Коллективный Путин и поклонение империи

Украина выбрала свободу и достоинство. Кремль и те, кто поверил его «телефашизму», выбрали имперское сознание.

«Война в Донбассе — это гражданская война внутри Украины», «Российско-украинское противостояние — это неприятное, но локальное явление, не имеющее большого влияния на внутриевропейскую жизнь», «Россия — важнейший партнер Европы; да, мы, Европа, не одобряем действия Кремля по аннексии Крыма и войне в Донбассе, но за всю свою историю мы слишком много воевали с Россией, чтобы сейчас обострять это противостояние». Эти и им подобные суждения постоянно звучат в самых разных местах Западной Европы — даже там, где нет российского государственного пропагандистского телеканала «Russia Today». Возможно, это естественная подсознательная защитная реакция организма — когда сильные и счастливые стараются не замечать страданий тех, кто борется за свое будущее, за свою свободу и независимость.

Европе (Европейскому Союзу) проще найти общий язык с Россией, с Кремлем, лично с Путиным и признать (пусть даже по факту, не проговаривая этого вслух), что Украина находится в зоне приоритетных российских стратегических интересов, и даже извлечь определенную выгоду из «раздела» Украины — совместно с Россией.

Путинские стратеги предполагали, что страны Европейского Союза, а потом и всё человечество, сначала молча смирятся с аннексией Крыма, а потом и с отколом от остальной Украины «Новороссии», состоящей, по версии Путина, из восьми областей украинского Юга и Востока.

Однако в европейской истории подобные ситуации уже имели место быть.

Правда, если ты жертвуешь принципами и ценностями в угоду сиюминутным интересам, никто не даст гарантии, что следующим объектом компромисса не станут другие страны Европы — сначала какие-то далекие и малопонятные — бывшие республики Советского Союза (Литва, Латвия, Эстония), а потом и ты сам — такой весь «толерантный» и «неагрессивный». Сразу после Мюнхенского соглашения, по которому гитлеровской Германии передавалась Судетская область Чехословакии, Уинстон Черчилль так описал позицию своей страны (3 ноября 1938 года): «Англии был предложен выбор между войной и бесчестием. Она выбрала бесчестие и получит войну» («England has been offered a choice between war and shame. She has chosen shame, and will get war»).

Поэтому сейчас европейские санкции против России — это вовсе не евромазохизм и не «танец под американскую дудку», как вещает российская пропаганда. Это инстинкт самосохранения: европейская готовность терпеть в малом и нести малые финансовые убытки снижает риск глобальной катастрофы и глобального хаоса, который может похоронить под своими обломками и саму Европу.

Не исключено, что историки будущего точкой старта Третьей Мировой войны назовут аннексию Россией Крыма или кремлевскую «гибридную» интервенцию на Востоке Украины. То, что сейчас творится на Донбассе, шире — в украинско-российских отношениях, — это не обычный конфликт за территории или ресурсы. Это не просто «гибридная» война между Россией и Украиной — двумя старыми соседями, порядком надоевшими друг другу за столетия совместного проживания. Это не этнический или конфессиональный конфликт — с обеих сторон есть и этнические украинцы, и этнические россияне.

Это этическая война — война между разными этносами, между различными ценностями, между противоположными представлениями о Добре и Зле.

Украина выбрала Свободу и Достоинство. Россия, точнее, Кремль и все те, кто поверил кремлевскому «телефашизму», выбрали Империю. И поклонились ее Железному Тельцу.

Империю — в самом отвратительном варианте, в котором совместилось не лучшее, что бывало в России за столетия истории (универсализм, поликультурность, просвещение, модернизационный потенциал), а худшее (насилие, тирания, феодально-холопская «вертикаль» — вместо гражданского общества, патернализм, отсутствие института частной собственности, авторитарная власть, отсутствие политической и экономической конкуренции, немодернизационный тип развития, милитаризм, грезы о мировом доминировании). Выбрали «Русский Мир» — новую путинскую империю, восходящую к Золотой Орде, к опричнине Ивана Грозного, к восточным деспотиям, к советскому ГУЛАГу.

Сейчас в среде российских оппозиционных интеллектуалов появилась забавная интеллектуальная игра: кто найдет больше исторических аналогий между довоенной Германией и современной Россией, между Гитлером и Путиным. Во времена Советского Союза в Институте философии АН СССР шутили, что в 1942-м под Сталинградом столкнулись не просто две армии — советская и немецкая, не просто два тирана — Сталин и Гитлер, не просто две тоталитарные идеологии — советский коммунизм и гитлеровский нацизм, но две различные интерпретации Гегеля. Сейчас под Донецком столкнулись два образа будущего: на основе Свободы и на основе Несвободы.

После аннексии Крыма в марте 2014 года Россия окончательно отказалась от модернизационного пути развития — даже на словах. Идеалом стала сталинская мобилизация: весь мир — против России, Россия — «последняя крепость» «истинной веры». И если раньше, во времена Советского Союза, этой «истинной верой» считался коммунизм, то путинской России приходится придумывать «ценности» («духовные скрепы») на ходу. Поэтому всем образованным и внутренне свободным людям — так смешно, и одновременно — так грустно. Ведь кто бы мог подумать еще лет десять назад, что сторонников несвободы и «путинского консенсуса» в России наберется, по данным социологов, не менее 85%!

И в Украине, и в России последнее два года активно идет формирование новых политических наций — на основе диаметрально противоположных этических принципов.

Майдан для Украины имел крайне важное значение — прежде всего потому, что он восстанавливал попранное достоинство украинского общества, пусть даже травматическим, трагическим образом, открывал дорогу в будущее — к обществу на основе солидарности и братства.

В России эту функцию восстановления достоинства исполнил… Путин. Впрочем, достоинство тут принципиально иного характера: это не достоинство индивида и самоуважение общества, а «гордость за страну и ее армию», столь памятная нам по советским временам. Именно «коллективный Путин» заставил поверить россиян в то, что Россия «встает с колен», что Россию «все боятся», что «Америка напала на Россию в Донбассе», что аннексия Крыма — это «воссоединение русского народа» и т.д.

И даже после того, как в России начали сжигать сотнями тонн запрещенную иностранную еду, значительная часть российского общества воспринимает это не как гуманитарную катастрофу, не как безумие власти, а как торжество Российского государства — мол, мы их всех — и «пиндосов», и «гейропейцев» — сейчас на колени поставим и заставим себя уважать!

Если посмотреть на нынешнюю российско-украинскую войну на некотором отдалении — с высоты истории, то можно увидеть определенную закономерность, повторяющуюся раз в несколько веков.

Россия и Украина — это две внешне достаточно похожие страны, особенно для внешних наблюдателей, которым некогда вникать в славянские споры и особенности. Однако устроены они диаметрально противоположным образом и существуют по взаимоисключающим законам социально-политической организации: одна — на основе моноцентризма и авторитаризма власти, другая — на основе властной полиархии. Раз в несколько веков меняется страна-доминант: сначала доминировало Великое княжество Литовское, в состав которого входили Украина и Беларусь, потом — Великое княжество Московское, превратившееся при Иване Грозном в Московское царство. До определенного момента «региональным лидером» считалась Речь Посполита, но в конце XVIII века ее разделили — по обоюдному согласию — Россия, Австрия и Пруссия. Российская империя с центром в Санкт-Петербурге и Советский Союз с центром в Москве несколько столетий определяли модель развития не только России, но также Украины, Беларуси и всех остальных восточноевропейских стран и народов.

Российско-украинская «гибридная» война, грозящая миру началом Третьей Мировой и уничтожением человечества в атомном пожаре, сожгла все мосты в прошлую жизнь и в прошлое мироустройство. Война поменяет всё: ни Украина, ни Россия в довоенном формате и конфигурации уже не сохранятся. Именно победитель определит формат будущего устройства постсоветского мира и всей Восточной Европы.

События, происходящие в последние два года в Украине, свидетельствуют о том, что центр развития этого региона может переместиться из Москвы в Киев. Однако для этого необходимы не только сверхусилия и высочайшее самопожертвование со стороны украинского народа, но и помощь всего цивилизованного человечества.

Человечества, выбирающего Свободу.

Человечества, не желающего поклоняться Железному Тельцу Империи.

Андрей Окара, «Новое время»