Житель Минска: Борюсь за то, чтобы не остаться с сыном на улице

Третья ветка метро, медленно, но верно пробивающая себе путь сквозь минские улицы, неминуемо влечет за собой определенные потери.

Благо не людские, а имущественные. В масштабах города история отдельно взятого «переселенца», дом которого идет под снос, ничего не значит. Но не для самого́ человека, которого попросили с вещами на выход. О том, как минчанин, проживший более 30 лет в доме в самом центре города, где сейчас готовится площадка для станции метро «Площадь Богушевича», может оказаться на улице, — в репортаже onliner.by.

С прошлой недели на пересечении улицы Клары Цеткин и проспекта Дзержинского экскаваторы уничтожают привычные взгляду высокие «курганы», десятилетиями возвышавшиеся над тротуарами. Еще немного — и на месте привычных насыпей появится пустырь. Наряду с неугодной для метро землей под бульдозер попали и частные дома.

В соответствии с решением Мингорисполкома от 23 октября 2014 года №2664 при строительстве ветки метро под снос попадают жилые дома №№5, 10, 12 по переулку Северному.

Два последних уже благополучно «стерли», а №5 стоит в окружении угрожающего и никак не сочетающегося с жилой средой котлована с одной стороны и шумным проспектом Дзержинского с другой.

Житель одной из частей дома — Владимир Полей — говорит, что практической надобности в сносе именно его жилья нет. Просто одноэтажное строение, с чьей-то точки зрения, портит эстетику будущей территории метро.

— Мы не первые и не последние. Сейчас ради метро сносятся десятки жилых домов: надо! По указу президента №58 «О некоторых мерах по защите имущественных прав при изъятии земельных участков для государственных нужд». Я два раза перечитал. Его и метростроевцы, словно мантру, повторяют. Но они сами же его с первого дня нашего общения и нарушают.

Он открывает двери своей квартиры и извиняется за откровенный бардак: помещения как-никак старые, дом будут вот-вот сносить, вещи неспешно собираются, мебель выбрасывается, поэтому и условия такие — «военные».

Состояние жилья ну никак не сочетается с регалиями Владимира.

— Получил несколько образований, профессионально занимался шахматами, был председателем Белорусской федерации шахмат, работал по контракту в Швеции, сейчас продвигаю проект и хочу, чтобы шахматы стали школьным предметом. Это моя мечта. Готовится указ о развитии шахматного спорта в Беларуси. Шахматы — моя жизнь, всегда в разъездах был.

История дома, вернее одной его части, долгая. Изначально эта часть принадлежала родителям бывшей супруги Владимира Татьяны. В 1990 году они продали свою долю двоюродным братьям жены Дмитрию и Петру, а сделку оформили как договор дарения.

— Часть дома, принадлежавшую Дмитрию, я купил за свои деньги в 1991 году. Отдал 6 тыс. рублей — большая сумма на то время. В целях экономии сделка была оформлена не как купля-продажа, а как дарение.

Тогда все так делали. При купле-продаже взымалась пошлина в размере около 600 рублей, при дарении — 300. На то время 300 рублей равнялись трехмесячной зарплате. Теперь эта дарственная выходит боком.

Во время сделки я был в отъезде и про ее детали ничего не знал. Оформлением занималась супруга Татьяна. Меня эти вопросы тогда вообще не интересовали. Шахматисты — непрактичный народ, мы люди специфические. Я деньги дал, сказал: занимайтесь оформлением — и уехал на очередной турнир. Бывало, что я месяцами был на турнирах.

В 1991 году дом был совсем не таким, как сейчас. Постройка датируется 1905 годом: туалет на улице, водопровода не было, печное отопление, никаких удобств. Владимир провел воду, канализацию, паровое отопление, полностью за свои средства обустроил жилье. Он убеждает: все делалось согласно проекту.

В 1998 году супруги развелись, и Татьяна улетела жить в Канаду. У Владимира также появилась новая спутница, сегодня опять же бывшая. В целом жилось без забот, пока в дверь не постучался снос.

— В течение пяти дней с момента изъятия земельного участка его владелец должен быть уведомлен об этом. Распоряжение по нашему дому было подписано 23 октября 2014 года. Но никакого извещения не приходило. Повторное письмо я получил 5 декабря. Обжаловать решение можно в течение месяца — выходит, времени на обжалование у меня не было.

Дальше начинается детектив. Я написал заявление с вопросом: где первое письмо, почему я его не получил? Отвечают: обращайтесь на почту. На почте объяснили: письмо было отправлено, кто-то в нем расписался, и оно вернулось в дирекцию, поэтому его и послали повторно.

В декабре у меня состоялся разговор с представителями дирекции. Меня успокоили: взамен части дома мы получим трехкомнатную квартиру — по одной комнате бывшей супруге, еще одной бывшей супруге с двумя детьми и мне. Я им тогда ответил: согласен, а с бывшими я как-нибудь разберусь. Во время работы в Швеции у меня там родился сын, сейчас ему 7 лет. Его я прописал на абсолютно законных основаниях, при этом вторая супруга с двумя своими детьми из жилья выписалась. Договоренность с дирекцией была устная. Я спокойно ждал сноса.

В июле в очередной из визитов в дирекцию мне сказали, что я всего лишь бывший муж, даже не родственник и что все принадлежит только первой бывшей супруге, которой полагается «однушка». А мне — ничего. Другого жилья у меня нет. Метростроевцы говорят: не беспокойтесь, на улице не останетесь, выдадим вам арендное жилье...

Я подал в суд иск о признании меня собственником и выиграл его. Заключили с бывшей супругой мировое соглашение.

А ровно через неделю суд отменил решение на основании заявления дирекции.

Был подан новый иск о признании меня собственником, а договора дарения — ничтожным. Его отклонили. Сейчас готовится кассационная жалоба в городской суд.

По словам Владимира, причиной непризнания его собственником стало то, что когда-то в девяностых вместо договора купли-продажи была оформлена дарственная. В первом случае собственниками признали бы обоих супругов, во втором правом собственности обладает только супруга.

— Есть множество документов, которые доказывают мою правоту. Моя сберкнижка, откуда ушли деньги, и сберкнижка продавца, на которой они появились, заявление супруги, которая подтверждает, что я являюсь собственником жилья, согласованный проект по улучшению дома, квитанции на оплату «коммуналки» на мое имя. То есть я оплачиваю коммунальные платежи и не являюсь владельцем? Я никто?

На каком основании меня выселяют в никуда, если я этот дом купил, вложил в него деньги? Супруга подтверждает факт того, что я собственник. Человек, который продал дом, подтверждает, что он получил деньги. Сейчас в нашей части дома прописаны только я и сын, а собственницей является бывшая супруга Татьяна.

Я зарабатывал, вкладывал деньги, а в итоге остаюсь ни с чем. Мне 50, меня хотят выгнать из собственных пяти комнат в центре в арендное жилье.

За каждое заседание суда надо платить немалые деньги. Уже около $4 тыс. потрачено на то, чтобы доказать, что мой дом является моим.

Владимир говорит: пока дело находится в суде, сносить дом нельзя, запуск тоннелепроходческого щита тоже откладывается, значит, тормозится строительство метро.

— Моя жизнь тоже приостановилась: я борюсь за то, чтобы не остаться с сыном на улице. Где мне жить, если я все деньги вложил в дом? Каким я хочу видеть исход? Предложите хотя бы несчастную «трешку» в Каменной Горке, и мы с бывшей супругой готовы рассмотреть этот вариант.

Получить комментарий в УП «Дирекция по строительству Минского метрополитена» не удалось. В управлении упорно не желают вступать в диалог с журналистами по спорным вопросам при строительстве метро.