции до 40 миллиардов долларов, и что за 15 лет до 2011 года было возвращено лишь пять миллиардов. Основная часть средств так и не найдена.

Так, с 2008 года Великобритания не вернула другим странам ни фунта из активов криминального происхождения, о чем говорится в недавнем ответе на парламентский запрос. В 2012 году Египет начал судебный процесс против британского правительства, заявив, что оно отказалось от сотрудничества с Каиром, пытающимся вернуть украденные средства после падения режима Хосни Мубарака.

Давление со стороны активистов, призывающих к поискам украденных денег, усилилось после арабской весны, но к быстрым результатам это не привело. Сотрудничеству мешает представление о том, что в коррупции замешаны представители власти и чиновники. Даже при наличии желания и готовности у новых режимов недостаточно опыта и знаний для поиска украденных средств.

«Очень часто возникают технические детали и формальности, которые становятся началом провала, например, отсутствие дат и подписей на запросах об оказании правовой помощи, — говорит бывший руководитель швейцарской фирмы по оказанию юридической взаимопомощи Рудольф Висс (Rudolf Wyss). — Еще одна проблема — это недостаточная обоснованность запросов на получение информации. Например, единственным обоснованием в одном из запросов из Азии была газетная статья».

Банки в тех странах, где хранятся активы, также не проявляют особого желания глубоко копать. Вашингтонская антикоррупционная организация Global Financial Integrity провела исследование и выяснила, что от 56% до 76% незаконных средств хранятся в банках развитых стран.

Британская финансовая регулирующая организация в своем отчете за 2011 год отметила серьезные недостатки в банковских системах по борьбе с отмыванием денег. Она назвала те ведомства и институты, которые не проверяют должным образом своих клиентов, обслуживают ненадежных и опасных вкладчиков, а также не выявляют разоблаченных политиков, с которыми поддерживают коммерческие отношения.

Следователи отмечают множество трудностей практического характера с поиском активов. «Установить истинного владельца средств, являющегося выгодоприобретателем — это самая трудная часть работы по отслеживанию активов», — говорит Руперт Брод (Rupert Broad), работающий в лондонской полиции в отделе поиска доходов от коррупции.

Исследователи находят агентов по регистрации компаний, которые нарушают правила, собирая персональную информацию о клиентах, причем чаще это происходит не в налоговых оазисах, а в таких странах, как США и Британия. Американские штаты, в том числе Делавэр, известны как «внутренние налоговые оазисы», где отсутствуют строгие требования, касающиеся раскрытия и сбора информации.

Несмотря на имеющиеся препятствия, поисковики активов за последнее десятилетие добились немалых успехов. Политики сегодня обещают применить суровые меры к так называемым компаниям-пустышкам, которые используются для сокрытия полученных незаконным путем средств, а также ужесточить законы против отмывания денег. Международные механизмы и двусторонние соглашения создали условия для развития сотрудничества между правоохранительными органами во всем мире.

Швейцария, давно уже испытывающая на себе давление из-за своей репутации рая для клептократов, стала одной из самых прогрессивных в юридическом плане стран. Официальные лица заявляют, что за десять с небольшим лет она вернула незаконных средств на сумму около 1,7 миллиарда швейцарских франков. Принятый в 2011 году законодательный акт, получивший название закона Дювалье по имени бывшего президента Гаити, позволяет властям замораживать активы даже в том случае, когда страна, откуда они были предположительно украдены, не может обратиться за юридической помощью или не в состоянии привлечь к ответственности предполагаемого руководителя-коррупционера.

Швейцарские власти заморозили счета бывшего президента Египта Мубарака и его окружения в течение нескольких часов после падения его режима. У ЕС ушло 37 дней на то, чтобы отреагировать на такую же просьбу. Об этом сообщает организация по борьбе с коррупцией Transparency International.

Группа восьми ведущих промышленно развитых стран с 2011 года посвятила несколько встреч вопросам отслеживания активов режимов, которые были свергнуты во время арабской весны. В апреле текущего года финансовые следователи из 30-ти с лишним стран встретились в Лондоне, чтобы помочь украинскому правительству отыскать и вернуть украденные средства.

Эта встреча показывает, насколько важно подробно объяснять сложный процесс поиска и возврата средств, а также налаживать отношения между различными занимающимися этими вопросами организациями. «Встречи практиков очень помогают укреплять доверие и устранять недопонимание правовых требований», — говорит Джин Песме (Jean Pesme) из вашингтонской StAR. Такие международные организации, как StAR, помогают правительствам вести работу по отслеживанию активов. Королевская служба уголовного преследования Британии начала отправлять своих специалистов и советников в шесть зарубежных стран, включая Объединенные Арабские Эмираты.

В Британии законом о тяжких преступлениях предусмотрены меры, нацеленные на расширение возможностей правительства по поиску средств и по преследованию тех, кто оказывает поддержку преступникам, скажем, юристов и бухгалтеров.

Страны обещают принять дополнительные законы, облегчающие процесс отслеживания и возврата украденных средств. Одна из самых заметных инициатив — это создание регистров бенифициарной собственности компаний. Британский премьер-министр Дэвид Кэмерон пообещал учредить публичный регистр и призывает последовать этому примеру другие страны, включая те, где есть оффшорные финансовые центры.

Кое-кто предостерегает, что эффект от таких действий будет незначителен. «Мы не должны проявлять наивность, — говорит директор подразделения финансовых расследований из Лихтенштейна Дэниел Телесклаф (Daniel Thelesklaf). — Преступник ни за что не скажет регистратору, что владеет компанией, а регистры компаний никак не смогут проверить предоставляемую им информацию».

Он указывает на лазейки в регистрах типа того, что планируется учредить в Британии, говоря о том, что они действуют только в отношении компаний. «Идея создания регистров бенифициарной собственности будет заслуживать доверия только в том случае, если туда будут включены такие субъекты права как доверительные фонды, — говорит Телесклаф. — Ограничивать их деятельность компаниями это в лучшем случае показуха».

Получение доступа к информации — это лишь начало трудного процесса, который предстоит пройти тем, кто стремится вернуть украденные средства. Добиться возбуждения уголовного дела сложно, а связать конкретные активы с их коррупционным происхождением еще сложнее. Незаконные средства также очень часто смешиваются с законными.

Даже судебный приговор не всегда дает возможность вернуть средства. Бывший губернатор нигерийского штата Дельта Джеймс Ибори (James Ibori) в апреле 2012 года был приговорен к 13 годам лишения свободы за мошенничество и отмывание денег, когда он признал себя виновным в лондонском суде по пяти эпизодам; сумма украденного по которым составляет 50 миллионов фунтов стерлингов. С тех пор его адвокат утверждает, что признание Ибори своей вины не включает признание того, что он получил от этих средств личную выгоду.

Но страны обращаются к гражданским делам, для которых требуется меньшее бремя доказательства. Например, американская прокуратура воспользовалась этой тактикой в попытке вернуть средства, принадлежащие сыну руководителя Экваториальной Гвинеи Теодорину Обиянгу (Teodorino Obiang). То же самое сделало правительство Ливии, которое вернуло себе принадлежавший сыну Муаммара Каддафи лондонский особняк стоимостью 10 миллионов фунтов стерлингов. «Если нет проблем с деньгами, и государство готово их потратить, то гражданский процесс может оказаться исключительно эффективным, — говорит специалист по возврату активов из лондонской фирмы Peters & Peters Кит Оливер (Keith Oliver). — Но это дорого. Это реальное испытание воли».

Международное законодательство закрывает лазейки, однако коррумпированные руководители и их высокооплачиваемые советники разрабатывают новые способы, чтобы замести следы. Периодически появляются новые данные о том, как люди в попытке спрятать украденные средства ищут юрисдикции с менее строгими нормами и правилами на Ближнем Востоке или, например, на Сейшелах.

Деньги легко можно вложить в произведения искусства, в антиквариат или в драгоценности, которые трудно проследить, поскольку это движимое имущество. «Преступники распоряжаются своими полученными нечестным путем доходами как портфелями акций, — говорит партнер из юридической фирмы Edwards Wildman Palmer Антонио Суарес-Мартинес (Antonio Suarez-Martinez). — Они диверсифицируют свои инвестиции». Юрист по возврату средств из лондонской Peters & Peters Сара Гэбриел (Sarah Gabriel) составила список возвращенного, куда вошли торговые марки, чучела животных, сезонные билеты на Уимблдон и страховые полисы. Висс вспоминает случай, как в одной азиатской церкви была украдена деталь алтаря из слоновой кости, которую хранили в сейфе швейцарского банка в качестве обеспечения по кредиту.

Предприниматель может учредить компанию или доверительный фонд таким образом, что это покажется вполне законным финансовому институту, но потом их можно использовать для совершения дорогих покупок. Есть опасения, что большим соблазном для чиновников становится виртуальная валюта типа биткойна.

Несмотря на трудности, активисты гражданского общества и поисковики-профессионалы выражают осторожный оптимизм. Хезер Лоуи (Heather Lowe) из Global Financial Integrity заявляет: «Если шарик сдавить, его объем уменьшается, и тогда плохие дела легче отслеживать».

Исполнительный директор украинского Центра противодействия коррупции Дарья Каленюк предупреждает, что сейчас не время для благодушия, и что украинская правоохранительная система по-прежнему не защищена от влиятельных деловых и политических кругов: «Нам надо поддерживать общественное давление. Есть опасность, что нехватка воли или способностей помешает этому процессу».

Синтия О'Мерчу, Financial Times, перевод — Иносми.ру