Северин Квятковский: Белорусский язык - не мода, а потребность

В Минске состоялась презентация книги Северина Квятковского «Як стаць беларусам. 100 гісторый».

В сборник литератора, журналиста и блогера вошли 100 интервью с жителями разных уголков страны, которые рассказывают о своем пути к белорусскости и языку, а также делятся мнениями по поводу того, кого зможно считать белорусом, и что делать, чтобы соответствовать этому высокому званию.

Служба информации eurobelarus.info побеседовала с автором-составителем сборника, чтобы узнать, как он сам стал белорусом, и стоит ли вычеркивать из белорусов тех, кто по разным причинам не знает родного языка.

- Северин, а как вы сами стали белорусом? Расскажите о личном путь к белорусскости.

- У меня на самом деле не было резких преобразований, так как мои родители читали мне периодически сказки на белорусском языке, хотя в жизни говорили по-русски. И они были абсолютно не идеологизированы, коммунистическая идеология на них не действовала. Отец - художник, мать - актриса.

Мы с друзьями рассуждали и пришли к выводу, что достаточно много людей ничего не знали об истории Беларуси и не говорили по-белорусски, не прошли через резкие преобразования. Здесь многое зависит именно от окружения, в котором ты вырос.

Для меня белорусскость сегодня - это «чалавецкасць». Не человечность, а именно «чалавецкасць». Потому что все проблемы, которые мы сейчас вынуждены разгребать, возникли из-за советской идеологии. Даже, если брать самый яркий маркер белоруса - белорусский язык: еще сорок лет назад большинство населения говорило по-белорусски. Ведь жили на селе, в первую очередь. И вся эта волна русификации через образование и неочевидную дискриминацию была связана с коммунистической идеологией.

Поэтому, на мой взгляд, стать белорусом - это избавиться от рудиментов человеконенавистнической идеологии, в которой все - враги.

Вот я с вами сейчас разговариваю, а в эту минуту в «Фейсбуке» разворачивается очередной, я бы не сказал, что «холивар», но такая, условно говоря, буча. Известный рок-музыкант Филипп Чмырь написал, что он ненавидит белорусский язык, как и все то, что ему навязывают. В основном комментарии под этим забавные, над ним иронизируют.

Вот уже белорусский язык ему навязывают, и это в стране, где еще 25 лет назад можно было пострадать только за то, что ты несанкционированно водил хороводы на празднике встречу весны! Не говоря о более давние времена, когда за белорусские стихи людей отправляли в тюрьму.

В сборнике - 100 историй, но их было гораздо больше. Были два проекта, которые делились на «как я стал белорусом» и «быть белорусом» - всего более 300 историй, из которых я отобрал 100 наиболее красноречивых, на мой взгляд, и разделил на разные пути. Кто стал белорусом посредством протестов, кто-то - через бабушек и дедушек, которые сами не осознавали себя белорусами.

Например, в деревне Дусаевщина Копыльского района, где жили мои, национальность отсутствовала в принципе, они просто ее не понимали. Я приезжал туда раз в полгода, жил там и разговаривал на чистом белорусском языке. То, что мы называем трасянкой, там такого было разве что 5%. И моя бабушка, которая родилась в конце XIX века, не знала, что такое Беларусь.

Так вот кто через старых людей перенял живой язык и любовь к своему дому, селу. Крестьяне не думали такими категориями как любовь к стране, нации. Они любили свои лес и реку.

Кто-то пришел логическим путем. А кому-то, как мне в школе, не хватало знаний об истории Беларуси до 17-го года.

Но, все же, самый главный фактор, который заставляет человека то самоопределиться, это потребность своего.

- Вы говорите, что главное для белоруса - «чалавецкасць». Обязательно ли тогда при этом белорусу знать свой язык?

- Важно отношение людей к белорусскому языку, и из исследований - как независимых, так и государственных - я с радостью для себя отмечаю, что большинство белорусов хорошо относиться к белорусскому языку.

- Одна из рецензентов вашей книги заметила, что окружение белорусской интеллигенции в сборнике непохоже на правду из-за своей гомогенности. Мол, из истории в историю - одно и то же: Короткевич, белорусские группы, честь и снова Короткевич. Хотите ли оспорить это?

- В самой книге - большинство людей гуманитарии, так как они больше остальных умеют говорить. Но, тем не менее, есть здесь и инженеры, стоматологи, строители, программисты - люди не творческих, а технических занятий. А если брать весь проект, все 300 интервью, я бы сказал, что там только 40% - люди творческих занятий.

Смысл был в том, чтобы опросить людей разных занятий и, что очень важно, чтобы была представлена вся география Беларуси. Поэтому я опровергаю рецензента. А сами, еще необработанные, тексты есть в сети и, в отличие от книги, там подписано занятие каждого человека. А в книжке - не подписано, так как смысл не в том, чем занимается человек, а в его истории.

А Короткевич и белорусскоязычные рок-группы вроде N.R.М. и «Крамы», думаю, абсолютные лидеры по внешнему влиянию. Внешние раздражители.

- Существует ли сегодня мода на белорусскость?

- За последние двадцать лет мы научились говорить определенные вещи не напрямую, а немного маскировать мысли. На самом деле, это никакая не мода. Это естественная потребность достаточно большой части общества. Мы помним, что в 90-е и начале 2000-х белорусский язык ассоциировался с политической деятельностью. Через некоторое время люди устали из-за языка получать проблемы от властей и затихли. И последние десять лет был застой, белорусская идея якобы исчезла, скрылась в гетто.

Но потихоньку, я вижу, уже даже и государству понятно, что на одной идеологии Великой Отечественной войны не выедешь, тем более, что приватизировать ее невозможно.

Проекты «Будзьма», «Мова нанова», «Мова ці кава», исторические проекты на БТ - все это свидетельствуют о том, что белорусская идентичность перестала быть маркером политической позиции. И государство уже копирует наработки негосударственных инициатив, и общество стало более лояльным к языку. Это не мода, это потребность.