Просто я люблю все «русское»

Почти все, чем гордится «русский мир», русским не является.

Фраза «вы просто не любите все русское» приводит меня в состояние искреннего непонимания. Что имеется в виду под «всем русским»? Все русское — это что?

Я вот с ходу «всего русского» могу вспомнить — квас, щи, кокошник, космическая станция, льняная одежда, деревянное зодчество, русская печь, церковная архитектура, различные кремли, соленые огурцы, гречневая каша, валенки, бурлаки на Волге Ильи Репина и Баба Яга, хотя и та — Милляр.

Вот так вот сходу, пожалуй, что и все.

Из всего выше перечисленного я не люблю только вареную воду с капустой и кокошники.

В валенках мы каждую зиму семейством в лес ходим.

А деревянный дом с русской печью — вообще моя мечта.

Так что почти все русское я люблю.

Из всего остального, что нас окружает, чем сейчас у нас вдруг так стало принято гордиться и что «русский мир» почему-то вдруг ни с того ни с сего стал причислять ко «всему русскому» — эмм… Ну, нерусское почти все.

Ну — что?

Авиация? Американцы. Братья Райт. Автомобили? Немцы. Небратья Даймлер и Бенц. Реактивные двигатели? Немцы. Ракетостроение? Немцы. Космос? В истоках те же немцы. За исключением космической станции и луноходов — это наше. А в орбитальных станциях наше вообще все — и идея, и разработка, и претворение в жизнь. Более того, мы еще и единственные, у кого была программа орбитальных станций. Американский «СкайЛаб» принял всего три экспедиции, после чего разрушился. Китайцы свой «Тяньгун» только сейчас запустили. Да и тот — наш «Салют». Так что это — вот вообще наше-наше. Но… Космическую станцию утопили в Тихом океане, а луноходы кончились.

Что еще. Ядерная энергетика? Немцы. Проект «Манхеттен», вот это все. И его гулаговский вариант в виде шаражек все с теми же немцами внутри. ДнепроГЭС? Крупп, Сименс, Дженерал Электрик. Вообще индустриализация? Взял с сохой, оставил с атомной бомбой? Да почти полностью американцы. За исключением рабской лагерной рабочей силы — это да, это опять же наше изобретение.

Танки? Англичане.

Пулеметы? Американцы.

Автомат? Немцы.

Автомат Калашникова? Немцы.

Наклонная танковая броня? Джон Уолтер Кристи.

Нефть? Динозавры.

Сибирь? Сибирское Ханство, Орда.

Лада-Седан-Баклажан? Итальянцы.

Пельмени? Китай. Шашлык? Грузия. Кефир? Кавказ.

Письменность? Греки. Предыдущую — глаголицу — благополучно убили. Язык? Язык вообще общемировой — смесь слов со всех языков мира. Украинский и сербский имеют куда большее отношение к изначальному русскому, чем русский. Православие? То же самое. Смесь из несторианства, ислама, язычества и бог его знает чего еще. Литература? Ну, частично да. Безусловно. Да и то: Пушкин — арап, Гоголь — бандера, Корней Чуковский (Николай Корнейчуков) — жидобандера.

Цари? То ли норвежские, то ли шведские.

А! Во!

Самая-самая скрепная скрепа!

Водка!

Уж она-то наша, родная. Посконная. Наше все.

Ан нет.

Водка — и та Византия.

Традиционным русским напитком был мед. Убит водкой.

Вторая наша скрепная скрепа — зомбоящик — американцы. О принадлежности самой идеи спорят, но на практике она была претворена в жизнь американцами.

Что из того, что нас окружает — асфальт, бетон (это вообще еще Древний Рим), автобус (по этимологии слова понятно), метрополитен (то же самое), мобильники, компьютер, интернет, фуры, сыры, картошка (привет индейцам Майя!), табакокурение, бразильское мясо, стеклопакеты, коттеджи, финская сантехника, итальянские кухни, японские экскаваторы, двигатели внутреннего сгорания, деньги, железные дороги, авиация, подводные лодки, авианосцы, радиоактивный пепел — что из всего этого «русское», что можно не любить?

Так что, как я и сказал, я люблю почти все русское. Почти все, что мы изобрели сами за нашу тысячелетнюю историю. Все десять пунктов, которые мог вспомнить.

Аркадий Бабченко, «Эхо Москвы»