Михалок и Эвридика

Не оглядывайся, Серега. Идущие своими дорогами – не оглядывайтесь.

Как известно, скромность – одна из черт национального характера современного беларуса. У скромности этой много обличий. Крайности, которых она порой достигает, сейчас и определяют картографию той отъевроремонченной землянки, из которой мы осматриваем культурную ситуацию в мире.

Мы такие скромные, что всячески принижаем тех из нас, кто чего-то добился. Нобелевскую премию Алексиевич? А она вообще наша, беларусская писательница? Точно? А может не надо? А за какие заслуги? Как-то неудобно! Новый альбом Вольского? Музыка скучная, тексты – больно серьезные и занудные. Где песни «пра каханне» и чертики в глазах? Сколько можно вот это все одно и то же про политику петь? Новый проект Михалка? Турничок как национальная идея? Где прежний борец за правду, где анархо-экуменист и воин света?

Логика одна – для беларусов всё всегда в чем-то будет не так.

В локальных сообществах есть свои признанные авторитеты, но попробуй мы поискать персоналию, которая бы могла объединять нас всех, как начинается полный ахтунг. Алексиевич обвинят в конъюнктуре и недостаточном уважении к национальным беларусским ценностям, Вольского – в том, что застрял в образе политического рокера, Михалка – в том, что он этот образ решил сменить на иной. Несовершенство кумиров и мира в целом приводит беларусов в скорбное оцепенение. Лучше тихонечко. Давайте скромно сидеть в нашей землянке при сальной свече, а тех, кто, не дай Бог, рванет по лестнице достижений вверх, будем больно бить по голове. Потому что нечего высовываться.

Хотела написать: «беларусская культура живет по принципу пульсирующих «обнулений». Но нет. Это мы создаем беларусскую культуру таковой, а не она, мол, сама, так функционирует. Стоит где-то возникнуть взрыву творческой активности, как тут же налетают с ковшиками водицы, тушить, «обнулять». Расковыряв несовершенство в творческом продукте (а лучше – в личности его автора!), проделав маленькую щель, начинают ломать, в отдельных случаях – вплоть до травли. Интересно, к чему продуктивному (в творческом, политическом смысле) приводила традиция сетевых бульбосрачей? Что кроме ощущения усталости и «негигиеничности» они кому-либо принесли?

Причем, если запустить в сеть дискуссию на тему «в чем разница между широкой общественной дискуссией – и бессмысленным и беспощадным бульбосрачем», возникнет, ожидаемо, именно очередной бульбосрач, а никак не широкая общественная дискуссия.

Что говорить про сетевое общение, если у нас публикации вокруг да около культурной критики порой обретают формы либо невнятных истеричных выпадов, либо безапелляционно убийственного приговора, после которого автора можно складывать помолам и класть «в топку» (показательно, когда я иронизировала по поводу таких форм критики в программе «Черным по белому», моя ирония не была распознана), либо напоминает наезды на «районе». Ты чё, самый умный? Пиджак, понимаешь, надел, ботинки почистил? А если по шапке?

В этом смысле, к примеру, эволюция Михалка выглядит как закономерный результат всей этой ситуации. Многие расслышали в первом альбоме группы «BRUTTO» лишь про гири, мячи и качалку. Гул неодобрения «опрощением» Михалка имеет подтекст – мы тебя, Серега, полюбили, выбрали «Единым», ты нам всем теперь должен. Всем разное – кому про Джа должен петь, кому про коммунизм, кому про анархизм, кому просто ска веселое поставлять бесперебойно.

Как пошутил Виктор Мартинович, скоро Михалка обвинят в том, что он мало сделал для беларусской литературы, фигурного катания и оперного искусства. Потому что у нас, как известно, принято назначать «Единых», которые всем должны. А что бывает с «Едиными» после выборов все знают. «Обнуление».

Мне лично Михалок ничего не должен. И хотя я не испытываю эстетического удовольствия от кубиков пресса, бицепсов и татуировок на гладко эпилированной мужской груди, я все же внимательно альбом послушала несколько раз и посмотрела клипы «BRUTTO».

И увидела в «Underdogе» месседж о ключевом для беларусского общества дефиците – дефиците уважения. Лирический герой альбома хочет «уважать себя заставить». О чем и сообщает нам прямым текстом. В этих упрощенных, брутальных, прямолинейных стихах Михалка – мегатонны человеческой усталости. От жизни в обществе, где единственным способом «уважать себя заставить» является грубая сила твоих кулаков.

Underdog, который готов рвать зубами и бить ногами обидчика, который понимает, что ничто не защитит, кроме «тупо силы» – это поистине трагический персонаж. Гопари, которым он обещает выписать «пиздюлей», увы, встречаются не только на районе, фланируя с бутылкой пива. В некоторых странах они заседают в парламентах, решают дела, шьют дела, заколачивают бабло, «берут себе» любых приглянувшихся им женщин, с достоинством проводят время в лучших заведениях. Но и не только.

Гопничество как состояние души – то есть неспособность относиться к людям с презумпцией уважения – присуще, судя по всему, многим из нас, не зависимо от формальных маркеров социального статуса.

Никто никого тут уважать не собирается и не будет вслушиваться в полутона чужого мнения. У нас тут есть наша собственная главная презумпция – презумпция: «А ты чё, самый умный? Щас обнулю!» Кто-то один даёт отмашку (статьей, ударным постом в Facebook) – и остальные, искренне полагая, что подключаются к общественной дискуссии (а на самом деле просто слыша разрешительное «фас»), начинают «вносить свой вклад в развитие беларусской культуры и гражданского общества».

Немного утомляет, да. После этого без разрядки на турничке сложно.

Главное тут – не совершать ошибку Орфея. Чтобы идти вперед, из довольно неуютного пространства в более уютное и осмысленное, и вывести с собой вместе нечто под названием «беларусская культура», нельзя оглядываться назад.

Будет очень хотеться. Остановиться, вслушаться. Вдруг правы все, кроме меня? Я оступился? Я не туда иду?

Эти голоса, каждый из которых говорит свое и не несет никакой ответственности за сказанное, способны сбить любую траекторию и ввести в то же оцепенение, в котором пребывают сами. Остается идти свой путь и слушать тех, кто заслужил право на доверие. Ошибаться, отвечать за ошибки и снова идти. И не оглядываться.

Не оглядывайся, Серега.

Идущие своими дорогами – не оглядывайтесь.

Эвридика идет за вами, ведите.

Лидия Михеева, «Белорусский журнал»