Экспорт страха

Чувство страха стало главным экспортным товаром России.

Почти два десятилетия тому назад, во время поездки в Израиль, я стал невольным свидетелем террористического акта в Тель-Авиве: машина, в которой я ехал, оказалась практически рядом со взорванным автобусом. Я и сейчас хорошо помню эту кошмарную картину – больше мне не нужно было объяснять, что означает жизнь в Израиле, что такое ежедневная, ежечасная внутренняя мобилизация и опасность, подстерегающая тебя на каждом шагу.

Я вновь вспомнил о взорванном автобусе, узнав о трагедии под украинской Волновахой. Тоже автобус, тоже невинные жертвы, тоже террор. И еще одно совпадение: главным содержанием украинской политики, как некогда израильской, стал поиск решения проблемы безопасности страны и каждого отдельного ее гражданина.

Но одно отличие все же есть. Вопрос безопасности был фундаментальным – и решаемым с очень большим трудом – с первого дня существования еврейского государства. Его жители прекрасно понимали, что само право на государственность и спокойную жизнь придется завоевывать и защищать. Ничего подобного в Украине не было и в помине. До избиения студентов на киевском Майдане в декабре 2013 года, до гибели «Небесной сотни» в феврале 2014 года и начавшейся затем российской агрессии Украина была мирным и спокойным государством.

Мои киевские (или львовские, или донецкие) знакомые привычно изумлялись объявлениям в Московском метрополитене о забытых вещах и бдительным полицейским, останавливающим людей с «неарийской» внешностью на улицах российской столицы. Никакие напоминания о двух кавказских войнах, взорванных домах, смертниках, заложниках не помогали – украинцы просто не могли понять, что их соседи привыкли к атмосфере подозрительности, к ощущению небезопасности, будто бы отступившему после превращения страны в образцовое полицейское государство. Но это ощущение может вернуться в любой момент.

Теперь это чувство страха стало главным экспортным товаром России. Дешевеет нефть, вслед за ней станет доступным и газ. А вот страх, войну, смерть, Волноваху – какими суммами можно оценить такой «гуманитарный конвой»? Как могло получиться, что главное, чем занимается сегодня руководство России, – экспорт смерти?

Если бы не авантюра в Крыму, если бы не кошмар Донбасса, Украина так и осталась бы мирным государством. Раны, нанесенные безумием Януковича, зарубцевались бы. Баланс интересов жителей различных регионов страны и их политических и предпринимательских элит был бы найден в ходе очевидно непростого, но честного диалога. И все были бы живы – и прапорщик в Крыму, застреленный рукой хладнокровного убийцы, и тысячи жертв боев между украинскими военнослужащими и российскими «отпускниками» и наемниками, и мирные жители, попавшие под обстрелы, и пассажиры злополучного «Боинга». И та девочка из автобуса в Волновахе тоже была бы жива.

Виталий Портников, «Радио Свобода»