Восстание потерянного поколения

Фильмы для молодежи последнего времени политичны, как никогда прежде.

Их отличает наличие героев, которые должны проявить себя в противоборстве с тоталитарными правящими структурами. Третий и предпоследний фильм из серии «Голодные игры» (The Hunger Games) представляет собой блестящую антиутопию, пишет nzz.ch (перевод — Иносми.ру).

В государстве Панем идет война. Капитолий правит железной рукой, и там, где бесчинствуют его палачи, остается лишь выжженная земля. После того как Китнисс Эвердин (Katniss Everdeen) прекращает голодные игры с помощью легендарного выстрела из лука и попадания стрелой в электростатический сферический купол над боевой зоной, начинает формироваться официальный протест в угнетенном народе. Однако на энтузиазм обновления вскоре ложится мрачная тень. Именно в тот момент, когда спасенная незадолго до этого из арены игры героиня (Дженнифер Лоуренс) в первом фильме последней части трилогии Френсиса Лоуренса «Голодные игры — сойка-пересмешница: Часть 1» (The Hunger Games — Mockingjay: Part 1) просыпается в бункере повстанцев и узнает о колоссальных разрушениях, становится ясно: эта экранизация книги Сьюзен Коллинз (Suzanne Collins) уже давно балансирует на грани антиутопии, где, помимо вооруженных конфликтов, разворачивается медийная война и на всю мощь задействована пропаганда. В то время как женщина-президент (Джулиан Мур) и главный стратег сопротивления (одна из последних ролей Филипа Хоффмана) делают из главной героини в специально снятых фильмах икону свободы, президент Капитолия Сноу (Дональд Сазерленд) использует ее возлюбленного Пита (Джош Хатчерсон) как телевизионную марионетку для дискредитации бунтарей.

Политизация

Уже в предыдущих сериях разворачивалась гротескная критика медийного мира. Чтобы отвлечь внимание от бедности в порабощенных землях и укрепить нерушимую власть режима, массам показываются жестокие сцены из Голодных игр. Эти кадры являются свидетельством исторической амнезии общества, которое с помощью грубого эмоционального воздействия полностью удерживается во власти современности. Однако молодая участница этой жестокой игры использует направленные на нее камеры в своих интересах: с их помощью она разоблачает махинации государства тотальной слежки и бросает вызов существующему истеблишменту, и таким образом эта лента вписывается в общую мозаику фильмов для молодежи, которые в настоящее время политизированы, как никогда раньше. В них элементы научной фантастики, приключенческого жанра и общественной драмы превращаются в кошмарную притчу. Они прощупывают наследие утраченной истории, ищут выход из медиального иллюзорного мира и постоянно борются за право иметь независимое будущее.

И всегда именно юные борцы за дело добра и правды, эти представители потерянного поколения, начинают вести борьбу против тоталитарной технократии. Фильм Уэса Болла «Бегущий в лабиринте» (The Maze Runner) также рассказывает о молодежном восстании и основывает свое видение грядущего мира на реконструкции собственного прошлого. И только тогда, когда группа молодых людей, образовавшаяся в искусственном лесу, все больше начинает вспоминать о временах, предшествовавших амнезии, некоторым из них удается найти выход из опасного лабиринта. В конце их ожидает тягостное открытие: они были и все еще продолжают оставаться объектами для опытов в рамках проводимого над людьми жестокого эксперимента Вместо восхваления прогресса зрителям предлагаются диссонансы медийных симуляций. Они являются настоящим оружием 21-го века, поскольку теперь уже они в состоянии порабощать не только тело, но и душу. Большой Брат, Лагерь в джунглях или «Шоу Трумана», если сравнить их со вариантом будущего в фильме 2014 года «Дивергент» (Devergent) Нила Бергера (Neil Burgers), могут показаться всего лишь забавным фарсом. В этом фильме достаточно использовать чипы и передатчики для того, чтобы успокоить массы и распределить их — как это происходит и в трилогии «Голодные игры» — на отделенные друг от друга в пространственном отношении касты. И лишь находящаяся еще в подростковом возрасте Беатрис или «Трис» Прайор (Шейлин Вудлди), не поддающаяся классификации и поэтому представляющая потенциальную опасность для режима, вместе с небольшой группой соратников оказывает сопротивление автократии с ее политикой страха и чужеродной закономерности. В конце ей удается совершить спасительный побег из этого негостеприимного места.

Кому-то все это может показаться далекими от реальной жизни фантазиями, сочиненными авторами сценариев, однако ни в коем случае не следует недооценивать их социологическую значимость. Герои этих фильмов-антиутопий для юношества, не успев повзрослеть, все чаще вынуждены жертвовать своей жизнью ради моральных и духовных перемен, и одновременно они свидетельствуют о тревожных мечтаниях своих поколений. Китнисс Эвердин и Беатрис Прайор становятся воплощением надежды реально существующей молодежи, которая в новом тысячелетии более активно, чем раньше, пытается обрести свою собственную идентичность на фоне массовой безработицы, потоков беженцев и геополитической нестабильности. Это дети, которые в аллегорической форме извлекли уроки из «Заводного апельсина» Кубрика или из «Матрицы» братьев Вачовски, и они со скепсисом реагируют на абсолютное господство.

Правдивость

Более того: они противостоят неофашистским правителям, резко выступают против эксплуатации, штрафных лагерей и создания из людей единообразной массы. От посетителей кинотеатров подросткового возраста потребуется знакомство с неприкрашенным изобразительным языком. В фильме «Голодные игры — сойка-пересмешница: Часть 1» самолеты наносят бомбовый удар по лазарету, перед этим Китнисс стоит перед общей могилой жителей Района 12, а вскоре после этого повстанцы, понеся большие потери, под звуки виртуозно исполненного Лоуренс протестного гимна «Дерево-виселица» (The Hanging Tree) начинают штурмовать плотину Капитолия. Идеализация и упрощение в современных фильмах для молодежи уступили место натурализму и правдивости.

Это находит свое отражение и в четко обрисованных героях. Дженнифер Лоуренс ярко воплощает образ борца за свободу божьей милостью. Чтобы показать внутренние колебания своей героини между любовью к Питу и возложенной на нее миссией лидера, между гневом и человечностью, режиссер ближе к концу фильма замедляет развитие сюжета. Он не затягивает фильм, а просто предоставляет своей ленте и ее героям необходимое пространство. С помощью величественных и иногда наполненных нежностью мелодий Джеймса Ховарда (James Newton Howard), а также впечатляющего видеоряда этот эпос приобретает поразительную зрелость. Из приключения возникает мощное предостережение против диктатуры и войны.