Что это было?

B тот день, 26-го, мы беззаботно загорали… Не представляя, что произошло.

Солнечный апрельский день, березы, которые окружали пожарную команду в Пашково, под Могилевом, где я уже был дембелем в 1986-м. Суета в телефоне, невнятные сообщения по «Голосу Америки». И непонятно: что это?

Я не помню всех подробностей. Просто так получилось, что в апреле 86-го в саперном полку, где я дослуживал свои два года срочной, были какие-то проблемы со связью. И нас, пожарную команду, которая располагалась на отшибе, в километре, считай, от казарм полка, «запараллелили» с телефоном дежурного по части. И мы могли слышать все разговоры.

У нас были дежурства. Ночь делили на две смены. Бодрствовали по 4 часа. С 25-го на 26-е в первую смену дежурил я. Ночью было откровенно скучно: телевизор не работал, а советское радио слушать было неинтересно. Вот мы и кидали провод от нашей «Спидолы» на батарею — чтоб лучше принимала «Голос Америки».

Была обычная ночь. И вдруг дежурному по полку позвонили. И необычно встревоженный голос стал что-то излагать. О боевой готовности, о наличии костюмов противорадиационной безопасности.

И «Голос Америки» начал передавать. «Глушилки» тогда работали хорошо и сообщения проходили с помехами. Но я услышал — произошла авария, Тернополь — так мне показалось, атомная станция.

Я на ночной смене не придал особого внимания активности телефона и радио. Вставшему в два часа ночи, чтобы меня сменить, сослуживцу лишь сказал: кажется, произошло что-то серьезное. А он спросонья ответил, не открывая глаз, — с утра узнаем.

Я лег спать. А с утра мы, дураки, несколько дембелей, я и Толик Косматых, парень из-под Воронежа, и Саша Круковский, очень основательный хлопец из Гродненской области, посмотрев на солнце, ярко сиявшее на небе, пошли загорать. Расстелили армейское одеяло под березами, которые росли вокруг нашей «пожарки», и валялись почти целый день в уставных синих трусах. Не зная, что происходит и какие облака пролетают над Могилевом.

А потом…

Я запомнил, как уходила в Чернобыль техника нашего полка — парк был через дорогу от команды. Ехали ребята, срочники, едва научившиеся водить эти машины заграждения-разграждения, ехали, лихо сидя сверху на «броне» юнцы-лейтенанты, парни, которые на пару лет попали в армию после своих военных кафедр. Как они? Где они?

Ну а в тот день, 26-го, мы беззаботно загорали… Не представляя, что это было. А это был Чернобыль.

Алексей Александров, «Салiдарнасць»