Дырявый саркофаг

С момента катастрофы на Чернобыльской АЭС прошло 29 лет, и до сих пор разрушенная станция представляет собой опасность.

Над аварийным блоком АЭС был построен «саркофаг», но он давно отслужил свой срок и в последние годы разрушается. Над блоком возводят новую защитную конструкцию, но ее эффективность многие специалисты подвергают сомнению. «Укрытие» представляет собой сооружение в форме арки высотой 108 метров, длиной 150 метров и шириной 257 метров. Его вес – 29 000 тонн, время эксплуатации – около 100 лет, общая стоимость – более двух миллиардов евро. Сейчас смонтировано почти 90% конструкции.

Сдача в эксплуатацию нового «Укрытия» над аварийным четвертым энергоблоком ЧАЭС, разработанного французским консорциумом Novarka, уже несколько раз откладывалась. Хотя старт проекту был дан восемь лет назад, его строительство фактически началось только в апреле 2012-го. Если финансовые проблемы будут решены, работы по сооружению «Арки», которая закроет собой старый бетонный саркофаг, могут быть закончены к ноябрю 2017 года. Для завершения проекта страны Запада в ближайшее время намерены собрать более шестисот миллионов евро.

Бывший заместитель главного инженера по науке и ядерной безопасности ЧАЭС, автор книг «Чернобыль – месть мирного атома», «От Чернобыля до Фукусимы» Николай Карпан называет новую конструкцию зонтиком, защищающим только от дождя и ветра и не решающим задачи радиационной безопасности. Это мнение разделяет и экс-руководитель объекта «Укрытие», член Общественного совета при Госатомрегулировании Украины Валентин Купный:

– Сейчас все зациклены на 2017 году, мол, надвигаем «Арку» на старый саркофаг, разрезаем ленточки и пьем шампанское. Однако «Арка2 не решит вопросы безопасности. Есть официальный документ заказчика, в котором речь идет и об оценке воздействия на окружающую среду. Там сказано: «Проектная авария «Смерч-3» (это можно назвать обычным смерчем) по сценарию с выбросом восьми килограммов радиоактивной пыли является аварией с наибольшими радиационными последствиями среди рассмотренных при эксплуатации нового безопасного конфайнмента. В случае такого сценария максимальный показатель индивидуальной дозы облучения населения, проживающего вблизи границы зоны отчуждения, то есть в радиусе 30 км от станции, за первый и второй годы после аварии могут достигать 10 миллизивертов, что существенно превышает лимит в 1 миллизиверт». Люди, которые при смерче окажутся в десятикилометровой зоне, могут сразу получить несколько годовых доз. Смерч может пройти через сам объект «Укрытие», и это будет максимально возможная авария, а число смерчеопасных годов сейчас у нас увеличивается, и за 100 лет эксплуатации «Арки» такая авария вполне вероятна.

– Внутри бетонного саркофага, как предполагают ученые, могут находиться около 200 тонн топлива и не менее 30 тонн пыли, которая содержит трансурановые элементы. Второй этап проекта предусматривает демонтаж «Укрытия» с извлечением из него топливосодержащих масс. Можно ли сейчас говорить о сроках начала этого второго этапа?

– Чтобы что-то извлекать, надо знать, что ты извлекаешь. Мы знаем, что там «светит» и «греет» хорошо. А, грубо говоря, с какой лопатой к нему подходить – никто не знает. Нужно понять, с чем мы имеем дело. Там просто «черный ящик». Только после того, как мы поймем, что там находится, можно будет разрабатывать технологию. Объект «Укрытие» как был опасен, так и остался опасен. И его опасность возрастает с каждым днем. Возрастет из-за того, что мы плохо понимаем, что там происходит. В принципе, можно предположить, что там происходит образование очень текучей, очень мелкой пыли. И она может подниматься не только при смерче, но и при небольшом ветре. Вы будете иди, а за вами будет тянуться шлейф пыли, которой вы будете дышать. В конце 90-х годов было обнаружено и подтверждено разрушение топливных масс, превращение их в пыль, тогда же были обнаружены растворимые соединения урана, и с конца 90-х годов, как у нас пошел проект по созданию нового конфайнмента, Украина перестала финансировать исследования по топливосодержащим массам. Поэтому сейчас, в 2015 году, сведения о физико-химическом состоянии топливосодержащих масс – это конец прошлого века и, может быть, самое начало этого века. Мы, по сути, потеряли контроль за топливосодержащими массами. В принципе, понятно, что идет разрушение, идет образование пыли. Разные институты по-разному оценивают состояние пыли, находящейся сейчас в объекте. Это топливо разрушается. Идет деградация топливной матрицы, так это называется официально. С какой скоростью это происходит, как идет растворение обнаруженных в конце прошлого века соединений делящихся уранов, где накапливается, никто сейчас достоверно, ссылаясь на исследования, не скажет. Поэтому главное – установить контроль над топливосодержащими массами. Кстати, в законе о Чернобыльской АЭС об этом идет речь – «приступить к работам по топливосодержащим массам», и для этого наше правительство должно объявить международный тендер. Денег на это, конечно же, у Украины нет, а работы там и технически сложные, и затратные.

– Двадцатилетний срок эксплуатации саркофага над аварийным чернобыльским реактором закончился в 2006 году. После этого конструкцию несколько раз укрепляли, а в феврале 2013 года, как известно, была серьезная авария – обрушилась крыша машинного зала 4-го энергоблока. Как бы вы оценили нынешнее состояние старого «Укрытия» и какими могут быть последствия, если он разрушится до того, как его накроет «Арка»?

– Если будет божеская погода, без ветра, высокая влажность, то это все на площадке останется. Если будет ветер, то в том направлении, куда он будет дуть, – я не завидую ни персоналу ЧАЭС, ни тем людям, которые будут находиться за пределами зоны. Что касается разрушений, многое стабилизировали. Вначале было десятка два узлов, которые необходимо было стабилизировать, но денег Европейского банка реконструкции и развития хватило только на семь узлов. Рухнувшую в феврале 2013-го крышу машинного зала вообще не стабилизировали. Очевидцы рассказывают, что, когда рухнула крыша, то там поднялся «черный гриб», как при ядерном взрыве. И спасло от распространения радиационного загрязнения только отсутствие ветра и влажность более чем 90%. Все это вернулось назад, а был бы ветер, то столько бы людей переоблучалось... До сих пор не сделана оценка состояния строительных конструкций. Частично обследование саркофага проводили в минувшем году, а также при обрушении крыши машинного зала в 2013-м, но заключение по этому поводу состояния строительных конструкций так и не было обнародовано. То, что машинный зал находится в критическом состоянии, всем, кто там был, понятно. Он может в любой момент рухнуть.

– Министр экологии Украины Игорь Шевченко недавно выступил за возвращение части Чернобыльской зоны в состав экономически активных территорий, то есть речь идет о сокращении тридцатикилометровой зоны вокруг ЧАЭС. Как вы относитесь к этой инициативе?

– «Тридцатка» играет барьерную функцию. Объект «Укрытие» все время будет опасен, поэтому «тридцатка» должна остаться. Есть очень хорошая идея – сделать там заповедник. Никакой новый конфайнмент никогда не предотвратит какие-то экстремальные ситуации. В атомной энергетике должно быть три барьера между топливом и человеком – оболочка тела, первый контур и конфаймент (герметичная железобетонная предварительно напряженная оболочка энергоблока реакторного отделения. – РС). А что у нас? У нас лежит открытое топливо, на дырявый саркофаг 1986 года надвинут эту «Арку» – она менее дырявая, но она тоже дырявая, – и все. Поэтому «тридцатка» – это очень важный третий барьер, причем очень эффективный барьер».

Владимир Ивахненко, «Радио Свобода»