Бесправие

Эта история кажется невероятной.

У Олеси Садовской в ночном клубе украли телефон, она обратилась за помощью в милицию, но сама оказалась в участке, где, как заявляет, подверглась унизительным пыткам. Олеся попыталась привлечь своих обидчиков к уголовной ответственности. Но в нашей стране попытка защитить свою честь может обернуться… направлением на принудительное психиатрическое лечение...

«Я пролежала в позе «ласточки» на полу дежурки полчаса»

Передо мной сидит молодая симпатичная женщина. Олесе почти 28, но за свою недолгую жизнь пережить ей пришлось немало. Беззаботное детство, когда ее все любили и баловали, закончилось в 6 лет. Внезапно от инсульта умерла мама. Через год у отца появилась новая семья, но отношения с мачехой у девочки не складывались. Отец женился в третий раз. Однако в этой семье Олеся жить не стала, ее забрала к себе бабушка. Девочка выросла, получила образование, полюбила. Семью создать не получилось, но родилась прекрасная дочь Катюша. Олеся с дочерью живет в Молодечно. И жила бы спокойно, как говорится, никого не трогая, если бы не злополучная новогодняя ночь 2011--2012 года.

-- С двоюродной сестрой и знакомыми мы встречали Новый год в молодечненском клубе «Нео». Аленка приехала из Донецка, мы давно не виделись. Радостная встреча, прекрасный праздник, хорошее настроение. Выпили немножко шампанского. Когда уже собрались уходить домой, я обнаружила, что пропал мой мобильный телефон. Попросила охранников клуба вызвать милицию.

Наряд приехал, но заявление о пропаже милиционеры принимать не захотели, посоветовали прийти в РОВД после праздников. Я стала настаивать. В конце концов это их прямые обязанности помогать гражданам. Да и по горячим следам, как мне кажется, преступления всегда раскрываются быстрее. Но мои доводы товарищей в погонах только разозлили, они стали мне откровенно хамить. Я пригрозила, что напишу жалобу в прокуратуру. И тут они взорвались!

Четверо здоровых молодых мужчин затолкали меня за угол клуба подальше от камер видеонаблюдения и начали избивать на глазах у моей сестры. Были и другие свидетели этого истязания, но, забегая вперед, скажу, что потом никто даже не удосужился их найти и опросить.

«Воспитание зарвавшейся девочки» -- а я думаю, что именно такая у них была реакция на меня -- стражи правопорядка решили продолжить в РОВД. Они, наверное, захотели мне показать мое место в калашном ряду, чтобы я навсегда запомнила и усвоила, у кого в нашей стране больше прав -- у простых граждан или у милиционеров…

В РОВД, куда меня привезли, поначалу мною вроде бы никто не занимался. Посадили в холле дежурной части -- ждите. Не знаю, сколько я просидела, но проводить остаток новогодней ночи в дежурке в мои планы не входило. Вины за собой я никакой не чувствовала, более того -- готова была простить своим обидчикам побои, нанесенные мне около клуба. В общем, я решила, что имею полное право уйти домой. Но как только предприняла попытку выйти из здания РОВД, меня снова задержали. Да еще как! Задерживали как опасного преступника, по всем правилам детективного жанра: заломили руки, повалили на пол и на этот раз уже бросили в камеру.

Не знаю, что за помещения такие в судах, тюрьмах, которые называют «стакан», где-то слышала или читала, что это узкая бетонная коробка, метр на метр, где даже невозможно прилечь, и если туда заводят сразу несколько задержанных или осужденных, то и сидеть негде. Меня посадили, наверное, в такой «стакан». Во всяком случае лежать на скамейке в камере можно было, только поджав ноги. Вентиляции нет, холодно. Я одна, что делать -- не знаю.

Конечно, это была провокация -- нагнать на меня жути, чтобы я стала биться в истерике, плакать, кричать. Они только этого и ждали, но я вела себя спокойно. Пару раз, может, постучала по двери, потребовала объяснений. Кстати, это зафиксировано и на камерах видеонаблюдения, записи с которых будут потом приобщены к материалам дела. Только станут ли их смотреть следователи?! Но об этом позже…

А тогда сидение в камере закончилось еще более страшной пыткой.

Меня, как позже будут объяснять сотрудники милиции, из опасения, что я могу нанести себе травмы и увечья, свяжут и бросят на пол холла дежурной части.

Знаете, что такое «ласточка»? Это когда руки и ноги связывают вместе за спиной и подвешивают. В лучшем случае -- оставляют в такой позе лежать на земле. Мне, надо полагать, «повезло».

Я пролежала «ласточкой» на полу в дежурной части полчаса. Передать, что ощущала, невозможно. Рук, ног не чувствуешь, немеет все тело. Повернуться не можешь. А эти изверги туда-сюда ходят, кто-то усмехается. Для них, как я понимаю, это абсолютно нормальная, привычная картина: молодая женщина в позе «ласточки» на полу дежурки! Прислали какого-то задержанного подметать пол. Он перед глазами машет метелкой, а ты ничего сделать не можешь. Это морально, наверное, даже тяжелее, чем когда тебя бьют. Когда бьют, ты закрываешься, увертываешься, можешь ответить, в конце концов, а тут никак противостоять этому беспределу не можешь.

Конечно, блюстители порядка себя обезопасили. Составили на меня протокол. Хулиганила, не подчинялась законным требованиям сотрудников милиции. В общем, все, как всегда. Но они совершили ошибку -- не потрудились уследить за временем фальсифицируемых мне правонарушений -- на этом и погорели, к административной ответственности меня привлечь не удалось.

Я, когда еще лежала на полу дежурки, для себя решила: такого издевательства над собой ни за что не прощу. Я, конечно, не белая и не пушистая, и голос, возможно, повысила, когда в клубе вместо того, чтобы принять у меня заявление о пропаже мобильного телефона, сотрудники милиции просто отмахнулись от меня. Но кто давал им право меня избивать?! Издеваться надо мной?! На моем теле было 17 синяков, царапины, порвана юбка, колготки изодраны. В таком виде мне пришлось идти домой 1 января. Встретила Новый год, называется…

«Дело возбудили в течение трех часов»

2012 год -- это год хождений по инстанциям с требованием привлечь этих, прямо скажу, садистов к уголовной ответственности. Если честно, я не думала, что кто-то их станет покрывать, выгораживать. Рука руку моет, но не в такой ситуации, казалось мне. Соседка, с которой я дружу, отговаривала: мол, молодая я, зеленая, жизни не знаю, бороться с системой в одиночку сложно. Я возражала, у меня был стереотип, что в нашей стране везде порядок. Я была уверена, что в моей ситуации непременно разберутся, ведь я ни за что ни про что стала жертвой милицейского произвола.

Я подала жалобу в прокуратуру с просьбой привлечь к ответственности тех, кто меня избивал и незаконно составил на меня протокол о хулиганстве и неповиновении сотрудникам милиции.

Из прокуратуры меня отправили в Управление следственного комитета по Молодечненскому району. Там написала заявление. Его приняли, и вроде бы началась проверка. Меня отправили на судмедэкспертизу. С момента инцидента в клубе прошло уже 4 дня, но экспертиза зафиксировала побои. Представляете, как они меня били, если я была в зимней куртке, а синяки на теле еще не рассосались. Следователь Ширко опрашивал и милиционеров, которые надо мной издевались. Но… Поверил им на слово. Записей с видеокамер он не запросил. Через некоторое время я получила ответ -- постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

Конечно, такой ответ меня не удовлетворил. И я написала новое заявление в СК по Минской области. Опять была назначена проверка и опять тот же ответ: нет оснований привлекать милиционеров к ответственности.

Но меня уже было не остановить. Я обжаловала действия следователя Ширко, написала жалобу в Управление собственной безопасности МВД. Оттуда мне ответили: нарушения, мол, да, подтвердились, но состава преступления нет. Но как же нет, если меня били, надо мной откровенно издевались?!

Я пишу новое заявление в Следственный комитет, на этот раз -- в СК республики. Там отменяют решение районного отдела следственного комитета и назначают новую проверку. Казалось бы, здорово. Наконец-то дело сдвинется с мертвой точки. Как бы не так! Новую проверку поручают проводить «старому» следователю, все тому же Ширко, который уже дважды мне сообщал о том, что нет оснований привлекать к ответственности милиционеров, издевавшихся надо мной.

В общем, всего было 13 проверок по моим заявлениям. Обращалась я и к прокурору города Молодечно, причем неоднократно. Но только когда в интернете в 2013 году появилось видео о моих истязаниях в РОВД, прокуратура области взяла под контроль это дело. И что?! А НИ-ЧЕ-ГО…

Просто ослепли все наши правоохранители, никто не увидел в действиях милиционеров, устроивших женщине «ласточку» в фойе дежурки, оснований для привлечения их к ответственности. А потом проверку приостановили в связи с возбужденным в отношении меня уголовного дела.

А случилось вот что.

В январе этого года в один из моих походов в Следственный комитет Молодечненского района в фойе здания я встретила начальника департамента «Охрана» Ивана Косика. Это его подчиненные избивали меня в ту злополучную новогоднюю ночь. Он меня «поприветствовал»: мол, чего ходишь, все равно ничего не добьешься. Слово за слово, и он пригрозил: не успокоишься, не только «ласточка» тебе будет… И я не стерпела -- огрела его сумкой. Он в ответ заломил мне руки, оттолкнул меня (позже на этот факт никто не обратит внимания). В общем, «побеседовали» эмоционально и разошлись. Но…

На следующий день я поехала на работу, дочку оставила с соседкой. Звоню Катюше -- телефон недоступен. Думаю, разрядился, такое и раньше бывало. Приезжаю домой, а соседка в слезах: «Катюшу забрала милиция». Как милиция? За что? Почему? Я бросилась в РОВД. А там новая порция неожиданностей.

Оказывается, еще в день моего конфликта с Косиком в течение трех часов (!) против меня было возбуждено уголовное дело по статье «Хулиганство». И мою дочку заботливые правоохранители заблаговременно определили в детский приют. Представляете! Я два года добивалась возбуждения дела в отношении милиционеров, которые меня избивали, было исписано 700 листов бумаги, представлено заключение судмедэкспертизы о побоях на моем теле в 17 местах, а тут хватило трех часов, чтобы разобраться: то, что я замахнулась сумкой, -- это преступное деяние. И мне уже грозит до трех лет лишения свободы. А ведь меня никто даже не опросил, никто не поинтересовался, а почему произошел этот конфликт между мной и Косиком. Этот страж порядка даже не постеснялся зафиксировать отсутствие побоев. Из меня уже стали делать преступницу…

«Если так подходить, то у нас полстраны психически больные люди»

В общем, с 10 января этого года мое дело приобрело новый поворот. Если честно, даже в дурном сне мне не могло такое присниться.

В тот же день, 10 января, когда я прибежала в РОВД с вопросом, где моя дочь, меня задержали на трое суток. Объяснение: против меня возбуждено уголовное дело.

13 января меня освобождают. Но тут же дают на руки новое постановление: в рамках уголовного дела мне назначена стационарная психолого-психиатрическая экспертиза. Я думала, что это шутка, попытка надо мной посмеяться. Но следователь, которая мне эту повестку вручала, жестко так заявила: не поедешь в Новинки -- отправим в Жодинское СИЗО на 2 месяца.

В Минске меня определяют в стационар судебно-психиатрической экспертизы. В присутствии следователя и заведующего отделением я пишу отказ от проведения такой экспертизы. (Но этот отказ потом не приобщат к материалам моего дела.) Несмотря на мое «нет», в этом отделении меня продержат 13 дней. Никакого лечения проводиться не будет, со мной только будет беседовать психолог.

Но сделать из меня «психа», судя по всему, кому-то очень хочется. Выйдя из отделения, я узнаю от своего отца, что к нему приезжал следователь и сообщил, что отец назначен моим законным представителем, поскольку я не могу осознавать и руководить своими действиями. Я, со слов следователя, страдаю органическим аффективным расстройством и нуждаюсь в принудительном психиатрическом лечении в стационаре закрытого типа! От изумления я едва не лишилась чувств! Это же надо такое придумать!

Позже я поняла, зачем вся эта комбинация была разыграна.

Во-первых, это позволяло приостановить проверку в отношении сотрудников РОВД, избивавших меня 1 января 2012 года. А во-вторых, когда меня выпустили из психиатрической клиники, статья «Хулиганство» была переквалифицирована в статью потяжелее -- насилие в отношении сотрудника милиции. И если меня признают невменяемой, то в суде и разбираться никто не станет в нюансах этого дела. Что возьмешь с психически больного человека?!

Хочу отметить, что все судебные заседания о назначении мне принудительного лечения проходили в мое отсутствие. Разбирательство длилось 4 месяца. В суде психиатр города Молодечно Божко в своем выступлении говорил, что ни в каком принудительном лечении я не нуждаюсь, что во время конфликта с Косиком я была эмоционально возбуждена, это временное состояние, и сейчас достаточно амбулаторного наблюдения. Суд вынес решение назначить мне повторную психиатрическую экспертизу.

Естественно, что проходить ее меня отправили в то же отделение, где я уже провела 13 дней. Но до проведения этой экспертизы, 20 мая, я поехала в Москву, к российским психиатрам. Специалисты Независимой психиатрической ассоциации России, обследовав меня, сделали заключение, что «при клиническом исследовании не выявлено ничего, кроме некоторой демонстративности, неустойчивого настроения и недостаточно критической оценки ситуации». Проще говоря, все мои беды от того, что я верю в победу справедливости. Российские психиатры отметили, что ни в каком недобровольном лечении я не нуждаюсь и по своему состоянию могу осознавать значение своих действий и защищать себя в суде.

Наверное, вы уже догадались, что заключение российских экспертов, а это известные психиатры, врачи высшей категории, кандидаты наук, в Беларуси никакого значения не возымело. Его просто проигнорировали. К слову, я обращалась в КГБ с заявлением о готовящемся против меня преступлении -- помещении заведомо здорового человека в психиатрическое заведение. Однако в КГБ мне устно сказали: пока судья не требует взятки, этим делом заниматься не будем. А письменного ответа оттуда я не получила.

23 июля суд города Молодечно вынес решение отправить меня на принудительное лечение на полгода. 19 сентября Минский областной суд, куда я опротестовала это решение, мою жалобу не удовлетворил.

Я, конечно, буду обжаловать это решение дальше, дойду до Верховного суда. Но меня ведь в любой момент могут прийти и забрать в психушку. А Катюшу -- в детский приют. Это нормально?! Это будет справедливо?

Скажу честно: я ничего не боюсь. Коллеги на работе спрашивают: мол, ты не боишься вечером по городу идти, вдруг какая провокация? Не боюсь, потому что знаю: никаких противозаконных действий не совершала. Пусть те, кто надо мной издевался в РОВД, боится законного наказания. Но я не хочу, чтобы моя девочка при живой матери оказалась в каком-то приюте, поэтому я и пришла в «Народную Волю». Может, когда вся страна узнает мою историю, меня перестанут преследовать?!

Ведь очевидно, что все мои проблемы -- это обыкновенная месть за мою активность, за мое желание привлечь к ответственности людей в погонах. Если меня хотят сделать психически больной за то, что я замахнулась сумкой, тогда у нас полстраны лечить надо. Недавно вся Беларусь обсуждала, как ведущая ОНТ устроила драку на дороге. Сорвала с ушей сережки у девушки-водителя, которая, по мнению ведущей, должна была уступить ей дорогу. Если я только сумкой замахнулась -- и уже психически ненормальная, то кто тогда эта телеведущая? Ее, значит, тоже надо лечить принудительно?!

***

От автора.

Согласитесь, ситуация дикая. Запись с видеокамер Молодечненского РОВД, где милиционеры «усмиряют» Олесю, связав «ласточкой», есть в открытом доступе в интернете. Но ни служба собственной безопасности МВД, ни прокуратура, ни Следственный комитет в действиях милиционеров нарушений закона не усмотрели. А теперь, когда уставшая бороться за свои права молодая женщина дала волю эмоциям, ее могут направить на принудительное лечение. То есть нормальный человек в нашей стране не может искать справедливости, не может отстаивать свои права?

Мы решили опубликовать историю Олеси, потому что из журналистского опыта знаем: зачастую защитить себя возможно, только предавая гласности все, что с тобой происходит. Мы очень надеемся, что хотя бы теперь, после опубликования этого материала, все-таки будет закончена прокурорская проверка, после которой все получат по заслугам.

Мария Эйсмонт, Народная Воля