Профессор Лондонского университета: Изучать белорусский язык меня подтолкнул таксист

Откуда у британского профессора такая страсть к белорусской литературе.

Журналист kp.by встретилась с одним из самых авторитетных в мире белорусистов Арнольдом Макмиллином.

- Как начался ваш роман с Беларусью?

- Я окончил Лондонский университет по специальности «русский язык и литература», и когда поступил в аспирантуру, решил изучать русских поэтов XVIII века. Но к нам пришел новый профессор-языковед, он мне предложил межнациональные темы вроде «влияние немецкого языка на македонскую». А я не знал по-македонски ни слова. Мы стали перечислять другие языки, дошли до белорусского. В результате моей темой стало «Лексика белорусской литературы и языка в XIX веке». Когда я закончил аспирантуру, я получил приглашение из Германии написать короткую историю белорусской литературы. Это и было началом моей авантюры.

- А когда это было?

- В 1970-е.

- Вы в то время бывали в Беларуси?

- Да. Когда я писал диссертацию, у меня было стажировка в Московском государственном университете, и я приехал на месяц в Минск, в Институт языкознания. Здесь не знали, что за рыба к ним приплывет, и забронировали для меня номер в лучшем отеле того времени, в «Юбилейной». А я был студентом, а не каким-то тузом из Москвы. Очень радушно меня приняли Адам Мальдис и Геннадий Киселев. В Институте языкознания мне разрешили работать без присмотра. Я был очень тронут этим.

- В то время вы белорусского языка не знали?

- Нет, только русский. А однажды, в один из моих визитов в Минск, меня вез из аэропорта таксист, который говорил исключительно по-белорусски. Я ему отвечал по-русски, и мне было так неловко, что я решил выучить белорусский язык. Сначала получалась настоящая «трасянка», а потом пошло лучше.

- А как вы учили язык?

- Словари, книги. К тому же я приезжал в Минск раз в год и здесь имел практику. Тогда у меня была английская жена, а потом я женился на русской. И мы дома говорим или по-английски, или по-русски, и только одну неделю в году, когда приезжаю в Минск, я имею удовольствие говорить на языке Купалы и Коласа.

- Вы дружили с Быковым ...

- Мы много раз с ним встречались, о многом говорили. И не только говорили - с Быковым я первый раз пил самогон. Он не был пьющим человеком, но считал, что мне будет интересно попробовать этот напиток.

- В 1977 году вышла ваша книга о белорусской литературе. Какие отзывы вы получили?

- Это почти анекдот. Была творческая встреча здесь, в Минске, в Академии наук, присутствовали писатели и ученые. Они рассматривали мою книгу, она была на английском языке, передавали друг другу. И когда она дошла до Быкова, он открыл содержание и сказал: «Судя по этой книге, Сталин был великим писателем». Так мы с ним и познакомились, нашли общий язык.

- С кем из белорусских писателей вы еще были хорошо знакомы?

- С Рыгором Бородулиным. Мы познакомились в Лондоне. Сначала туда был приглашен Быков, но мы получили ответ, что он по причине плохого здоровья не может приехать. Это была ложь, но мы ничего не могли сделать. К нам послали Бородулина, который всех сейчас же очаровал.

Я очень уважаю Алеся Рязанова, хотя мы никогда и не встречались. С Геннадием Буравкиным не были близко знакомы, но он отличный поэт. Владимир Некляев крупная фигура в литературе - и в стихах, и в прозе.

- На ваш взгляд, в белорусской литературе есть мировые имена?

- Быков, конечно. Его произведения переведены на иностранные языки, и благодаря этому его знают во всем мире. Бородулин великий поэт, но поэзия не переводится, на мой взгляд.

- Ну, Шекспира же перевели.

- Ну, Шекспир больше драматург, а не поэт.

- А если белорусский писатель пишет по-русски, он имеет право называться белорусским писателем? Я почему спрашиваю об этом - на этот счет ведутся споры вокруг творчества Светланы Алексиевич.

Конец формы

- Алексиевич сделала Беларусь известной во всем мире через русский язык. Я видел многие пьесы, сделанные по ее произведениям. Но я считаю, что, если вы живете в Беларуси, надо писать по-белорусски.

- Быков, Бородулин, Алексиевич и Некляев были номинантами на Нобелевскую премию, но никто из них не получил ее. Как вы думаете, шансы все еще есть?

- Я так считаю, что если уж Быкову премию не дали, то «кранты».

- Вы имели возможность наблюдать за Беларусью на протяжении нескольких десятилетий. Советская Беларусь и сегодняшняя - это разные страны?

- Мне кажется, что Беларусь даже после распада Советского Союза пользовалась репутацией советской республики. Знаете, для меня страна держится не на архитектуре, она держится на людях. Люди привлекают.

- Вы смогли бы здесь жить?

- Я в свое время собирался жить в Советском Союзе - когда влюбился в девушку в Ленинграде. Но когда она узнала о моем намерении, наши отношения закончились. На самом деле, не думаю, что я смог бы здесь жить, потому что меня бы раздражала власть. И потом, в моей профессии здесь не так зарабатывают, как на Западе. А остальное мне нравится. У вас метро хорошее.

- У вас русская жена. Как вы познакомились?

- В Мюнхене на конференции по Достоевскому. Она была студенткой из Базеля. Светлана родилась в Ленинграде, но тогда был страшный антисемитизм, и их семья уехала сначала в Украину, оттуда - в Беларусь, в Мосты, где жили более цивилизованные люди. Потом отец получил работу в Мурманске, а Светлана переехала в Ленинград, работала в Эрмитаже, там познакомилась с туристом из Швейцарии и переехала к нему. Но жизнь с ним не сложилась.

- Интересно, а вашим детям передалась любовь к белорусскому языку?

- Нет, они изучили не очень хорошо, но адекватно, русский язык. Младшая работает учительницей недалеко от Лондона. А старшая во Всемирном банке в Вашингтоне. У меня один внук и две внучки, это большая радость.

- Есть ли вообще интерес к белорусской литературе на Западе?

- Мы с коллегами хотели сделать курс в Лондонском университете, были люди, которые заинтересовались, но недостаточно. Если менее пяти человек на курсе, это мало. Но я включил в свой курс современной русской литературы роман Быкова «Знак беды» и говорю студентам, что это не русский писатель, а белорусский. «Знак беды» - мой любимый роман.

- В Лондоне есть с кем поговорить на белорусском языке?

- Да, c белорусской диаспорой. В апреле диаспора понесла большую потерю – умер отец Александр Надсон, человек-легенда и достоинство белорусской нации. Но осталась большая библиотека имени Франциска Скорины, которую собрал Надсон.

- Кстати, о библиотеке. В вашей личной библиотеке есть книги с автографами?Конец формы

- Да. Быков написал очень теплые слова на русской версии «Знака беды». Бородулин всегда писал: «вельможный господин Арнольд», никто больше ко мне так не обращался. Русские писатели надписали мне свои книги - Аксенов, Войнович.

- Каждый раз, когда вы бываете в Минске, заглядывает Некляев. Он интересный собеседник?

- Интересный, только он кричит, а у меня плохие глаза, но хорошие уши. Я очень благодарен Некляеву с его женой Олей, что привезли меня увидеть Бородулина, который в то время сильно болел.

- Кстати, о Бородулине. Он посвятил вам свой «Одинокий сонет». Почему «одинокий»?

- Возможно, он думал про одинокий путь английского профессора к белорусскому языку и о том, что я белая ворона в Англии.

Арнольд Макмиллин родился в 1941 году в Ньюкасле. Окончил Лондонский университет, здесь же преподавал русский язык и литературу. В 1977 году перевел (вместе с английской поэтессой и переводчицей Верой Рич) на английский язык поэму «Тарас на Парнасе». Исследовал творчество Купалы, Коласа, Богдановича, Бядули, Быкова, Бородулина, Некляева и др. В 1991 году начал читать курс лекций «Введение в белорусскую культуру: язык, литература, история». Автор ряда публикаций и книг о белорусской литературе, в том числе книги «Написанное в холодном климате: белорусская литература от 1970-х годов до наших дней», которая вышла в Лондоне в 2010 году.