От символа единства — к символу разъединения

На Кубани сотрудникам бюджетных учреждений угрожают увольнением, если кто не наденет георгиевскую ленточку, а школьникам — постановкой на учет в полицию.

В одном из вузов Краснодара весь преподавательский состав заставили надеть георгиевские ленты, а не надевшего — не допустили к занятиям, пришлось ждать, когда найдут и принесут. В Казани был размещен госзаказ на изготовление 10 миллионов метров георгиевских лент — для всех уголков страны.

И это — не считая шарфов, галстуков и костюмов в «георгиевских» цветах, украшения черно-оранжевой лентой рекламных плакатов и торговых этикеток, повального ношения георгиевских ленточек чиновниками и полицейскими, гаишниками, депутатами и прокурорами (небезызвестная прокурорша Крыма намедни поклялась носить ленточку всегда — как знак ее священной борьбы за то, чтобы «фашистский сапог никогда не топтал нашу землю»)...

Этот распространяющийся на глазах театр массового абсурда не имеет никакого отношения к Победе, которую мы будем вспоминать 9 мая. К тому празднику, который у тех, кто воевал, кто трудился в тылу, кто пережил ленинградскую блокаду — «со слезами на глазах», а не с державно-агрессивным восторгом.

И дело не только в том, что георгиевскими лентами — знаком воинской доблести, — буквально обматывают себя те, кто не имеет никакого отношения к Победе и никакого права эту ленту носить. И не только в том, что их порой привязывают к чемоданам и дамским сумочкам, антеннам машин и рюкзакам, мотоциклам и собачьим ошейникам.

Георгиевскую ленту десять лет назад придумали как символ единственного события в отечественной истории, которое способно объединять всю страну — Победы.

И как очевидную политтехнологическую замену красному флагу — который в этом качестве использовать по понятным причинам не хотели.

По другим причинам никак не годился в этом качестве и триколор — под которым во время Великой Отечественной, как известно, сражалась отнюдь не Красная Армия.

Какое-то время георгиевская лента в качестве объединяющего символа работала — несмотря на излишнее усердие в ее использовании (часто доходящее до откровенной пошлости).

Потом, — когда она стала опознавательным знаком прокремлевских активистов, нападавших на все, не нравящееся властям, осаждавших офисы оппозиционных партий и бесновавшихся у посольств европейских стран, — она все больше и больше теряла свое предназначение.

А в последний год — торжествующего «крымнашизма» и объявления «фашизмом» всего, на что показала путинская власть, назвав врагом, — георгиевская лента стала не символом единства, а символом разъединения.

Потому что из знака воинской доблести и символа великой войны внутри России она превратилась в символ лояльности путинскому режиму и лично Путину. В символ бутафорского, а не подлинного патриотизма. В символ «осажденной крепости», которой, как уверяет Кремль-ТВ, является Россия, окруженная со всех сторон врагами, и в которой все «осажденные» должны сплотиться вокруг вождя. А кто не сплотился — тот предатель, изменник и пятая колонна...

Ну, а вне России георгиевская лента превратилась в символ кремлевской агрессии. В символ режима, который постоянно причитает, что его не уважают, и мечтает, чтобы его боялись. В символ, под которым «присоединяли Крым» и организовывали интервенцию в Донбассе. В символ, которым маркировали себя бандиты Стрелкова-Гиркина и «борцы за русский мир» Захарченко-Плотницкого. В символ, который сегодня вызывает безошибочную реакцию во всех сопредельных с Россией странах — по старому принципу «если тебе ночью приснился танк, значит утром придет друг».

А потому не стоит удивляться, когда «ночных шакалов», обвязанных этим символом, гонят взашей из сопредельных стран, злодейски отбирая последние косметички...

Все это произошло всего за год.

За год беспрерывного вранья как собственному народу, так и всему миру — об «украинских фашистах» и «киевской хунте», «самообороне Крыма» и «ополченцах Донбасса», «распятом мальчике» и «сбитом украинским штурмовиком «Боинге».

За год, когда у постоянного зрителя российских телеканалов могла возникнуть мысль о том, что в Великой Отечественной мы воевали не с Германией, а с Украиной.

За год, когда «тремя источниками и тремя составными частями» российской власти стали ложь, страх и ненависть.

Никакой коварный враг не смог бы так беспощадно изменить восприятие символа отечественной воинской славы, как это сделала российская власть всего за год.

Это обязательно будет оценено судом.

И это будет не только суд истории.

Борис Вишневский, «Эхо Москвы»