Последний вопль Кремля

Призыв отказаться от доллара и евро и привязаться к рублю – ход, сделанный от отчаяния.

В первый день сентября президент Таджикистана Эмомали Рахмон сделал необычное заявление – он призвал население страны сделать двухгодичный запас продуктов. Рахмон добавил, что «в этом году геополитическая обстановка в мире, падение курсов национальных валют и слишком холодный осенне-зимний период могут негативно сказаться на жизни жителей страны».

Кажется, еще ни одна страна постсоветского пространства не призывала своих граждан к длительным запасам продовольствия. Таджикистан – один из самых прилежных партнеров России попал в ситуацию, из которой нет выхода. Впереди только затяжной кризис. На очереди – другие страны.

После того, как 20 августа на 38 процентов рухнула казахстанская валюта – тенге, можно было ожидать падения более слабых, не имеющих значительных внутренних ресурсов. Как и ожидалось, вслед за тенге на местных биржах рухнули белорусский рубль, кыргызский сом, армянский драм и таджикский сомони. В той или иной степени пошатнулась крепость валют других постсоветских стран, но менее болезненно. Вместе с российским рублей в «открытый космос» отправились те страны, которые Кремль долго уговаривал объединиться в Таможенный союз.

Кто-то раньше, кто-то позже вступив в Евразийский экономический союз, – так по-новому решили обозвать объединение отцы-основатели – Путин, Назарбаев и Лукашенко, столкнулись с цепной реакцией, которую политологи еще называют «принципом домино». Они подписали себе смертный приговор, а как только рубль начал агонизировать, то вслед конвульсии случились у белорусского рубля и казахстанского тенге. В мае ЕврАзЭС стал октетом-«пятеркой», когда вслед за Арменией членом согласился стать Кыргызстан. Ереван такое же решение принял еще в декабре 2014 года.

Еще один кандидат – Таджикистан, который топчется у приоткрытых дверей, но его появлению в ЕврАзЭС вряд ли будут рады как в самом Таджикистане, так и ветераны-интеграторы. Таджикистан сейчас – самая нищая страна на постсоветском пространстве, которой уже двадцать третий год руководит бывший директор самого бедного советского совхоза имени Ленина Эмомали Рахмон.

Таджикистан богат ресурсами – водой и полезными ископаемыми, здесь более 5 миллионов взрослого работоспособного населения, но в то же время тут высокий уровень коррупции и отсутствие каких-либо современных экономических проектов, прежде всего инвестиционных. По существу, Таджикистан стал просто территорией, на которую положил глаз Кремль, разместив там военную базу, но не предлагая взамен ничего, что могло бы изменить страну к лучшему.

Станет ли Таджикистан со своим скудным потенциалом членом ЕврАзЭС – дело даже не времени, а месяцев. И связано это не с развитием нового образования, о котором так долго мечтал Путин, сколько с начавшимся процессом его распада. Цепная реакция – «принцип домино» в политике известен более 60 лет. В 1954 году Государственный секретарь США Джон Даллес убеждал конгрессменов в использовании военной силы в Индокитае, иначе в странах Юго-Восточной Азии к власти придут коммунисты. То есть, уступив в одной стране, можно будет потерять другие страны, одну за другой.

«Принцип домино» стало крылатой фразой, обозначающей провал в стратегии – в политике или экономике. Наглядно – в кинокомедии «Операция Ы»: вырвите из стопки горшков нижний и все рухнет. В постсоветской политике «принцип домино» – любимое развлечение номенклатуры, громко называющей себя «элитой».

Для выстраивания новой империи в виде Таможенного союза или ЕврАзЭС Кремль применял несколько приемов, которые обезоруживали партнеров и делали их покладистыми. Кого-то шантажировали русскоязычным населением – в Казахстане и Кыргызстане, кого-то трубопроводами или транспортными коммуникациями – в Беларуси и отчасти в Казахстане. Армения вообще оказалась имперским анклавом на Южном Кавказе, которую с «материком» не связывает ничего, кроме горной дороги через Грузию.

Чаще всего вполне действенной политикой со стороны Кремля была поддержка местного президента, которому давали карт-бланш на любую форму поведения, вплоть до преследования политических оппонентов, арестов и внесудебных казней. Самыми надежными партнерами являются старожилы, «вечные» президенты, их сейчас трое – Лукашенко, Назарбаев и Рахмон. Но идеологически к ним близки и Саргсян, и Атамбаев: появись такая возможность, они бы просидели в креслах столько, сколько нужно Кремлю.

Обычно страны, объединяющиеся в какие-либо организации, придерживаются одинаковых принципов – в области развития демократии, соблюдения прав человека и безопасности. Так создавался Евросоюз и НАТО, такими же принципами руководствовались инициаторы создания Совета Европы и ОБСЕ. Правда, когда в 1973 году создавалась ОБСЕ (первоначальное название СБСЕ, Совет по безопасности и сотрудничеству в Европе), Советский Союз хотя и подписал Хельсинкское соглашение, но традиционно его не выполнял – ни в области свободы слова, ни в области демократии вообще. С тех пор СССР, а потом и Россия постоянно были под обстрелом критики за преследование политической оппозиции, подавление свободы слова и свободы выражения мнений.

Россия сейчас является членом только двух организаций – СЕ и ОБСЕ, вторая – формальная, поскольку все решения принимаются консенсусом, то есть Россия может блокировать любые решения, если даже за них проголосуют все остальные члены. Из Парламентской ассамблеи СЕ (ПАСЕ) Россия изгнана с позором, ее членство приостановлено до конца 2015 года. ПАСЕ в июне признала Россию страной-агрессором, в ответ Кремль начал истеричную кампанию, заявляя, что выйдет из всех европейских структур, включая международный суд. Примерно такая же история произошла с изгнанием России из G8.

Россия стала изгоем, особенно после введения санкций ЕС, США, Канады, Австралии, Японии и других стран, включая маленькую Грузию. Попытки пристроиться к азиатскому рынку ни к чему не приводят – экономика России разрушается на глазах, авторитет Кремля уже не прельщает даже диктаторские режимы, за редким исключением – Венесуэла, Никарагуа, КНДР и непризнанные территории, которые изображают из себя государства.

ЕврАзЭС – мертворожденное дитя Путина и исполняющих обязанности акушеров – Назарбаева и Лукашенко. Их раньше объединял советский концлагерь, где под красными знаменами и гимном в 6 часов утра предки Назарбаева, Лукашенко, Саргсяна, Атамбаева и Рахмона выходили на зарядку, чистили зубы меловым порошком и были счастливы, как бывают счастливы обитатели зоопарка перед очередным кормлением. Но в случае с ЕврАзЭС все прекрасно знали, что из этой затеи ничего не выйдет. Оказалось, что страны уже ничего не объединяет, кроме говорящего на русском языке населения. Но и в этом случае население не спрашивали – на каких принципах они готовы жить вместе.

Многие предполагали, что ЕврАзЭС не сможет протянуть и года, сейчас уже появились все предпосылки, что, если эта организация формально и будет существовать, реально от нее нет и не будет никакого толка. Лукашенко начал сближение в Западом, у Назарбаева собственная экономическая политика, Саргсян так и останется в анклаве, а Атамбаев будет следовать всему, что будет делать Казахстан, две страны привязаны друг к другу. И только Эмомали Рахмон останется при своих – он и раньше никому не был нужен, а теперь и подавно.

Призыв к населению делать двухлетние запасы – это от отчаяния, Кремль обманывал Душанбе 15 лет. Отчаянным был и последний вопль из Кремля к постсоветским странам – отказаться от доллара и евро и привязаться к рублю. Такое мог сказать только сумасшедший, который не знает, что такое «принцип домино».

Олег Памфилов, «Крым. Реалии»