Друг Михаила Жизневского: Дайте нам немного тяжелого оружия, и мы победим

В киевском военном госпитале находится раненый боец батальона «Донбасс» - друг белоруса погибшего на Майдане.

Михаил не называет своей фамилии, но не скрывает лица. Его отец - белорус, родом из большой полесской деревни Огдемер Дрогичинского района Брестской области. Сам он родился в российской Тюмени, куда родители уехали на заработки. В Украину Михаил приехал десятилетним. Прошлой зимой он стал участником Евромайдана, а этим летом поехал воевать в Донбасс.

В киевском военном госпитале раненый боец второй штурмовой роты батальона «Донбасс» ответил на вопросы корреспондента «Радыё Свабода».

- Михаил, как вы стали солдатом батальона «Донбасс»?

- Записался в батальон на Майдане в Киеве 1 июня. 2 июня мы с другом поехали своим ходом в Новые Петровцы (на полигон Национальной гвардии). На самом Майдане был с начала декабря. Дружил с Михаилом Жизневским. Мы часто встречались, разговаривали с ним, обсуждали ситуацию. Классный был парень. На улице Грушевского с еще одним белорусом Анатолием мы устанавливали бело-красно-белый флаг и Погоню. В батальоне «Донбасс» есть солдаты из России, Грузии, Беларуси.

- Какой был первый серьезный бой с вашим участием?

- Первый серьезный бой был, когда наши 70 человек заходили брать Попасную 22 июля. Когда падаешь на асфальт, тут пуля, там пуля, сверху листья с деревьев сыплются... Нас мочили тогда по полной. Сползаешь в кювет, видишь - пацана ранило, второму пуля в бронежилет попала, третьему каску разворотило. В нашей роте было 4 убитых, 13 раненых. Бойня была там. Сепаратисты ушли из Попасной после того боя.

В Попасной был смешной случай. До нашего блок-поста подъехали сепаратисты, полезли обниматься. Думали, что свои. Но поняли, схватились за голову. Троих тогда мы взяли в плен. Мы обозначали себе желтым скотчем. Они – колорадскими лентами.

Когда мы уходили, шли как зомби. Зной, амуниция. Пули вокруг чиркают об асфальт, а нам после той бойни, которую мы пережили, когда заходили в город, уже вроде как все равно. Сепаратисты писали в соцсетях потом, что мы были обкуренные.

- Когда ваши операции были наиболее успешными?

- Лучше всего, если никто из высшего руководства ничего не знает. Только когда начинаешь что-нибудь совместное делать с регулярным войсками... Дали нам на совместной операции БМП и 2 БТР, едем в Иловайск. Захожу в чат Попасной. Между собой люди переписываются и обсуждают, как мы едем тремя колоннами. Я сам про три колонны не знал. Предполагал, что идем двумя. Политики и генералы очень много говорят на публику и мало делают. Когда мы работаем самостоятельно, партизанскими методами, срабатывает фактор неожиданности. Такие операции наиболее успешные.

- Как вас ранили?

- Я был ранен в Иловайске 21 августа. Нас уже начинали брать в кольцо. Одной миной 4 человека ранило. Если мина летит на тебя, ее не слышно. Мне в голову осколок попал, в бронежилет, руку и еще 20 осколков в ноги. Второму, который стоял за мной от места взрыва, осколок попал в горло. Третьему пробило локоть. Он потом сбежал из больницы на передовую. Четвёртому один осколок в голову попал. Его спас индюк. Мы же в Иловайск брали продуктов в день. А застряли там на неделю. Заходили в брошенные хозяйства, брали ту или иную пищу. Так тот парень держал индюка, когда взорвалась мина. Большая часть осколков попала в птицу.

Меня раненого вывезли из зоны боевых действий на инкассаторской машине в Старобешево. Мне повезло, в отличие от тех, кто остался воевать. Ведь большинство из них погибло или попало в плен в Иловайском котле.

- Как местные относились к вам?

- Скажу за Иловайск. К нам в бомбоубежище приходили женщины с детьми. Мужчин нетe. Спрашиваем: где мужья? Нету... воюют. Им последние годы вбивали в голову, что они великие шахтеры, кормят Украину. Но они дотационные. 30% русского населения, пропаганда...

- Расскажите, что произошло под Иловайском?

- Наши посты и база постоянно обстреливались артиллерией и минометами прицельным огнем. Это почерк профессиональных военных. 24-го начали обстреливать «Градами», уничтожили почти весь транспорт (автобусы, минибусы). Нас бросили туда, как мясо. Армия вышла с техникой, а батальоны остались. Армейские части докладывали: «Мы выехали. За нами «Донбасс». Добровольцев недолюбливают, потому что мы никому не подчиняемся, нас труднее контролировать. Можем подняться и освободить город без приказа сверху. Поэтому нам и технику не дают, так как мы будем воевать. Нам дали автоматы и подствольники, и все.

Нам выделили якобы коридор по совместному договору. Когда начали выходить по коридору из окружения, нас начали массированно обстреливать. Большинство из тех, кто вышел, выходили самостоятельно обходными путями.

Нас надо было выводить еще 20-го, когда стало ясно, что помощи не будет. Нас тупо расстреливали. Каждый день по 5 убитых и 15 раненых безо всякого боя. Забрасывали минами, снарядами. А Семенченко лежал в Киеве, получал орден.

- Куда планируете после госпиталя?

- Я уже небоеспособный. На передовую нельзя. Разве инструктором, либо сапером. Бегать бысто точно не смогу. А надо вовремя и в подвал заскочить, когда начинают работать «Градами».

- Кто больше помогает волонтерском батальонам?

- Основное обеспечение делают волонтеры. Приехали, привезли вещи, раздали солдатам. Вот это помощь! Ни касок, ни бронежилетов, ни обуви, ни нормальной одежды армия не дала. Только пистолеты, автоматы, подствольные гранатометы. Все остальное привезли волонтеры. Везут также одежду, аккумуляторы, фонарики, перочинные ножики - всю необходимую мелочь.

Приехал Аваков. По ТВ показали, что нам привезли 5 грузовиков «Урал» для перевозки людей. Уехал Аваков, уехали и «Уралы». На присяге нас снимали на фоне новых БТРов. Не дали ни одного. Показуха.

Моя рота перемещалась на двух автобусах, отобранных у сепаратистов или их помощников. Например, нам сообщили, что директор хлебозавода в Артемовске помогал сепаратистам, пек и отвозил им хлеб. Приехали к нему, поговорили серьезно: «Документы есть на фуру? Нет. Изымаем». Потом перевозили в ней вещи. То же и с бусами.

Батальон «Донбасс» хоть под милицией ходит. Добровольный украинский корпус Яроша вообще ни под кем. Им ничего не дает государство. Только волонтеры.

- Что более правильно, по вашему мнению - провозглашение антитеррористической операции или военного положения?

- Какое АТО? У нас калек уже тысяч пять, убитых тысячи четыре. Эти данные не афишируются. Дана команда подавать информацию в положительном свете, чтобы не падал боевой дух. Но правда все равно откроется. Идет настоящая война. И логичным было бы провозглашение военного положения сразу после выборов президента.

- Перемирие - добро или зло?

- Перемирие - тактический шаг. Он необходим, чтобы освободить наших ребят, попавших в плен. На днях должны освободить одного из наших командиров с позывным Лермонтов. Вот его бы поставить комбатом. Классный человек, прирожденный боец, русский офицер! Великолепный стратег.

- Как вы относитесь к участию в политическом процессе?

- Я не партийный был во время Майдана, и сейчас против всех политиков. Мы сознательные украинцы, которые вышли на Майдан, чтобы поменять систему, а не свинью около корыта. Этого политики боялись. Посмотрите списки тех, кто был на Майдане. Они либо в больнице, либо убиты. Все шли на передовую. Их просто подставили и бросили. Надо было убрать радикальных людей с Майдана.

- Как вы относитесь к идее развития партизанского движения?

- Батальоны, как «Донбасс», в чем подобны партизанскому движению. Корпус Яроша так вообще настоящие партизаны. Начинают расширяться инициативы местных мстителей, которые постепенно убивают и отстреливают пророссийских террористов. Есть команда чеченцев, которая партизанит.

Батальон «Донбасс» увеличили до 800 человек. Дают БТРы, будет также танковая рота. Из старого состава остались 100 человек. Раньше у нас были только автобусы. Одно попадание снаряда - и он превращается в братскую могилу.

- Кто из политиков вам кажется наиболее надежным?

- Если честно, никто. Разве что Порошенко (пока не пожал руку Путину) либо Коломойский. Он хоть и олигарх, но первый заправил за свой счет машины для военнослужащих и обеспечил эффективный иммунитет в своем регионе от проявлений сепаратизма. Может, также Порубий приличный. Турчинов кажется человеком дела, а не болтовни.

- Правду говорят о высоком боевой духе украинцев?

- Да. Желающих попасть в батальон «Донбасс» было много. Шел жесткий отбор. Если была судимость, баловался наркотиками, сразу отсеивали. Многие отсеивались сами. Когда понюхали пороха, из 600 человек осталось 500. Не каждый психологически был готов. У нас командиры относились спокойно: пишешь заявление и уходишь. Ведь нужен человек, который не растеряется в самую трудную минуту и поможет боевому товарищу.

Нам нужно не окапываться, а наступать и давить захватчиков, потому что это наша земля. У нас патриотизм. Это наша сила. Нам немного тяжелого оружия, и мы победим!