Год в пролете

Первый год работы Евразийского экономического союза, созданного в противовес ЕC, оказался провальным.

Свободная торговая зона, ради которой и создавался ЕАЭС, была призвана обеспечить рост торговли между партнерами, огромный рынок для стран-участниц и экономическую активность. Но не вышло: Россия, начав рассматривать ЕАЭС как политическое образование, напугала Беларусь и Казахстан, которые опасаются роста влияния Москвы.

Союз падения торговли

Договор о создании Евразийского экономического союза (ЕАЭС) вступил в действие почти год назад — 1 января 2015 года. Главной задачей нового образования на постсоветском пространстве декларировалось налаживание взаимовыгодной торговли между странами бывшего Таможенного союза (Россия, Белоруссия, Казахстан), к которым добавились Армения и Киргизия. Однако вот парадокс: лидеры этих стран намного больше говорили о ЕАЭС в 2013-2014 годах, чем после начала работы Евразийского союза.

Создатели ЕАЭС были уверены, что новый союз позволит национальным производителям выводить товары на новые рынки быстрее, дешевле и в большем масштабе. Однако спустя год после того, как Союз начал работать, и статистика, и текущие экономические события показывают: экономическая ситуация в каждой отдельно взятой стране-участнице ухудшилась, а взаимная торговля сократилась.

Так, комитет по статистике Министерства национальной экономики Казахстана утверждает: за январь-сентябрь 2015 года оборот внешней торговли снизился на 36,4% в сравнении с тем же периодом 2014-го. Экспорт страны снизился на 42,5%, а импорт — на 3,8% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Схожая картина наблюдается и в Беларуси. Оборот внешней торговли с января по сентябрь 2015-го составил $42,7 млрд. Внешнеторговый оборот за тот же период 2014-го — $57,9 млрд, то есть падение составило 26,7%. Отрицательное сальдо торгового баланса — $1,7 млрд. При этом, если в 2014 году товарооборот между Беларусью и Россией составил $35 млрд, то за 10 месяцев 2015-го — всего $22 млрд.

Не лучше дела и у Армении: за январь-сентябрь 2015 года Армения экспортировала в Россию товаров на сумму $158,5 млн, тогда как аналогичный показатель 2014 года — $219,5 млн. Падение составило 27,8%. Россия за девять месяцев 2014 года импортировала из Армении товаров на сумму около $795 млн, а в 2015-м — на $712,7 млн. Падение около 11%. В результате в декабре Армения объявила, что возобновляет переговоры с Европейской комиссией о подписании соглашения о свободной торговле с ЕС. Год назад она отказалась от этого соглашения ради вступления в ЕАЭС. Теперь же отыгрывает назад.

Но наибольшее падение продемонстрировала главная страна ЕАЭС — Россия. Ее внешнеторговый оборот с января по сентябрь 2015-го составил $403,7 млрд, это всего 65,7% от показателя за аналогичный период прошлого года (данные «Банка России»). Сумма экспорта составила $260 млрд (68,2% от показателей 2014 года); сумма импорта — примерно $143,7 млрд (61,5% от уровня 2014 года).

При этом именно Россия — главный деловой партнер для всех без исключения стран Евразийского союза, основной потребитель их экспортной продукции. В условиях санкций и падения цены на нефть страны ЕАЭС оказались в своего рода ловушке: они понадеялись на значительные российские рынки, а в результате падения российской экономики остались у разбитого корыта. Это признал и Владимир Путин, который заявил, что предстоящие два года станут временем жесткой экономии.

Вопрос политики

На протяжении 2013-2014 годов — пока готовился договор о создании ЕАЭС — Александр Лукашенко и Нурсултан Назарбаев регулярно повторяли, что этот союз создается исключительно в экономических целях. Владимир Путин в свою очередь видел в ЕАЭС более глобальную цель: «модель мощного наднационального объединения, способного стать одним из полюсов современного мира». Так писал президент России в одной из своих программных статей, опубликованной в «Известиях». Когда ЕАЭС заработал, стало понятно, что в Москве его рассматривают как опору в политическом противостоянии с Западом. Более того, Кремль попытался резко подстегнуть интеграцию стран-членов ЕАЭС.

20 марта в Астане на саммите глав государств Евразийского экономического союза Владимир Путин неожиданно высказал идею введения единой валюты. «Думаем, пришло время поговорить о возможности формирования валютного союза, — сказал Путин на пресс-конференции, говоря о координации монетарной политики. — Работая плечом к плечу, легче реагировать на внешние финансово-экономические угрозы, защищать наш совместный рынок».

При этом партнеров по ЕАЭС россияне особо и не спрашивали. Еще незадолго до встречи в Астане президент России поручил Центробанку и правительству РФ проработать вопрос о целесообразности создания валютного союза в Евразийском экономическом союзе. Результаты этой проработки премьер-министр Дмитрий Медведев и глава Центробанка Эльвира Набиуллина должны были представить до 1 сентября 2015 года.

Получилось, что Лукашенко и Назарбаева поставили перед фактом. И это им совсем не понравилось. Ведь еще 29 января на пресс-конференции в Минске Александр Лукашенко говорил, что вопрос введения единой валюты в рамках ЕАЭС не актуален. «Это не обязательно российский рубль. Может, будет какая-то валюта. Дебаты шли на эту тему, и мы сошлись на том, что придет время, и мы придем к этому вопросу, — сказал Лукашенко. — Не думаю, что это будет завтра, и не думаю, что это будет при моей президентской жизни. Потому что, чтобы подойти к единой валюте, надо решить очень многие вопросы. Поэтому сегодня мы не напрягаемся решением темы единой валюты».

С точки зрения Кремля, первый шаг к единой валюте на постсоветском пространстве — предложенные странам ЕАЭС соглашения об интеграции валютных рынков. Для начала Владимир Путин предложил отказаться от американского доллара как средства пересчета торговых контрактов, и с этим никто особо не спорил. Следующим шагом должно было стать использование российского рубля в качестве универсальной валюты ЕАЭС, что активно продавливал Кремль. Но сразу стало понятно, что и Лукашенко, и Назарбаев не согласятся перевести свои страны на российские рубли, не получив доступ к эмиссионным рычагам. Достаточно вспомнить, что именно из-за спора вокруг эмиссионного центра закончилась, так и не начавшись, история единой валюты Союзного государства Белоруссии и России.

«Первый год работы Евразийского экономического союза, скажем прямо, не задался. Торговля между странами только сокращается, Россия пытается наложить ограничения на поставку продукции, в первую очередь продовольственной, из Беларуси и Казахстана, — говорит эксперт аналитического проекта Belarus Security Blog Виктор Евмененко. — Все эти конфликты стали возможными благодаря разному видению целей данного союза.

Если российская сторона рассматривает ЕАЭС как политический проект, который должен укрепить образ России как «собирателя земель», то Беларусь и Казахстан видят проект исключительно как экономический союз, который должен помочь им решить их текущие проблемы — в первую очередь за счет преференций со стороны России».

Пока все выглядит так, что Евразийский экономический союз оказался постсоветским образованием с неопределенной и неэффективной концепцией. Главы стран-участниц стараются как можно реже упоминать ЕАЭС в своих выступлениях по той причине, что их экономики выглядят как жертвы этого Союза. В результате сегодня никто не может определенно сказать, продолжит ли ЕАЭС существовать и далее, и если да — то в каком качестве: как полноценная бизнес-платформа для улучшения экономики, или как геополитическая декорация.

«ЕАЭС во многом похож на ЕС и базируется на обеспечении «четырех свобод»: свободы движения товаров, услуг, рабочей силы и капиталов, — объясняет Дмитрий Болкунец, эксперт Высшей школы экономики. — С появлением ЕАЭС обострилась конкуренция между Западом и Россией за право доминирования на постсоветском пространстве. Некоторые участники союза, в том числе Беларусь, пытаются паразитировать на этих противоречиях и извлекают выгоду».

Нет денег — нет авиабазы

Одно из свидетельств того, насколько сильны сегодня противоречия между членами ЕАЭС, — нынешние проблемы Белоруссии с получением нового кредита от Евразийского фонда стабилизации и развития (ЕФСР) на $2 млрд. Хотя фонд и называется «евразийским», в реальности его контролирует Россия.

Российский министр финансов Антон Силуанов еще 8 декабря дал понять, что как раз Москва блокирует выделение этого кредита официальному Минску. «Мы хотели бы получить конкретные результаты от реализации программы мер экономического развития, которые были заложены в план действий при получении этого кредита. Пока необходимых решений по реализации этих планов мы не увидели, поэтому отложили принятие решения об оказании финпомощи до того, как увидим конкретный результат, — сказал Силуанов, отвечая на вопрос о решении совета фонда по кредиту Беларуси. — По Беларуси мы видим отклонение от первоначальных показателей по росту зарплат бюджетникам, невыполнение ряда показателей, в том числе по динамике тарифов по услугам ЖКХ и по транспорту, по индексации тарифов и ряд других».

И даже визит Лукашенко в Москву, состоявшийся 14-15 декабря, не помог решить вопрос с выделением «евразийского» кредита — из России он вернулся без денег. Ответ последовал быстро: уже 18 декабря министр обороны Беларуси Андрей Равков заявил, что вопрос о размещении в Белоруссии российской авиабазы до настоящего времени не решен, и вообще ситуация по данному вопросу не изменилась.

«Ничего не изменилось. Вопрос не обсуждался и не будет обсуждаться, наверное», — сказал глава белорусского Минобороны. Между тем, накануне отъезда Александра Лукашенко в Россию 14 декабря начальник оперативного управления главкомата Воздушно-космических сил России Александр Ляпкин сказал, что на российской авиабазе в белорусском Бобруйске будут базироваться 12 истребителей и четыре вертолета. «На аэродроме «Бобруйск» планируется содержать одну авиационную эскадрилью истребителей (12 боевых самолетов) и вертолетное звено (4 транспортно-боевых вертолета «Ми-8»)», — сказал генерал. По его словам, состав российской авиабазы и ее организационно-штатная структура уже утверждены. В том же заявлении Ляпкин призвал Беларусь ускорить подписание договора о размещении российской авиабазы, уточнив, что он согласован с Минском.

Денис Лавникевич, gazeta.ru