Максим Мирный: Мы - гордая, маленькая, независимая страна

Белорусский теннисист вспомнил прошлое, оценил настоящее и прикинул будущее.

Максим Мирный дал интервью "Прессболу".

- Где вы были 18 января 2000 года?

- Так... Надо подумать... Ну безусловно, где-то здесь, в Мельбурне.

- А фамилия Аженор вам о чем-то говорит?

- Да, был такой. В пяти сетах у него тогда выиграл. Парень с Гаити. Помню тот матч. Даже корт, на котором играли. На той стороне — по-моему, 21, 22 или 23-й. Аженор тогда был ветераном, я — новичком тура. Мне было принципиально победить. Боролся, стиснув зубы. Кажется, тогда мы впервые приехали в Мельбурн с отцом. До того ездил один. Копили деньги. Все-таки прилететь сюда не так просто. Отчетливо помню, что жара была такая же, в районе 35. Здесь это нормально.

- Это был ваш дебют в Австралии в основной сетке "одиночки". В 2015-м этому знаменательному событию исполнилось 15 лет.

- Да? Честно говоря, уже тогда воспринимал квалификацию как нечто очень важное. Поэтому, наверное, в памяти нет зарубки на дебюте именно в основной сетке. Мне, кстати, сказали в АТП, что это мой 19-й "Australian Open" подряд. Мы с Хьюиттом — единственные в эру "оупенов" с такими показателями. Меня это сильно удивило. Ведь вечно играли и Коннорс, и Розуолл. Те же Паес с Нестором старше меня. Но так вышло, что все они один-два года пропускали. Мне вообще сильнее запомнилось, как впервые проиграл здесь одиночную квалификацию. Соперником был Марк Ноулз. Помню, что тогда жил с узбекским теннисистом Олегом Огородовым в гостинице системы “бэд-энд-брэкфаст” неподалеку от стадиона за 50 австралийских долларов на двоих. Счастлив, что мне удалось так долго участвовать в туре и приезжать сюда. Ради таких турниров хочется работать дальше.

- Сильно изменился "Мельбурн-парк" с тех пор?

- Это, видимо, наилучший пример, как государство развивает спортивную инфраструктуру. Причем те же процессы происходят не только в теннисе. Национальные виды спорта — австралийский футбол, регби, крикет — тоже не обижены. И именно Мельбурн можно назвать спортивной столицей Австралии. Нет ничего удивительного, что именно этот город проводит турнир серии "Большого шлема". Отчетливо помню: когда экономические катаклизмы захлестнули весь мир, здесь стоял вопрос о будущем "мейджора" в Мельбурне. Турнир активно пытались перетянуть к себе китайцы. Тем не менее, несмотря на финансовые трудности, государство и город выступили с масштабными программами и сохранили "Australian Open". Мы видим объем инвестиций, который делается в теннис. Здесь уже три стадиона с крышей. Такого нет ни на одном другом турнире "Большого шлема". И еще масса новшеств, как, например, вай-фай во всех официальных машинах турнира. Совершенствование — наверное, главная черта этого турнира.

- Грустно на этом праздничном фоне думать про отчизну...

- Не стоит сравнивать Беларусь и Австралию — вообще и в том, что касается тенниса. Здесь и традиции теннисные, и финансовые возможности, и масса других моментов несопоставимы. Но то, что мы сделали за недолгую историю нашей независимости — а это всего лишь чуть больше двадцати лет — большая заявка на мировом уровне. У нас были и индивидуальные достижения, начиная с Наташи Зверевой, Барабанщиковой, Пучек, продолжающиеся сегодня с успехами Азаренко. У мужчин — в большей степени наши с Волчковым заслуги. Практически всегда Беларусь имеет сильных юниоров, лучших в Европе и мире. Нам удалось здорово сыграть на последней Олимпиаде — есть Викина бронза в "одиночке" и золото в миксте. В Кубке Дэвиса были внушительные победы. Это уже неплохо. Что касается инфраструктуры, то и здесь мы наблюдаем рост. Правда, хотелось бы видеть больше развития в областях. А что касается Минска, то прогресс налицо. Сегодня на проспекте Победителей — новые национальные объекты. На улице Жудро — новый городской центр. ФОК в Серебрянке с точки зрения тенниса серьезно прогрессирует. Появилось несколько частных теннисных клубов, центр Макса Мирного тоже занял свою нишу.

- И какова она?

- Наша задача состоит в том, чтобы привлечь как можно больше белорусских детей в теннис, сделать этот вид доступным. Работаем со школами, пытаемся уничтожить стереотип: "теннис — только для аристократов, чтобы ребенок играл, папа с мамой должны быть министрами или владельцами корпораций". У нас другой подход. В основе — групповые занятия, много общеразвивающих игр и тренировок. Кстати, когда я тренировался в мазовской школе, у моих родителей не было никаких золотых гор, но у меня была возможность тренироваться именно так. Получилось, вырос в теннисиста неплохого международного уровня. Сейчас у нас занимается более трехсот детей в возрасте 5-10 лет. За три года работы несколько ребят доросли до уровня национальной команды 12-14-летних. Этот вклад мне по силам.

- Это бизнес-проект? Или все- таки в большей степени меценатство?

- Нужно совмещать эти два направления. Мы — самостоятельная организация. Госдотаций у нас нет. Безусловно, в первую очередь приоритетно сделать теннис доступным. Но мы — частное предприятие. У нас есть большие обязательства перед сотрудниками и их семьями. Совместить доступность и окупаемость — вот на что мы нацелены. Одна сторона не должна далеко уходить от другой.

- Сейчас вы работаете в убыток?

- Пока функционируем всего три года. Никаких заемных средств не брали, не должны ничего возвращать. Стараемся развиваться и окупаться от месяца к месяцу. Разумеется, о каких-то суперприбылях речь не идет.

- Ну хоть "суперминуса" нет?

- Нет. Зато есть развитие, что очень важно. Мы начинали три года назад с пятью сотрудниками, затем их стало семь. Сегодня — порядка 30. Больше теннисных тренеров, потому что увеличился спрос, появились специалисты по теннисной физподготовке. Значительно расширили фитнес-зону. Соответственно, больше стало инструкторов по йоге и фитнесу. В общем, работаем.

- Прямо сейчас: самый счастливый период в вашей жизни?

- Ну, черту подводить не хочу. Но уже занимаюсь любимым делом столько лет. Если смотреть с этой точки зрения, да — счастлив. Десятки моих сверстников-профессионалов, которые начинали со мной, уже занимаются чем-то другим. А я вот на "Аustralian Open". В первом круге волею судьбы поставили на центральный корт. Сыграли против хороших ребят, получили удовольствие, выиграли. Ведь, может, это был мой последний раз на арене имени Рода Лэйвера? Дальше — опять интересный матч. Рабочие моменты и смены настроения, безусловно, есть, но в целом я удовлетворен, как складывается моя жизнь. И в профессиональном, карьерном плане, и в личном. Семья растет, дети здоровы и развиваются, жена и родители меня понимают и всегда поддерживают. А что еще надо?

- Максим Мирный в АТП-туре — это бизнес-проект? Здесь вы тоже не в минусе?

- Естественно, не будь у меня возможности приезжать на такого рода турниры и выигрывать время от времени, однозначно, не ездил бы на соревнования более низкого уровня — "челленджеры", "фьючерсы". Там требуется больше затрат и нет такой отдачи эмоциональной и материальной. Да и прошел я этот этап сполна в свое время. Поэтому все взаимосвязано. Рейтинг и физическое состояние мне еще позволяют играть топовые турниры — например, "Australian Open". Да, последний год выигрывал реже, чем раньше, но это нормально, жизнь идет. A пока я снова здесь, работаю, чтобы иметь этот шанс побороться и получить удовольствие. А если получится — еще и победить.

- Каково вам играть с Фелисиано?

- Знаем друг друга очень давно. Он чуть моложе меня. Мы много играли друг против друга в одиночном разряде. Соперником он был опасным. Да и в парах часто скрещивали ракетки. Мне нравилась его манера. Без полной самоотдачи Лопеса не взять. Сейчас Фелисиано решил уделять больше внимания паре. И вот в прошлом году где-то в марте его тренер обратился ко мне с предложением попробовать объединить усилия и сыграть вместе. Я был связан обязательствами с Михаилом Южным. Но в период, когда Мишу беспокоили травмы, мы решили попробовать с Лопесом. Наш первый турнир был в Акапулько — сразу дошли до финала. После этого и решили: давай при возможности попробуем еще. В итоге в концовке прошлого года неплохо сыграли в Пекине, еще пробовали на нескольких турнирах. В "одиночке" Фелисиано тоже часто играет по схеме "подача — выход к сетке", то есть включает немало элементов парной игры. Для него переход от пары к “одиночке” и назад — естественный. Испанец любит играть пару и часто рассматривает ee как подготовку к "одиночке".

- Борис Тасман однажды сказал, что как теннисист вы реализовали себя на сто пятьдесят процентов. Согласны?

- Согласен, ведь Борис лучше знает. Для меня решение о завершении одиночной карьеры в 2009 году было простым. К тому времени я уже добился в теннисе того, о чем и мечтать не мог. Поэтому сам себе без сожалений и оглядок сказал: все. Дело было за неделю до "Australian Open". Я был 117-м по заявке и решил: если кто-то снимется и я попаду, то сыграю. Никто не снялся. A психологически я уже был готов к переходу на пару. Понимал, что "одиночку" и пару на высоком уровне не потяну уже чисто физически. Это я не проснулся вдруг и решил так. Размышлял на эту тему, прислушивался к себе с середины 2007 года... Понимал уже где-то, что бьюсь головой о стену. Но все-таки пытался продолжать работать и держать уровень. Отец не давал падать духом и всегда выстраивал календарь так, как считал оптимальным. Тогда главной задачей для меня было попадание на Олимпиаду в Пекин. Реализовал ее и в конце года выдохнул и сказал: "Что мог, сделал. Вот сыграю еще хоть один матч в паре — все это будет уже бонус для меня". С этим настроением и отпустил "одиночку", стал жить только парой. На тот момент я еще стоял в десятке в паре. С тех пор, можно говорить, и добираю те самые, "борисовские" пятьдесят процентов сверх ста. У меня растет семья, нужно уделять внимание в Минске своему центру. Когда я десятилетним мальчиком на мазовских кортах первенство школы играл, о таком будущем даже не мечтал. Важно, что мне сейчас все еще доставляет удовольствие активная профессиональная теннисная жизнь: просыпаться, отрабатывать игровые элементы, работать с партнером, бороться с соперниками. Наверное, это инстинкт. Когда выходишь против двадцатилетних, ты же не думаешь о том, что уже пенсионер. Думаешь только о том, чтобы выиграть, и начинаешь искать пути. Иногда бывает так сложно, словно мозаику из тысячи деталей собираешь. И не раз проскочит мысль: все, не дано, эти игрушки не для тебя. Но вскоре находится ключевая картинка, и вот ты жмешь руку, выиграв матчбол. В этот короткий момент состояние невероятного удовлетворения.

- Лондонское золото в миксте — часть большого плана? Когда поняли, что Максим плюс Вика равно неплохие шансы на Олимпиаде?

- Изначально вообще не думал о шансах. Когда ITF объявила, что добавляет микст в программу Игр (это было в июле 2010-го), у меня как раз был не лучший период в паре. 2009-й сложился плоховато, впервые за долгое время выпал из десятки. В очередной раз встал вопрос: стоит продолжать или нет? И вдруг узнаю от отца: микст — в олимпийской программе. Это стало единственным толчком к пересмотру планов на ближайшее будущее. Вика как раз тогда начала стремительно прогрессировать. Сразу вспомнилось, что, когда oна была еще очень молодой, в 2007-м мы сыграли микст на "US Open" и даже выиграли его! Тогда я увидел шанс, почувствовал: если вернусь в парную элиту, все возможно. В то, что Вика будет играть все лучше, не сомневался. Она была нацелена на успех. Но опять же: до Олимпиады оставалось еще два года. Могло произойти столько всего — травмы, неоптимальная форма и так далее. Поэтому не сказал бы, что это был большой план. Я быстро отложил эти красивые проекты в дальний ящик и стал просто работать над тем, чтобы вернуться на ведущие позиции в туре. К счастью, все складывалось здорово. У меня случилось удачное партнерство с Нестором: дважды выиграли на "Ролан Гаррос", победили на итоговом чемпионате мира и вот стали первыми в рейтинге. Для меня это был знаковый момент. Время пролетело незаметно. Глядь — а уже и 2012-й. И я первый, и Вика на коне. Стало понятно, что будем в числе первых сеяных на Олимпиаде. Такая возможность появляется раз в жизни. А дальше — чистое волшебство.

- Со стороны кажется, что вы с Викой по жизни — полные антиподы. Вы хорошо понимали друг друга? Или лезть в душу партнеру не надо? Я хорошо играю, ты хорошо играешь — ну так давай порвем всех!

- Не всегда должно быть психологическое совпадение для какого-то высокого результата. В спорте всякое бывает. Союз холерика и меланхолика может принести результат. Это доказано. Думаю, в основе лежит важная черта, которая есть и у Вики, и у меня: мы не любим проигрывать. Да, визуально у нас разные реакции на игровые ситуации. Однако стремление быть лучшими заставляло бороться на пределе.

Мы проигрывали сет в финале, проигрывали сет в полуфинале, проигрывали на тай-брейке в четвертьфинале... За исключением первой встречи, было сложно. Но что-то двигало нас вперед...

- А почему плохо начинали?

- Возможно, сказывалась нагрузка Вики в одиночке. Плюс травяные корты — специфическoe покрытие. Если там "проспал вспышку", не реализовал шанс — хоп, подачи нету. Не знаю, так складывалось. Может быть, для нас справедлива поговорка про петуха и задницу. Для того чтобы включить внутренние резервы организма, необходима была стрессовая ситуация, чтобы героически из нее выпутаться. Но уверенность, что мы можем это сделать, меня никогда не покидала. Вику, думаю, тоже, иначе она бы не была первой в мире. Мы верили и бились до конца.

- Среди населения бытует мнение, что спортсмены, многого добившиеся, в том числе и в материальном плане, оторвались от народа. Насколько оно справедливо?

- Ох, не знаю. Все очень индивидуально. Например, Сампрас и Федерер — легенды, побившие все рекорды. При этом Сампрас был очень закрытым, никогда не хотел никакого общения с народом, с журналистами, и как результат — мы о нем почти ничего не знаем. А Роджер, такое впечатление, наоборот: чем больше выигрывает, тем становится проще и ближе к народу. Он очень доступный человек, учитывая его эксклюзивность.

- Какой сейчас курс белорусского рубля к доллару?

- Ну, я-то от народа не оторвался. Где бы ни находился, живу, можно сказать, минской жизнью. Всегда в курсе последних белорусских событий. Курс? Ну, не знаю... Сегодня вроде снова начал расти. Кажется, 14910 рублей.

- Блестяще!

- А что здесь такого? По-моему, каждый следит как минимум за жизнью своего клочка земли. Я связываю будущее свое и своей семьи с Беларусью, хочу понять, как мы лавируем в этом непростом мире. Поэтому в курсе наших будней всегда. Надеюсь, это может проиллюстрировать мою "народность".

"Не отрываться" — это быть в курсе главных проблем народа. А на сегодня это — сводка курсов валют. Но вы сразу даете правильный, грубо говоря, ответ.

Реальность такова, что мы — гордая, маленькая, независимая страна, которая вынуждена отслеживать и реагировать на развитие мировой экономики и финансов даже не в очень острые периоды, хотим мы этого или нет.

- Где планируете жить после завершения карьеры?

- Всегда жил и буду жить в Минске. В этом городе мои родители. Сейчас еще трудно говорить о том, сколько времени буду проводить в Беларуси. Мир тенниса (тренерский или административный) все равно требует частых разъездов. А пока вот уже много лет с чисто профессиональной точки зрения провожу наш холодный период года во Флориде, чтобы быть готовым к 35-градусной австралийской жаре в январе. Привык. У меня сложился распорядок: сразу после "US Open" (это сентябрь) играю турниры в Азии. Далее — в Европе: Париж, Валенсия, Базель. Между ними приезжаю в Минск. Но как только сезон заканчивается — мысли о следующем. И в первую очередь — как оптимально подойти к Австралии. Поэтому последние лет 20 никогда не возвращался в Минск в ноябре. Знал, что дома погода не позволит подготовиться так, как во Флориде. Когда профессиональная карьера закончится, надеюсь, на родине буду проводить больше времени.

- Где бы вы хотели, чтобы учились ваши дети?

- Они ходят в школу международной системы Монтессори. И пока успешно учатся попеременно то в Минске, то во Флориде. В холодный период — в США. Потом, когда после турнира в Майами в апреле переезжаем в Минск, они идут в школу в Беларуси. Монтессори от нашей, традиционной, отличается. В первую очередь она позволяет заниматься по индивидуальному расписанию до старшей школы, а нам это как раз сейчас очень на руку. Пока все хорошо успевают. Старшая дочь уже в четвертом классе. Привыкли завершать учебный год в Минске. Уже и младшая пошла в ту же школу. Учителя по обе стороны Атлантики относятся с пониманием.

- А Демид с Трофимом?

- Демид ходит в дошкольный класс — тоже в системе Монтессори. А Трофима пока интересует только мамина сися.

- С языками у детей путаницы нет?

- Обучение ведется на базе английского в Америке и русского — в Беларуси. Дополнительно дети изучают испанский в США и белорусский в Минске. С белорусским здорово помогает жена, она прекрасно владеет мовай. Дома общаемся только на русском. Очень помогают с детьми, в том числе обучению русскому языку, наши с женой мамы и папа. Благодаря сказкам, фильмам, песням и простому общению дети говорят хорошо. Требуется, конечно, несколько дней, чтобы они вклинились в минскую жизнь и учебу. Но от таких трудностей еще никто не умер.

- Что сложнее: присутствовать на родах жены или обыграть в пяти сетах Сафина?

- Ой, вот это сложный вопрос... С точки зрения жизни и смерти — присутствовать на родах очень волнительно и намного сложнее любого теннисного матча. Вдруг резко наступает понимание, что внутри матери — живой ребенок. Дай бог, чтобы все прошло хорошо, чтобы жена справилась, чтобы доктор все сделал правильно и ребенок родился здоровым. Это очень напряженный эмоциональный момент! А если с физической точки зрения, то сегодня смотрю некоторые свои записи вроде матча с Сафиным и просто не верю, что это был я. Мы тогда четыре часа двадцать минут играли. Как такие нагрузки выдерживал?!

- Есть матч, который часто пересматриваете? Может, дочкам показываете то, чего они не видели?

- Домашнюю коллекцию собираем. А специально не смотрю, хотя надо бы. Но мои матчи регулярно проигрываются на одном из экранов в спортцентре, поэтому одним глазом невольно иногда поглядываешь. Понимаю важность этого для всех посетителей нашего центра. Ведь он и благодаря этому становится не просто ангаром в четыре стены. В этих записях моя душа, жизнь, карьера со множеством побед и разочарований. Всегда готов поделиться опытом и информацией с каждым, кого интересуют какие-то конкретные матчи или турниры, рассказать о своих приключениях в той или иной стране или городе, да и просто дать совет. Больше, чем свои, смотрю игры героев нашего времени. Часто думаю: а вот как бы Федерер с Макинроем сыграл? Обожаю иногда залезть в Youtube и покопаться в "Уимблдоне" 60-х или 70-х.

- Вопрос, который мучит меня давно. Он, возможно, глупый, но уж простите. Вот теннисист, допустим, подал. Поворачивается к боллбою, и тот бросает ему несколько мячей, из которых игрок выбирает два на подачу. Выбирает долго. По полминуты стоит, думает. По какому принципу происходит этот выбор?

- Дело в том, что все зависит от стиля игрока. На следующий розыгрыш у него есть определенная тактика. Например, если это делает Давид Феррер или Надаль, скорее всего, он выберет мяч, который уже был в игре и чуть больше в объеме, больше разволосился, может быть, более мокрый, потому что мяч в кармане шорт намокает от пота. Когда берешь мяч в руку, чувствуешь, какой мокрее, какой тяжелее. Феррер и Рафа знают, что надо замучить соперника, выбирают более тяжелый мяч и начинают его волтузить из стороны в сторону. Оппоненту будет сложнее сыграть активно. Я, например, всегда предпочитаю более новый и сухой мяч. Мне им будет проще сыграть короткий розыгрыш: он быстрее и точнее летит при подаче, с ним больше шансов удачно добить с лету.

- Офигеть! Кто бы мог подумать!

- Да, неочевидный нюанс, но если ты играешь больше двух- трех часов, преследуешь определенную цель, выстраиваешь стратегию, то не учитывать его нельзя. Новая партия мячей — каждые 7 и 9 геймов, и все одинаковые. Но в течение даже одного гейма они разное время находятся в игре. Их физические свойства меняются. И они действительно разные — заигранные мячи и те, что еще не побывали в розыгрыше. Вот и думаешь дальше: правша-левша, как он сыграл очко, гейм, сет назад при этом счете, стоит сейчас подать быстро или медленно, с каким вращением, куда и как ветер дует, где солнце — все учитывается. Правильное решение надо принять за 20 секунд. При этом еще желательно восстановить пульс хотя бы ударов до 130 в минуту.

- Фантастика.

- Да, это теннис. Каждый матч — внутренний монолог. Выходишь на корт и начинаешь сам с собой разговаривать. Час, два, три. Четыре играешь — четыре разговариваешь. И так до бесконечности. Даже на каждой тренировке так...