Язык до Киева довел

Российских военнослужащих – «трактористов и шахтеров», как назвал их остроумный Путин, украинская армия брала в плен и до этого.

Но «шахтеры и трактористы», вооруженные оружием, купленным по случаю в местном сельмаге, в свою очередь, брали в плен украинских военнослужащих. А потом, без лишнего шума, происходил обмен. Но сейчас что-то изменилось – то ли украинским властям эти обмены показались бессмысленными на фоне отказа выдать летчицу Савченко; то ли минский мирный процесс обнажил актуальность решительных, но уже политических шагов вместо стрельбы. Факт остается фактом – пленение Ерофеева и Александрова с документами и последовавшими их признаниями – это начало новой увлекательной борьбы, из которой Киев вытащит все политические дивиденды. Конечно, Москва уже порадовала своим гибридным (а что в России сейчас не гибридно?) отношениям к своим плененным гражданам. Вначале само Министерство обороны признало, что они сотрудники спецназа ГРУ, правда бывшие – даже появились наспех сляпанные их документы, правда немедленно высмеянные интернетом. ЛНР их тут же назвала «милицонерами» — лучше бы уж трактористами назвали. Но совершенно не имеет значение, что сейчас будет про этих «шахтеров» напевать российский зомбоящик – про их тяжелое детство, или про то, что они передовики производства. Важно, что Москва развернет пропаганду внутри страны, чтобы оправдать провал, а Киев все повернет именно наружу, чтобы показать реальные, как он считает, доказательства присутствия настоящих российских войск на территории Украины.

Конечно, дальше будет занимательный спектакль: видимо, вначале их будут в Москве рьяно защищать, но потом от этих «изменников Родины» откажется не только государство, но и их родные. Да-да, помните, как отказывались члены семей от того, что их сыновья погибли на Украине – это было еще в самом начале этой войны. Помните, таинственный холм на кладбище с именем солдата, про которого его родные говорят под телекамеру, что он жив и скоро приедет, только общаться ни с кем не будет – у него моральная травма.

Слушайте, только не подумайте, что я кого-то осуждаю.

С волками жить – по-волчьи выть!

Если за правду о гибели сына у тебя обещают отобрать компенсацию, то ты будешь молчать.

Если главная доктрина страны в том, что российские войска – это шахтеры и трактористы, то попробуй пойти наперекор. Тем более, что родная страна играет в дурку, выдавая кадровых военных за милиционеров.

Конечно, тут ситуация сложнее: к несчастью для Кремля, эти несчастные Ерофеев и Александров живы. Но все можно заболтать в зомбоящике, расскзав, что во время хирургической операции у них все же вырезали почки и выкололи им глаза – как известно, они просили перед операцией врачей это с ними не делать. И вроде упросили, а то действительно, вся Украина стоит в очереди на органы из россиянина. А выколоть ему глаза – это главное развлечение злобного укра.

Короче говоря, ребята попали не только в плен, но и «попали» вообще, как принято говорить. При захвате, они убили украинского военнослужащего, поэтому с ними, видимо, говорили сурово и без сантиментов. И они, так получается, рассказали все, за что я бы их не осуждал. Тут нет предательства: видимо настоящее, предательство – это вести войну с соседом

Эта история должна была случиться. Лгать легко и просто там, в Кремле. А в киевских застенках под угрозой смертной казни за терроризм лгать значительно сложнее.

Язык до Киева довел. Причем, буквально.

Матвей Ганапольский, «Эхо Москвы»