Что такое промышленный кластер?

Министерство экономики раскрыло один из главных секретов – суть промышленной политики, которая будет проводиться в 2016-2020 годах, то есть в период новой президентской пятилетки. Правительство предлагает перестроить промышленность незатейливым образом: вместо промышленных холдингов объединять смежные предприятия в так называемые «кластеры роста». Чем они отличаются от холдингов?

Кластеры как новая «мода»

Давно замечено: белорусское правительство при построении той или иной модели промышленной политики склонно следовать некой «моде». То есть примерно раз в пять лет власти находят «новый, уникальный» способ оживить угасающих промышленных гигантов. Иногда – более-менее эффективный, иногда – провальный. Но в любом случае на очередную президентскую пятилетку формируется и соответствующая «мода» в промышленных преобразованиях.

Вспомним: в конце 90-х было модно создавать свободные экономические зоны. Первая (СЭЗ «Брест») появилась в 1996-м, последняя (СЭЗ «Гродноинвест») – в 2002-м. СЭЗ действительно помогли нарастить промпроизводство и привлечь инвестиции, но панацеей для экономики не стали.

Потом были госконцерны – по сути, отраслевые министерства. «Белнефтехим», «Беллегпром», «Белгоспищепром» и другие – они существуют и сегодня, под жесткой критикой со стороны независимых экономистов. Была мода и на модернизацию госпредприятий: прошла быстро, но ущерб бюджету нанесла огромный.

Далее, уже при премьер-министре Мясниковиче, модным стало создавать вертикально интегрированные промышленные холдинги. Вышло аж три президентских указа по этой теме, и к концу 2011-го в Беларуси было создано более 30 холдингов. Финал наступил в июне 2014-го, когда было объявлено о планах создать промышленный холдинг на базе Минского тракторного завода, присоединив к нему девять предприятий-смежников.

Сегодня в Совмине относительно молодые министры и их замы стараются следовать мировой моде – а за рубежом сегодня в тренде сетецентрические и горизонтально интегрированные структуры. Как результат, в нашем правительстве родилась идея нового способа реформирования промышленности без приватизации – через создание промышленных кластеров, т.н. «кластеров роста».

Эта идея была озвучена на прошлой неделе в Минске на специально собранной международной конференции «Новая экономика, кластеры роста экономики, инвестиционные лифты, инфраструктурные инвестиции в развитие экономики».

Белорусский промышленный кластер: версия Минэкономики

О том, как в понимании белорусских чиновников должны выглядеть «кластеры роста», на конференции подробно рассказал Дмитрий Крупский, начальник управления науки и инновационной политики Минэкономики. Постараемся изложить суть вопроса.

По словам Дмитрия Крупского, к 2015 году уровень промышленного производства в Беларуси фактически уже в три раза больший, чем был в БССР в 1990 году – на пике развития советской республики. «Но если мы говорим про научно-инновационную сферу, то она, скажем так, не демонстрирует таких успехов. Она, быть может, единственная из всех отраслей и сфер экономики не достигла уровня 1990 года».

Отсюда, по мнению специалистов Минэкономики, и вытекает потребность в научно-промышленных кластерах, в рамках которых научные разработки и инновации буду получать финансовую подпитку от предприятий реального сектора – и работать, соответственно, в интересах этих предприятий. «В свое время наше министерство выступило с инициативой внедрения такой формы интеграции науки, образования и бизнеса, как кластеры. Мы стали первопроходцами, и в 2013 году наше министерство разработало и приняло Концепцию формирования и развития инновационно-промышленных кластеров», – сказал представитель Минэкономики.

Что же понимается под кластером? «Это совокупность территориально организованных юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, взаимодействующих между собой на договорной основе и вместе участвующих в процессе образования добавленной стоимости, – заявил Дмитрий Крупский. – Такой опыт получил развитие в Европе, прежде всего в Германии. Как говорят европейцы, под кластером можно понимать компании, которые территориально сосредоточены в каком-то месте, и это место имеет диаметр не более 100 километров».

Почему предприятиям имеет смысл сотрудничать в рамках кластеров? Есть три базовых принципа, которые позволяют строить такое сотрудничество. Первый принцип – добровольность участия в кластере, в отличие от холдингов и им подобных объединений. Второй принцип – самоорганизация. То есть сами участники кластера определяют, каким этому кластеру быть, как он будет организован, как его развивать, по каким направлениям сотрудничать. И никто им тут указывать не может. Третий принцип – оптимальное соотношение кооперации и конкуренции. При этом сотрудничество в рамках кластера вовсе не отменяет конкуренции на рынке.

Холдинг и кластер: найди 10 отличий

Дмитрий Крупский подробно описал преимущества и недостатки кластерного подхода. По его словам, преимущества – это прежде всего экономия ресурсов: Участники кластера могут «скидываться» на разные мероприятия, которые дадут эффект всем участникам кластера. Например, организовать совместное корпоративное обучение сотрудников разных компаний. Также можно договариваться о совместных действиях на рынке. (Главное – не увлечься и не скатиться в картельный сговор.)

В числе преимуществ – открытый доступ к использованию коммерческой информации и делового опыта. Чем больше участники кластера проводят совместных мероприятий – тем активнее идет между ними формальный и неформальный обмен опытом. Ну и, наконец, коллективное продвижение интересов участников кластера. Они могут позиционировать себя как некое объединение, у которого есть свои интересы, и которое может продвигать эти интересы при взаимодействии с государственными органами, со СМИ, с местными властями и т. д.

Что касается недостатков. Во-первых, непросто обеспечить координацию действий и согласование интересов участников кластера. Во-вторых, есть опасность того, что вошедшее в кластер предприятие утратит свои уникальные конкурентные преимущества и просто «растворится» в массе участников кластера. В самом деле, «продвинутая» компания, скорее, больше потеряет, чем приобретет, «открываясь» массе менее успешных участников кластера.

Чем отличается кластер от холдинга? Прежде всего, кластер, в отличие от холдинга, не является юридическим лицом. Второе: в отличие от холдинга, в кластере декларируется равенство всех его участников (в холдинге есть управляющая компания, которой подчинены все прочие). Третье отличие – территориальная локализация кластера, совершенно не обязательная для холдинга.

«Сегодня, по статистике, кластеризацией охвачено примерно 50% экономик ведущих стран мира, – утверждает Дмитрий Крупский. – Только в Евросоюзе насчитывается более 2.000 кластеров. В последнее время идеи кластерного развития экономики становятся все более популярны также в России и в Казахстане. Формироваться кластеры также могут по-разному. Как снизу вверх – это наиболее органичный путь их формирования, так и сверху вниз, когда процесс запускается решением местных органов власти и управления».

При этом задача государства, по версии Минэкономики, – предоставлять прямые субсидии для финансирования инфраструктуры, которая будет использована для организации кластеров. В министерстве уверены, что наличие такой инфраструктуры сильнее, чем что-то другое, будет стимулировать предприятия самоорганизовываться в кластеры.

«В рамках разработанной нами концепции указано, что кластерная политика – это составная часть социально-экономической политики. Это комплекс мер, направленных на формирование и развитие кластеров в целях повышения конкурентоспособности экономики Беларуси, – резюмировал представитель Министерства экономики. – На уровне государства этим будет заниматься наше министерство, на уровне регионов – облисполкомы и Мингорисполком. Соответствующие дополнения в Положение об органах госуправления внесены, и это административно закреплено».

Теперь предстоит создать для кластеров нормативно-правовую базу, наладить организационно-методическое содействие их формированию, стимулировать самоорганизацию в кластеры субъектов малого и среднего бизнеса, а также предприятий государственной формы собственности, – подвел итог Дмитрий Крупский.