Кремль в отчаянии

Делать прогнозы о РФ так же бессмысленно, как рассуждать о вкусовых предпочтениях крокодила.

У меня давно сложилось стойкое ощущение, что западные советологи всегда рассматривали СССР, а теперь и Россию с позиций своих конституций, тех схем и отношений, которые приняты у них – в Испании, во Франции, Германии или США. И поэтому ничего не понимали: ни советской подлости, ни российского вранья, ни кремлевской наглости и агрессии. На Западе было много советологических центров, которые изучали документы КПСС, состояние экономики и сельского хозяйства, но мало обращали внимания на менталитет, привычки и традиции. После очередной войны и сбитого самолета они впадали в творчество и писали новые книги о загадочной стране.

Ничего загадочного в этой стране нет. Строки из Тютчева по поводу того, что «умом не понять» надо воспринимать буквально – простым умом не понять, нужны медицинские познания. Прочел на днях очередную «мысль» незнакомого блогера: «Если бы в России в 90-х произошла декоммунизация и люстрация сотрудников КГБ-КПСС, не было бы ни Путина, ни войны, Путин бы торговал сосисками». Сам Путин по этому поводу не так давно сказал – про бабушку и дедушку, от себя лишь добавлю: Россия – это страна, о которой делать прогнозы так же бессмысленно, как рассуждать о вкусовых предпочтениях крокодила. Я бы очень хотел знать – кто проводил бы люстрацию и отправлял убийц-коммунистов в лагеря? И что делать с многочисленными чекистами и их помощниками-сексотами: и тех и других в стране было чуть ли не половина населения? Самое интересное – кого бы люстрировали? Самих себя?

Россия – огромная искусственная страна, состоящая на процентов девяносто из захваченных за последние 300-400 лет территорий, и населения, представляющего из себя такую дикую расовую и этническую смесь, которую невозможно было назвать нацией и поэтому обозвали прилагательным словом «русские», обозначающим принадлежность, а не этноним. В этническом «гоголь-моголе» много носителей фамилий татарского происхождения, много украинского, есть польские, немецкие, попадаются французские итальянские, греческие и многих другие, чьи предки вначале были поляками, татарами или голландцами, а потом вдруг стали «русскими». Эти люди уже несколько веков живут без единой истории, без общего культурного наследия, эта огромная масса как желе в тарелке – только кажется народом, а на самом деле – всего лишь население.

Чтобы понять «русских», не читайте Толстого, Достоевского и прочих классиков. Они только отчасти писали о русской жизни, и читали их произведения от силы несколько сотен человек – тогда не печатали больших тиражей, образованной аристократии достаточно было немного, несколько сот экземпляров, неграмотному населению – ни к чему. «Войну и мир» Толстого вообще читали в салонах, поскольку значительная часть диалогов – на французском языке, биндюжникам, кучерам и простому люду не понятные. К концу ХІХ века издатель Иван Сытин отпечатал по доступной цене большими тиражами произведения Льва Толстого, Николая Лескова, Всеволода Гаршина и Владимира Короленко, которыми и сейчас завалены букинистические магазины в Москве и Санкт-Перербурге. Иностранцы восхищаются Достоевским и Тургеневым, но редко когда могут точно объяснить, что им нравится. Скорее всего, то самое состояние, когда «умом не понять», когда герои – или убийцы, или самоубийцы, но все заняты поиском на вопросы – «что делать?» и «кто виноват?» И никто из иностранцев никогда не спрашивает: а где традиции российской демократии и борьбы за свободу? Почему же тогда сейчас требуют от России и ее правителей соблюдения прав населения?

А этих традиций нет. Не было борьбы, кроме бунтов и восстаний, одну «революцию» в 1905-м поднимал поп Гапон, потом государственный переворот возглавил Ленин, отобрав победу у социалистов, дождавшихся отречения царя. Крепостное право на протяжении нескольких веков было единственным механизмом отношений между, как бы сейчас сказали, правящей элитой и той самой массой, которую называли «русскими». Редкие возгласы о свободе, правах и демократии тонули в залпах расстрелов и в сибирской глуши, куда на каторгу отправляли вольнодумцев. Со временем большевики стали называть главными борцами за справедливость уголовника и насильника Сталина, банального разбойника Котовского и многих других советских вождей, прошедших застенки царской охранки не потому, что борцами за свободу – они были обычными бандитами и грабителями. Разбойникам и уголовникам стали устанавливать десятки тысяч памятников, чтобы люди забыли об их уголовном прошлом. Их деяния сейчас рассматривали бы как терроризм, но и большевики, а тем более идеологи «русского мира» об этом не заикаются, иначе была бы нарушена вся структура пропаганды – о борцах за светлое будущее.

На протяжении нескольких веков шел бурный процесс «собирания земель русских», ассимиляция народов захваченных территорий, потом – большевики с многочисленными запретами, цензурой, пропагандой, ГУЛАГом, репрессиями, парткомами и профкомами. И постоянные войны – в мире нет такой страны, которая так много воевала, потеряла миллионы солдат. Большинство войн были проиграны, но цари и советские вожди не могли иначе, считая, что «русский мир» – как вампир, может жить только кровью и убийствами.

За последние 15 лет Путин восстановил многое из наследия «русского мира», главное – имперскость, чувство империи, когда каждый россиян мнит себя вершителем судеб, покоренных или еще не покоренных народов. Путин, этот гигант 169 сантиметров роста, смотрит свысока на завороженный им «русский мир» и наслаждается безропотностью и агрессивностью массы. Экономикой Путин не занимается, он в ней ничего не понимает. Не понимает и «русский мир», в нескольких поколениях воспитанный в необходимости почитания вождей, безропотно выстаивающий в продуктовых очередях, к дефициту относящийся с той же любовью, как и к портрету генерального секретаря или президента.

Десять лет назад Путин начал склонять бывшие советские республики к новой форме сожительства, на выбор были СНГ, ОДКБ, ШОС, теперь ЕврАзЭС. «Русский мир» всколыхнулся и приготовился объяснять, почему им надо сплачиваться вокруг Кремля. Одним и труда объяснять не составило, других пришлось уговаривать и даже запугивать. Кому – комплименты, кому – угрозы, несговорчивых пришлось по старой традиции «русского мира» завоевывать, так же неудачно, как и раньше, но попытались. В этом странном процессе восстановления былой империи есть один нюанс, на который Кремль не хочет обращать внимания – что он может предложить взамен? Что может Путин предложить Грузии и Украине взамен собственной истории борьбы за свободу и независимость – зависимость и несвободу? Имперская идеология вряд ли понравится новому поколению грузин и украинцев, даже если российская пропаганда будет круглые сутки рассказывать про «наш адрес не дом и не улица...». Или, не дай Бог, про «стройку века» – БАМ, Байкало-Амурскую магистраль, в которую вбухали огромное количество денег, но так и не достроили.

Кроме отвращения к имперской идеологии, у бывших советских людей появились более прагматичные условия: что может предложить Россия взамен технического прогресса, качественного образования, открытых границ и соблюдения прав человека? В спорах с «ватниками» всегда выигрывают простые аргументы – если вместе с «печеньками» люди получают безопасность, свободные и демократические выборы, рыночную экономику и развитие, то в ответ задыхающийся всхлип о преимуществах «русского мира» слышится как издевка. Путину и его сторонникам очень тяжело – им приходится приводить абсурдные доводы о том, что когда-то жили вместе, что говорят на одном, русском языке, что Сталин – их общий вождь и прочую ерунду. Недоверие со стороны собеседника «ватники» воспринимают как личное оскорбление и всегда начинают материться.

За 15 лет Путин, кажется, все перепробовал: шантаж, угрозы, обещания экономической помощи, пропаганду и, наконец, войну. Некоторые способы действуют какое-то время, но ненадолго – на днях Кыргызстан вынужден был сознаться, что обещания России инвестировать в страну 3 миллиарда долларов оказались невыполненными. Периодически экономические проблемы возникают в отношениях России и Казахстана. Самая бедная из постсоветских стран, Таджикистан, оказался на грани экономической катастрофы. Патриарх пророссийской политики Александр Лукашенко не вытерпел и стал налаживать отношения с Евросоюзом и США. Так чем еще Россия может завлечь «заблудших»?

Кремль и его обитатели пребывают в состоянии крайнего отчаяния. И если раньше, до украинской авантюры, Путину было тяжело говорить с лидерами бывших советских республик, сейчас шансов на возвращение практически нет. Заигрывание с Грузией, объявление о послаблениях в получении российской визы, обещание в следующем году и вовсе их отменить, не меняют ситуацию. В минувший четверг завершен процесс ассоциирования Грузии в ЕС, через полгода жители Грузии, как и Украины, а раньше Молдовы, смогут ездить в Европу без виз. Кому из украинцев, молдаван и грузин нужна Россия, где бульдозерами давят продукты, а те, что продают, наполовину содержат вредное для здоровья пальмовое масло? У «ватников» аргументов не осталось, кроме мата, а подобное отношение к тем, кого они заманивают, не имеет перспективы. Федор Тютчев был прав, если под «статью» он имел в виду неприязнь, которую Россия может легко воспитать войнами, агрессией, ложью и оскорблениями. Понять это – невозможно.

Никак – от слова «вообще».

Олег Панфилов, «Крым.Реалии»