Где гибнет свобода?

Свобода гибнет не на баррикадах или в тюрьмах, не в удушливых министерских приемных или кабинетах следователей, не на фальшивых выборах или в залах неправедных судов.

Нет, друзья мои, свобода гибнет там, где мы сами добровольно отдаем ее в уплату за благополучие, карьеру, профессиональный рост или спасение любимого проекта. Только так и никак иначе. Никто не может отнять у нас свободу, только мы сами можем от нее малодушно отказаться. А потом, разумеется, винить в своей слабости беспредельную власть, равнодушное общество и неблагоприятное стечение обстоятельств.

Антон Павлович Чехов велел по капле выдавливать из себя раба. Владимир Владимирович Путин велит по капле выдавливать из себя свободу. Сдается мне, что у Путина последователей сегодня больше, чем у Чехова.

В прошлое воскресенье в Москве на Триумфальной площади прошел небольшой митинг в защиту свободы слова. Выступавшие говорили горячо и взволнованно. Они были против цензуры, за достоинство журналиста и уважение к читателю. Все правильно. Но чтобы попастьна огороженную площадку митинга, им надо было не только пройти через рамки металлоискателя и показать полицейским содержимое своих сумок, но и подвергнуться личному обыску.

Это никого не смущало! Свободные люди, пришедшие защищать свободу, в буквальном смысле слова отдавали себя в руки лоботрясов в полицейской форме, изображавших из себя стражей порядка. Лоботрясы хищно досматривали участников митинга, соблюдая гендерные приличия: менты лапали ребят, ментовки — девушек. «А вдруг у вас там пояс шахида или стеклянная посуда?» — объяснял мне причины обыска подполковник полиции.

Я так и остался стоять перед рамками необысканным, наблюдая за защитниками свободы слова. Покорно проходя через личный досмотр, большинство были равнодушны, некоторые растерянно улыбались, другие недовольно кривились, но никто не возмутился и от унизительной процедуры не отказался. И ведь не в тюрьме, не под конвоем, где обыщут в любом случае — упирайся, не упирайся. А бывает, что и там упираются — до резиновых дубинок и смирительной рубашки. Здесь же и жертвовать нечем, разве что не постоять на трибуне или послушать ораторов издалека, а не вблизи.

Так какой смысл защищать свободу людям, жертвующим своим личным достоинством? Вот и выдавили из каждого по капельке свободы руками путинских полицейских. Вот почему у нас есть Путин и нет Майдана.

Но руками полицейских — это еще полбеды. Настоящая беда — когда своими руками. Когда садятся в кружок журналисты во главе с Лесей Рябцевой из «Эха Москвы» и сочиняют сначала отстойный закон про блогеров, а затем правила поведения для журналистов в соцсетях. Сочиняют вдохновенно, инициативно, задорно, с размахом и неким профессиональным эксгибиционизмом — долой правила приличия и достоинство профессии, мы будем душить нашу свободу своими собственными руками! Им даже полицейский для этого не нужен, и Роскомнадзор их лучший друг.

Холопский размах их велик и выходит далеко за пределы радиостанции и коллег по работе. Они хотят замазать своим коллективным страхом всех журналистов вообще. Им безразлично, что в нерабочее время правила внутреннего трудового распорядка на работника не распространяются. Если, например, договорится Алексей Венедиктов со своими журналистами о круглосуточной оплате их труда и отдыха, тогда может требовать от них подчинения дома и на работе. Не договорится — старания Рябцевой впустую. За ней последуют только те, кто согласится отдать свою свободу за сохранение работы, зарплаты и расположения начальства.

Их может оказаться не так уж мало, но только зачем журналисту работа, если у него нет свободы? Такая работа годится для пропагандистов, каковых, впрочем, в российских СМИ сейчас абсолютное большинство.

Лукавые продавцы своей личной свободы и своего личного достоинства раздраженно клеймят своих оппонентов в чистоплюйстве, тщеславии, выпендреже и хорошо, что еще не в экстремизме. Они свидетельствуют об относительности морали и превозносят искусство компромисса. Бог им судья. Они делают вид, что не замечают грани между честью и бесчестьем. Между тем, грань эта хоть и хрупка, но отчетлива. Человеку разумному и совестливому не заметить ее невозможно. Можно пренебречь ею один раз, и другой раз, и третий раз, и пренебрегать всю оставшуюся жизнь. Но тогда не надо жаловаться на отсутствие свободы. Отдаем по капле, вот и живем в рабстве.

Александр Подрабинек, «Ежедневный журнал»