Владимир Ровдо: Сторонники бойкота способны бросить вызов Лукашенко

В 2015 году мы увидели не только раскол на сторонников бойкота «выборов» и приверженцев полного участия.

Первое, что бросается в глаза, когда читаешь аналитические материалы, посвященные выборам 2015 года, – это глубокий раскол в стане оппозиции. Он так и не был преодолен после поражения оппонентов режима в 2010 году. Тогда партии и движения действовали независимо друг от друга и выдвинули восемь претендентов, плохо координирующие между собой свои действия, хотя и придерживаясь некой общей стратегии борьбы с режимом. Она заключалась в мобилизации всех сторонников на ненасильственную революцию и смену власти в стране, пишет политолог Владимир Ровдо на сайте «Наше мнение».

В 2015 году мы увидели не только раскол на сторонников бойкота «выборов» и приверженцев полного участия.

Сторонников бойкота также следует разделить на тех, которые заняли позицию вынужденного бойкота, и тех, которые изначально выступали за него. Последние в основном объединились вокруг фигуры политического заключенного Николая Статкевича, который еще, находясь в тюремной камере, предложил свою кандидатуру в качестве единого кандидата от оппозиции. Он призвал всех политиков оппозиционной ориентации поддержать его, а в случае отказа ЦИК зарегистрировать его в качестве кандидата на выборах главы государства, объявить кампанию бойкота.

После выхода из заключения Статкевич провел несколько встреч с избирателями, на которых предложил не отказываться от генеральной стратегии 2010 года – подготовки к мирной демократической революции, направленной на смену режима и подготовку к проведению новых свободных выборов. Такую стратегию мы дальше будем называть «безусловным бойкотом». Она ориентирована на мирную революцию наподобие той, которая в 2013 году одержала победу в Украине.

Однако призыв Статкевича тогда не был услышан лидерами политических партий и политизированных НПО. Единственной влиятельной организацией, изначально ориентировавшейся на такой сценарий, оказался «Молодой фронт», лидер которого, также бывший политзаключенный Дмитрий Дашкевич призвал оппозицию отказаться от пагубной переоценки собственного могущества и поддержать единого кандидата. Наиболее подходящими кандидатурами были названы Статкевич и Павел Северинец.

Однако большая часть партий и неправительственных организаций посчитали, что идея единого кандидата сама по себе неплохая, но вряд ли их партия или лидер получит такой статус. Поэтому большинство оппозиционеров избрало привычный путь: выдвижения собственных кандидатов на съездах, сбора подписей за собственных лидеров. Так поступили ОГП, БПОЛ Справедливый мир, движение «Говори правду» и БСДГ.

Несмотря на наличие партийных структур и богатый опыт такого рода рутинной деятельности, ОГП и БПОЛ не справились с решением задачи первого этапа кампании. Ни Лебедько, ни Калякин не смогли собрать 100.000 подписей граждан Беларуси, чтобы получить статус кандидата на выборах главы государства.

Конечно, это происходило не без серьезного давления властей. Они усматривали в лидерах вышеназванных партий относительно опасных конкурентов для Лукашенко, хотя бы из-за наличия у известных лидеров партий не только опыта участия, но и снятия кандидатов, после начала досрочного голосования, чтобы не легитимизировать сами несвободные выборы и их абсолютно предрешенный результат. Так или иначе, оба политика оказались в нише сторонников бойкота, которую я предлагаю назвать «условным», или вынужденным.

Наконец, стремление к участию на всех фазах компании проявил только один представитель оппозиции – Татьяна Короткевич. Она как раз и смогла собрать необходимый минимум в 100 тыс. подписей и стать представителем третьей стратегии на этих выборах – полного или «безусловного участия».

Уже в одном из первых своих интервью российскому журналу «Огонек» политик вспоминает, что «в истории независимой Беларуси женщина шла на президентские выборы лишь однажды. Это была Наталья Машерова, дочь многолетнего лидера БССР. Однако тогда, в 2001 году, она сняла свою кандидатуру еще на этапе сбора подписей. Татьяна Короткевич настроена более решительно. «Первое и самое важное чего мы хотим добиться, чтобы государство уважало мнения людей. Чтобы власть не разделяла нас на плохих и хороших, врагов и своих, способных и неспособных, тунеядцев и вечно работающих».

Хочу заверить автора, что такие же чувства и устремления испытывает подавляющее большинство оппозиционных политиков, а не только представители не такого уж влиятельного и многочисленного движения «Говори правду». Так не лучше ли было объединить свои усилия с ними, чем «тянуть одеяло на себя» в год, когда действующий президент не справился с программой социально-экономического развития страны? Это открывало объединенной оппозиции хорошие возможности для завоевания доверия граждан.

Я разделяю точку зрения лидера «Молодого фронта», который довольно резко сформулировал проблему отсутствия моральных авторитетов среди оппозиционных лидеров и справедливо указал на то, что сейчас не время выдвигаться ни Татьяне Короткевич, ни Алене Анисим, чтобы не превращать политическую ситуацию в «цирк».

Тем не менее, командой молодого политика не только были собраны подписи, признанные белорусским Центризбиркомом действительными, но и проведена полноценная кампания: встречи с избирателями, выступление по БТ, участие в дебатах. Более того, Короткевич смогла приблизиться к показателям Александра Милинкевича в 2006 году и Владимира Некляева в 2010 и занять нишу «оппозиции с умеренными установками», как назвали данный феномен белорусские социологи из НИСЭПИ.

Согласно сентябрьскому опросу НИСЭПИ, «по закрытому вопросу за Короткевич готовы проголосовать 17.9% избирателей. При этом по открытому вопросу о том, за кого респонденты хотели бы голосовать, 7.2% назвали Короткевич. Вместе с тем, еще 8 % респондентов отдали предпочтение одному из 10 оппозиционных политиков – А. Козулину, А. Милинкевичу, З. Позняку, О. Карач, А. Лебедько, А. Санникову, В. Некляеву, Н. Статкевичу, С. Шушкевичу и А. Михалевичу». ЦИК поставил Короткевич на третье место с результатом в 4.42%.

По нашему мнению, данные по открытому вопросу НИСЭПИ свидетельствуют, что Татьяна Короткевич не стала признанным лидером оппозиции. Ей довольно сложно выступать в качестве некого строителя будущей коалиции оппозиционных партий, без чего победа над Лукашенко в 2020 году невозможна. Она сама признала это, когда заявила, что после регистрации обратилась ко всем представителям оппозиции, чтобы провести совместную кампанию, но откликнулись только социал-демократы из БСДГ. Данная позиция по отношению к коллегам сохранилась и после выборов. По мнению Короткевич, «у нас есть стратегия и мы открыты для того, чтобы идти вместе. Пусть присоединяются, но участвовать в пустых разговорах мы не собираемся».

Руководитель штаба Короткевич Андрей Дмитриев признал, что люди, которые ее поддержали, «обычно не поддерживали оппозицию. Они или игнорировали выборы, или голосовали как большинство. Вместе с тем, несмотря на то, что мы привлекли к себе новых людей, мы не сумели переубедить часть тех, кто обычно голосовал за демократические силы. Они или не поверили в наши аргументы, или не поверили в то, что вообще в стране можно что-нибудь изменить. Это то, с чем нам еще придется работать».

Все эти аргументы звучат прекрасно, если отвлечься от вопроса о том, о какой стране идет речь и какой политический режим в ней установлен. Однако для меня – это самый главный вопрос повестки дня. Если вспомнить, что в Беларуси уже 20 лет действует жесткий авторитарный режим, который использует несвободные выборы для легитимации власти одного лица, то не кажется ли уважаемому господину Дмитриеву, что, привлекая новых избирателей к урнам для голосования, он помогает режиму решить проблему участия? И вторая проблема, которая является не менее важной. Если использовать данные НИСЭПИ по закрытому вопросу, не кажется ли Дмитриеву показатель 17.9% недостаточным, чтобы участвовать в «цирке», который никак нельзя назвать свободными выборами?

Какие же надежды вдохновляли команду Короткевич на этих выборах? Об этом можно прочитать довольно откровенные рассуждения руководителя ее штаба. «Как человек, обладающий определенным опытом, я и не рассчитывал на другой результат. Как гражданин этой страны я надеялся, что власть воспользуется возможностью, предоставленной ей международными событиями. Итоги этих выборов просто открывали определенные возможности».

Дмитриев уточнил, что речь не идет о парламентских выборах. Они являются мелочью, важной для небольшого окружения. Речь идет о социально-экономических изменениях, которые нужно провести в стране. «Если бы власти не побоялись дать Татьяне тот процент голосов, который она сегодня получила, тогда Лукашенко, который сегодня остается в своей должности, мог бы сказать – ну хорошо, так у меня сегодня большинство, но – вот меньшинство, которое хочет определенных перемен, и оно также довольно большое. Давайте послушаем, чего они хотят. Давайте неким образом скоординируем наши позиции. И, тогда, опираясь на меньшинство в 20-25% процентов, можно было бы начинать делать большие и очень важные шаги в нашей стране».

Не знаю, чего здесь больше: политической наивности или незнания азов политической науки? Лукашенко никогда бы не удержался 20 лет у власти, если бы он проводил необходимые реформы и допускал реформаторов к браздам правления. Политическая власть в нашей стране относится к режимам личной власти, которые очень редко реформируются сверху, как утверждают многие представители транзитологии (науки о трансформации режимов). Наверное, г-н Дмитриев с этой наукой вообще не знаком.

Таким образом, сравнительный анализ стратегии бойкота и полного участия в выборах президента, с которыми выступила оппозиция, позволяет сделать вывод о важных преимуществах первой над второй. К большому сожалению, оппозиция оказалась не готовой к серьезной борьбе за власть, но сторонники бойкота обладают важными моральными преимуществами. Именно из их числа появятся лидеры, способные бросить вызов Лукашенко.