Виктор Дробыш: Скорина? Человек, который Федорова обогнал

Российский композитор поделился своими догадками о том, почему Лукашенко отметил его высокой государственной наградой.

24 октября диктатор побывал на творческом вечере Виктора Дробыша в «Минск-Арене» и вручил ему орден Франциска Скорины, пишет БелаПАН.

— Я не знал, что мне вручат этот орден, однако врать, конечно, не буду — то, что Лукашенко придет, почувствовал, — признается российский композитор. — Видел, как проверяли зал и проводили другие полагающиеся при этом процедуры. Мне казалось, что он просто меня, как белоруса, поздравит, благословит, но про награду я не знал. Чуть не заплакал от торжественности и неожиданности.

— Вам известно, какого уровня эта награда и кто такой Франциск Скорина?

— Я знаю, что это человек, который даже вроде как Федорова обогнал (русский первопечатник Иван Федоров). Первопечатник. Мне даже кажется, что он был раньше, чем Федоров или кто там у нас…

— Как вы считаете, это заслуженная награда? И как бы сами оценили свой вклад в культуру Беларуси?

— Вы знаете, наверное, если я сейчас начну себя хвалить, это будет нескромно, но если я совсем ничего не скажу, то получится, что всё просто так.

Мне кажется, что Беларусь — это достаточно маленькая страна, если сравнивать, например, с Россией, которая рядом. Поэтому мы должны всегда стараться делать что-то для нее, делать так, чтобы она была где-то замечена, упоминалась как можно чаще и в хорошем смысле. Я так считаю, что каждый человек, который что-то для нее сделал — доброе и полезное, это очень хороший поступок. Я никогда не скрывал своих белорусских корней. Мне всегда хотелось, чтобы Беларусь была замечена.

И на «Фабрике звезд», и на «Главной сцене»… Я всегда старался, чтобы у меня были белорусы. Например, Дмитрия Колдуна на «Евровидение» от «Фабрики звезд» отправили (на самом деле Колдун выиграл национальный отбор), Наталья Подольская... Может быть, результат был не такой успешный, но, во всяком случае, на «Фабрике звезд» он был достигнут.

Я всегда ставлю себе такую задачу, чтобы Беларусь звучала, звучала как-то положительно, чтобы белорусы побеждали, и чтобы о Беларуси были только самые хорошие слова. Как-то потихонечку, по мере своих возможностей пытался так всегда делать.

— В детстве вы часто навещали родственников в белорусской деревне. Считаете, что Беларусь — ваша родина?

— Вы знаете, у меня там сестры, дяди, бабушки — ну как я могу считать ее не своей родиной? Конечно, родился я в Питере, также могу сказать, что и Питер — мой родной город. Кстати, я уже видел там какие-то отзывы, вот это мне достаточно смешно. Я видел, что кто-то там написал: «Дробыш — такой же белорус, как я португалец». Но мне кажется, что Беларусь во мне, начиная с фамилии, она у меня от отца и от деда, который, кстати, попал в концлагерь во время войны…

По паспорту, конечно, можно сказать: «Родился в Ленинграде, всё — до свиданья!», но я считаю Беларусь своей родиной. Это не зависит от того, что вышел Александр Григорьевич и вручил награду. Я когда играл в ансамблях, у меня кличка была — белорус. Может быть, это с фамилией связано.

Эта суббота для меня была, действительно, счастливым днем в жизни. Это не значит, что я именно в эту субботу начал ходить и говорить, что имею отношение к Беларуси. Я считаю, что из тех, кто меня знает, если про это сказать, написать, в Москве или Питере, и отец у меня там сейчас живет, никто не скажет, что я лукавлю.

— Вы жили какое-то время в Беларуси или приезжали только на каникулы?

— Приезжал.

— Может быть, слышали белорусский язык, знаете его?

— Нет-нет, как-то Подольская пыталась меня учить, когда «Фабрика звезд» шла, но блистать не хочу — не хочу обманывать. Не знаю белорусского.

— А у вас нет желания написать музыку на стихи белорусских поэтов, или, может быть, были уже попытки?

— Знаете, не было.

— А хотели бы? Сейчас в Беларуси многие говорят на родном языке, заметен живой интерес людей, открываются курсы, белорусская культура возрождается…

— Да с удовольствием. Это хорошо, что у вас происходит. Мне кажется, очень важно — жить в стране и говорить в ней на своем родном языке.

— Может быть, есть планы о сотрудничестве с нашими авторами, кого-то знаете?

— Я подумаю. Вообще, с удовольствием. Мы можем так сделать, я напишу музыку, а автор придумает под нее текст. Просто так получается, они меня не находят, или я их не замечал.

— А почему?

— Не знаю. Потому что так получается: слушают песни на русском, не проявляют инициативы.

— А что вас связывает с нашей страной, кроме детских воспоминаний?

— Я проехал Беларусь от и до. Еще вместе с группами «Земляне» и «Союз» в свое время. Каждый ее кусочек — Брест, Лида, Гродно, Барановичи… Беларусь мы объездили вдоль и поперек.

— Скажите, если вы так любите нашу страну, вам было радостно или приятно, когда нобелевскую премию присудили Светлане Алексиевич?

— Да, конечно. Ее же до этого Бродский еще получал, да?

— Многих покоробило то, что во время вручения вам награды Лукашенко позволил себе резко отозваться о Светлане Алексиевич, обвинив ее в якобы вылитом на страну ушате грязи…

— Ну, он не о ней отозвался, а о ее реакции, наверное… Ну, значит было. Я считаю, что он правильно сказал: Родину не выбирают.

— В Беларуси не все поняли, почему он решил про это поговорить во время вручения награды вам…

— Ну, значит, у него что-то было в голове в этот момент…

— Вы не ощущаете, скажем так, дискомфорта, что со сцены критиковали нобелевского лауреата и на этой же сцене вручали орден Франциска Скорины вам? Нет ощущения, что вам дали его не совсем за то, за что следовало бы?

— Вы первая, кто задает мне подобный вопрос.

— Многие известные белорусы, которые имеют непосредственное отношение к стране и внесли огромный вклад в нашу культуру, такой награды так и не получили…

— Например?

— Примеров можно приводить много, но вы сами сказали, что мало кого знаете. Например, писатель Василь Быков и при жизни, и после смерти не удостоился от государства какого-либо почтения.

— Если вы хотите поискать во мне небелорусские корни и считаете, что я эту премию зря получил… Ну, не знаю. Вы меня, на самом деле, своим вопросом расстроили, потому что я, независимо от этого ордена, искренне люблю Беларусь.

Моя реакция одна: я полон благодарности и Лукашенко, и людям, которые аплодировали.

Мне кажется, знаете, тут все определяется так, как в шоу-бизнесе. Вот смотрите: люди любят песню, спросите — за что? За этот ля-минор? Нам надо разбирать ее на косточки, считать, сколько в ней аккордов и какое количество слов? И вот потом она становится суперзнаменитой… А кто-то другой написал песню, где больше аккордов и слов, и слова у нее более серьезные. И как же так — первая песня получила премию «Песня года», а за вторую человек не получил ничего. И что? Из-за этого первому надо отказаться от нее?

Реакция у обычных людей, мне кажется, такая: нельзя заставить полюбить что-либо. Если людям что-то не нравится, они могут дружно засвистеть, нравится — захлопать. Как заставить? Меня иногда просят — напишите хит, я говорю: хит написать нельзя. Можно написать хорошую песню, которая потом волею удачи и счастья станет хитом. Когда народ начнет ее петь на праздниках, когда радуются, когда грустят…

Ты ж не можешь народ втащить в зал и заставить этого певца слушать, потому что так назначили. Такого не бывает. Поэтому если выходит Лукашенко, его встречает зал овациями, потом говорит теплые слова, вручает награду и все это сопровождается овациями людей, значит, наверное, они считают, что я эту награду заслужил.

— Реакция ваших зрителей понятна. Но что, все-таки, чувствуете вы сами?

— Для меня самый большой показатель — реакция людей. И видя ее, я не считаю, что мне должно быть стыдно за полученную награду. Если бы люди засвистели, встали и ушли, то я бы вам сказал — мне стыдно, а так всё было гармонично. Была полная гармония до тех пор, пока вы не задали этот вопрос — первое, что заставило меня погрустить.

— После нашего разговора вы заинтересуетесь белорусской литературой, белорусскими авторами ради оправдания высокой награды или хотя бы из личных побуждений?

— Если меня попросят — напишу. Если мне захочется самому ее написать — я сам найду, с кем можно это сделать. Потому что у меня есть друзья и люди, которые работали параллельно со мной в прежние времена. Была такая суперзнаменитая группа «Верасы», Александр Тиханович… Так что если мне будет надо, я этот вопрос тоже решу.

Мария Войтович