Дмитрий Муратов: Свобода слова колеблется от сотрясания воздуха до сотрясения мозга

Главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов рассказал, что стало со свободой слова в России.

Журналист принял участие в круглом столе «Свобода слова в России сегодня: как жить, как работать, как остаться верным профессии» в Пскове 23 января с участием представителей региональных и федеральных СМИ, сообщает Оpenrussia.org.

– Моя точка зрения – не эксперта, а действующего участника рынка, поэтому я могу опираться только на собственный опыт.

Накануне мы проиграли суд с Еленой Панфиловой из Transparency International Роскомнадзору, и у нас осталось предупреждение. Мне, честно говоря, на это предупреждение глубоко насрать, но если мы получим еще одно предупреждение, газета через суд может быть лишена лицензии. Дело это не стоило выеденного яйца: Юлия Латынина в своей колонке выразила точку зрения, что нельзя говорить об абсолютно автономной русской культуре – она является синергией множества различных культур (в том числе европейских и азиатских), и именно поэтому она такая крутая и серьезная. Это посчиталось оскорблением. И если в обычной ситуации курирующий нас цензор из Роскомнадзора регулярно звонит по разным поводам (например, в комментариях модератор пропустил какой-нибудь мат или еще что), то здесь они молчали месяц, а потом, видимо, начали искать и минировать вокруг подходы. В этот же момент предупреждение получил и Алексей Венедиктов – за высказывание фотографа Los Angeles Times Сергея Лойко в прямом эфире, притом что прямой эфир вообще не имеют права подвергать наказанию.

Я позвонил цензору и спросил: вы же всегда звоните, а тут месяц подождали и забабахали? Он говорит, что уже прочитал мой ответ, – а я им написал, что в связи с этим предупреждением Латынина на рассвете распята за богохульство.

Смех смехом, но кроме вот таких административных историй есть вещи более серьезные: в стране более 95% газет финансируется местными региональными органами власти через так называемые договоры об информационном обслуживании этих органов. Это, безусловно, скрытые государственные медиа.

В среднем по стране, если открыть областную газету формата А2 на 8 полосах, – можно насчитать 7 фотографий губернатора. В городских газетах фотографий мэра обычно 2-3 – не дай бог, если мэр появится чаще, чем губернатор в областной газете.

Видимо, это связано с тем, что человек утром не очень узнает себя в зеркале, и для повышения узнаваемости он должен открыть газету и увидеть – вот это я. Другого смысла я искренне не вижу. Но ведь таким образом сказана прямая, внятная вещь: это хозяин, хозяин пометил мою территорию; моя территория – это восемь полос А2 в областной газете.

Итак, газеты – по факту государственные, телевидение – государственное уже давно. Оставшимся «выродкам», во-первых, нельзя печатать рекламу, во-вторых, в стране резко сокращается количество киосков по продаже прессы – то есть убивается дистрибьюция, в-третьих, нельзя иметь иностранных инвесторов. Никто не будет покупать пакет акций менее 25,1% – ни один серьезный бизнес на это не пойдет.

Суды, как только дело касается политических интересов государства, становятся бутиками по вынесению эксклюзивных приговоров. Какой-то подонок составил список врагов России, размещенный на сайтах «Правда.ру» и «Политонлайн», куда попали мы, «Дождь», «Эхо Москвы», «Ведомости», Forbes и даже РБК (вот, в тренде уже РБК). Я подал на них в суд. Они, твари, не явились ни на одно заседание! Я потребовал доказательств, они ответили: «У нас специальная методика определения врагов России по словам». Я потребовал эту методику. Прихожу в очередной раз в Басманный суд, судья спрашивает: «А вас лично оскорбили?» Говорю: «Конечно! А если бы ваш суд…» В ответ: «Не надо про наш суд». Конечно, меня это оскорбляет.

Я считаю, что мы с Алексеем Симоновым и Львом Шлосбергом не просто не враги России, но мы ее ближайшие друзья и патриоты, потому что мы занимаемся гуманизацией жизни в стране и не позволяем убивать наших сограждан. Но, видимо, патриотизм – это когда надо и стоит убивать, а те, кто за сохранение жизней, – это предатели.

Также мне не нравится это подхихикивание интеллигенции, когда внутри своего коммьюнити сами себя в шутку называют «пятой колонной».

Это что еще за шутки? Это почему еще мы себя должны так называть и по этому поводу веселиться? Я считаю, что за такие определения надо по морде давать, а не подзуживать друг друга постмодернистским стебом.

Еще одна вещь: реклама в Российской Федерации стала политическим бонусом к товару, который называется «лояльность». Не производишь лояльность – хрен тебе реклама. И сейчас рекламного рынка фактически нет.

Мой приговор: медиа в России – больше не бизнес. Все. Свобода слова колеблется от сотрясания воздуха до сотрясения мозга. Притом что норма должна быть где-то посередине между тщеславным блогерством и серьезной работой, как, например, в «Псковской губернии», когда это реально экстремальное занятие, не приносящее денег и вредящее здоровью.

К нам приходит очень много стажеров из Высшей школы экономики, МГИМО, МГУ. И сегодня я не очень хочу, чтобы они к нам приходили и оставались у нас: я не очень хочу, чтобы они этим занимались. Потому что славу они, конечно, получат, но вместе с тем это крайне тяжелая и очень опасная жизнь.

В связи с украинской войной и военным преступлением, совершенным российским телевидением в отношении как нашей страны, так и Украины (мы же понимаем, что нет никакой информационной войны, а есть обычная война, просто частично ее функционал реализуется через телеэкран), получилась еще одна дикая вещь. Наш пораненный народ очень податлив к пропаганде: поскольку идея справедливости витает, и люди хотели именно справедливости, а не войны, но им вместо справедливости предложили войну, – это такая манипуляционная подмена, которая произошла в 2014 году на наших глазах. И получилось, что раньше, когда мы критиковали государство, за нас всегда был народ, а теперь, когда мы продолжаем заниматься тем же, – мы уже против и государства, и народа. Правда, теперь – благодаря Льву Шлосбергу и усилиям нескольких медиа, усилиям развитой части гражданского общества – этот маятник все-таки качнулся.

Я спрашивал у нашего старого товарища Евгения Евтушенко: помните, вы песню написали «Хотят ли русские войны»? Скажите, ответ по-прежнему – «нет»? Или ответ уже «да»? Он ответил мне, прочитав гениальные стихи Максимилиана Волошина о том, как он у себя в мастерской в Коктебеле спасал то красных от белых, то белых от красных: «А я один в дыму и пламени стою меж ними, молясь за тех и за других». И вот это и есть честная позиция медиа. Но эта позиция пацифизма и гуманизма, «общего сочувствия ходу жизни», по формулировке Юрия Роста, – теперь признана непатриотичной.

По большому счету, в стране возник новый общественный контракт (взамен прежнего об обмене свободы на стабильность), который мы в редакции для себя определили так: обмен мнимого благополучия на иллюзорное величие.

Людям захотелось величия – и теперь человек не просто сидит и пьет «Клинское» у телевизора – он бьется насмерть с пиндосами, что наполняет его жизнь огромным смыслом.

И вот так эксплуатировать наших людей и страну, и так плохо к ней относиться! Притом что наша Родина в XX веке понесла беспрецедентные потери в 50 млн человек – это огромная травма, после которой народу надо дать возможность восстановиться, кормить бульоном и булкой, создавать благоприятные условия. Вместо этого мы возбуждаем социальный невроз. Страна стала социальным невропатом, который все время сидит с пультом в руках над телеэкраном, показывающим трясущееся, непонятное изображение.

Если вы сравните приемы сетевого маркетинга с тем, что делает, например, один из ведущих российского каналов, – вы поймете, что это одно и то же. Сначала он говорит, как все ужасно в гейропе и как бы развенчивает пуп земли – и вот-вот рухнет все мироздание. Но тут появляются Кремль, колокола и президент – и он все закручивает в обратную сторону: не волнуйтесь, мы снова собрали планету, и она продолжит функционировать. Я уверен вслед за Еленой Панфиловой из Transparency International, что одно из основополагающих прав и свобод человека – право на защиту от манипуляции его сознанием.

Вопрос к коллегам: одно время я, заблуждаясь, полагал, что когда количество электронных гаджетов приблизится к количеству телевизионных мониторов, то появится некоторая альтернатива, и партия интернета победит партию телевизора (на самом деле, конечно, победила партия холодильника, но это другая тема). Вот почему этого не случилось? Сегодня в стране стало 74 млн компьютеров, телевизоров примерно столько же. Когда у человека есть гаджет с доступом в сеть, это означает, что свободы слова может и не быть, но есть свобода получения информации. Можно открыть сайт Newsru.com, можно залезть в специфическую, но интересную «Медузу», появилась Openrussia, есть «Новая газета» – у нас 700-800 тысяч просмотров ежедневно. То есть ты можешь получать информацию и составить 3D-картинку мира, но вместо этого у нас трафик занят в основном просмотром порно-роликов.

Еще я хотел бы напомнить, что в следующем году будут выборы в Государственную думу, на которых я традиционно буду голосовать за моего друга Григория Явлинского и его партию. Но этот год очень важный. Вы видите, как мы минувший год прожили – с Государственной думой, которая превратила страну в позор. Это фрики, придумывающие невероятное количество законов. Я снова повторю нашу формулу – это взбесившийся принтер. А теперь у этого принтера еще и какой-то дополнительный картридж, потому что то количество законов, которое они генерируют и плодят, стало невероятным. Они превратили парламентаризм в России в абсолютное посмешище.

Я знаю, как проходит планерка в одной из газет (коллега здесь присутствует, я не буду эту газету называть). Там сидит человек и говорит: «Нужна какая-то новость из Думы, мы же Думой в основном занимаемся. Найди какого-нибудь дурня, пусть он тебе скажет, что, например, надо валюту в России запретить». Находят дурня, тот говорит: «Ну да, можно рассмотреть этот вопрос». Далее выходит заголовок: «Государственная Дума собралась запретить хождение валюты в России». Вот это Дума.

Если мы в этом году не создадим реальную альтернативу тому, что происходит, то в 2016 году голосовать будет не за что, и мы опять получим то же самое.

Поэтому просветительство, гуманизм, остановка войны, поддержка нормальных волонтерских движений, которые по-настоящему что-то делают на нашей Родине, – это будет нашей программой.

Наконец, последнее отягчающее обстоятельство.

Когда создаются военизированные организации для подавления общественной активности («Антимайданы» и так далее) – это государство часть своих силовых функций передает на аутсорсинг бандитам.

Лев Шлосберг, редакция «Новой газеты» и многие из наших коллег испытали это на себе. С одной стороны, это говорит о серьезном отношении власти, с другой стороны государство же должно соблюдать какие-то правила, пусть даже прописанные в диких законах. Но государство не довольствуется этим и привлекает таких людей. Знаете, кто вошел в движение «Антимайдан»? Оксана Шкода – одна из создателей титушек в Киеве, избиение которыми студентов в результате привело к кумулятивной реакции на Майдане и улице Грушевского. Теперь эта самая Шкода уже пишет у себя в Facebook о том, как «славно мы мочили» сторонников Навального во время схода на Манежке в день вынесения приговора. А в разгоне схода принимал участие полковник Федчук – бывший замначальника киевского ГУВД, тот самый чувак, который ответственен за кровь и все произошедшее там. А его начальник, бывший министр МВД Украины Захарченко в Севастополе заявил нашему корреспонденту: «Меня объявили в розыск, это то же самое, как если бы гитлеровская Германия объявила в розыск Жукова». То есть у нас беглый Захарченко – это Георгий Константинович Жуков, не больше и не меньше! Вы понимаете, чей опыт привлекает наше государство для того, чтобы влиять на общественную среду в России? Вот этих людей государство хочет видеть в качестве нового Охотного ряда и Союза Михаила Архангела.

Безусловно, это снова сильно ударит по нам. Мы помним, в какой осаде жила редакция в связи с постоянными покушениями нацистов на наших сотрудников, и теперь возникает подобное явление, опять же близкое к «конторе».

Еще одна проблема прессы: почта в России доставляет письма и газеты ровно так же, как во времена войны 1812 года. Известно, что в ставку императора письмо от Кутузова было доставлено за 8 дней. Я проверил, сколько времени займет доставка сегодня, доехал до Бородинского поля (рядом с Голицыно) и опустил письмо в почтовый ящик. В питерскую редакцию это письмо пришло через 11 дней.

Итого: почта, дистрибьюция, реклама, дикие законы, ограничения со стороны Роскомнадзора, подкуп большей части наших коллег с помощью государственных денег привели к тому, что реально обрушился медиарынок. Но именно поэтому «Псковская губерния», «Новая газета», The New Times, Фонд защиты гласности, «Ведомости», РБК, «Коммерсантъ», «Эхо Москвы» и другие независимые СМИ будут жить и развиваться, и у них будет только увеличиваться аудитория – как это ни странно.