«Минскнаш»

Три раунда переговоров в столице Беларуси окончательно узаконили донбасских сепаратистов.

Новый председатель Совета Евросоюза Дональд Туск в возможность прекращения огня в Украине не поверил: «Российская политика в отношении Украины характеризовалась резкой сменой сценариев, несоблюдением обязательств или договоренностей. Давайте подождем еще немного, чтобы утверждать, что это переломный момент». Он сказал это сразу же после заявления участников переговоров в Минске о прекращении огня. А затем добавил: нельзя верить тому, что подписывают сепаратисты, за которыми стоит Россия.

Туск прав: верить нельзя. Да и сепаратисты не замедлили заявить после переговоров в Минске, что перемирие не означает их отказа от притязаний на Донбасс. «Мы продолжим курс на отсоединение. Прекращение огня — это вынужденная мера», — сказал там же, в Минске, один из них — Игорь Плотницкий, называющий себя премьером Луганской республики. Мог бы добавить: и временная. А можно и не добавлять, и так читается в подстрочнике. Вопрос лишь в том, сколько это перемирие будет продолжаться. И сколько раз оно будет объявляться в промежутках между оформлением очередной партии «груза 200».

Все попытки переговоров в Беларуси — по крайней мере, до последней пятницы, — были провальными. Первая встреча прошла 31 июля под Минском, в резиденции «Заславль». О прекращении огня не говорили, обсуждали лишь освобождение заложников и допуск экспертов на место катастрофы малайзийского «Боинга». Заложников никто после этой встречи не освободил, только новых набрали, зато сепаратисты впервые сели за стол переговоров с серьезными людьми: послом России в Украине Михаилом Зурабовым, бывшим президентом Украины Леонидом Кучмой и представителем ОБСЕ Адельхейд Тальявини. Вряд ли они знали, кто такая Тальявини и что такое ОБСЕ, но мы-то с вами помним, что именно она в 2008 году возглавила международную комиссию по расследованию обстоятельств российско-грузинского конфликта и представила в ООН, ЕС и ОБСЕ доклад, в котором агрессором названа Грузия, военное вторжение России — законным. Москва тогда приветствовала этот доклад.

То июльское заседание в Минске достигло лишь одной цели: легализации сепаратистов. Они участвовали в переговорах на равных с Россией и Украиной как субъект мировой политики, а не как кучка вооруженных самозванцев. Это и был единственный итог первых переговоров в Минске.

Следующие переговоры проходили 26 августа уже на высшем уровне. Владимир Путин встречался с Петром Порошенко, «для сугреву» в переговорах участвовали Нурсултан Назарбаев и Александр Лукашенко, а европейское присутствие обеспечивала верховный представитель ЕС по иностранным делам Кэтрин Эштон. Во время тех переговоров Владимир Путин посетовал, что никак, даже при всем желании, не имеет права говорить о прекращении огня, поскольку это внутреннее дело Украины, а Россия не является участником конфликта и повлиять на ситуацию не может. И это был второй этап легализации сепаратистов. Владимир Путин без всяких намеков ясно объявил Петру Порошенко: иди и разговаривай с ними на равных, если хочешь прекращения огня. А в завершение переговоров той же ночью очередная партия российских войск вторглась на территорию Украины. Это чтобы Порошенко долго не размышлял.

Он и не размышлял: в пятницу, 5 сентября, в Минске прошел последний тур легитимизации. Всего месяц с небольшим прошел после первого заседания в Минске — и теперь у сепаратистов уже есть право подписи. Конечно, Леонид Кучма и Михаил Зурабов — не Порошенко с Путиным. Полномочия Кучмы и Зурабова размыты и неясны, как и само понятие «контактной группы», но все-таки на переговорах в Минске они представляют свои государства. Донбасские сепаратисты представляют только сами себя, зато они, наконец, получили право подписывать трехсторонние соглашения и угрожать, что это временно и цель их остается прежней. Так что спокойствия подписанный протокол о прекращении огня не принес, хотя украинская сторона сделала все, чтобы его действительно прекратить. Но чем заканчивались предыдущие заседания в Минске, все помнят.

Зато о Крыме уже никто и не вспоминает.

Ирина Халип, «Новая газета»