Мелита Станюта: Моя прабабушка и в 70 садилась на шпагат
Белорусская гимнастка Мелитина Станюта способна гнуться во все стороны и очаровывать за несколько минут.
В свои нежные чуть за 20 она самая возрастная представительница сборной Беларуси по художественной гимнастике, которая относительно скоро отправится в Бразилию. Там в нынешнем году будет не только много-много диких обезьян, но и Олимпиада. Мелита Станюта тренируется по восемь часов в день, а в перерывах между занятиями доучивается в университете, снимается в рекламе, читает все: от книг про Гарри Поттера до произведений Эриха Марии Ремарка — и любит ходить в театр, который сделал ее прославленную прабабушку Стефанию народной артисткой СССР. Об этом, о спице в стопе и много о чем еще Станюта рассказала в интервью оnliner.by.
— Вы с детства хотели стать знаменитой?
— У меня был пример прабабушки, которую все знали. Когда я только начинала выступать, люди слышали мою фамилию и говорили: «О, Станюта! Вы родственница Стефании?» Чуть позже я поняла, что жить с известной фамилией тяжело. Появилась мотивация. Надо быть не только правнучкой великой актрисы, но и делать так, чтобы фамилия Станюта ассоциировалась и со мной — спортсменкой. В общем, был у меня пунктик. Сейчас я почти что разобралась с ним. Кажется, уже перешла ту грань, когда каждое интервью у меня начиналось с «А расскажите про прабабушку».
— А действительно, расскажите.
— Я была маленькая, поэтому воспоминания очень отрывочные. Первое — мы кормим бездомных котов. Своих у нее не было. Второе — мы дома у прабабушки в преддверии Рождества или Нового года. Стоит елка. Вокруг очень много ее вещей, которые делали квартиру похожей на старую гримерку. Сундуки, самодельные бусы, маски. Для ребенка это что-то просто невероятное. Больше всего меня впечатлил грим. Старые краски, которыми уже долго никто не пользовался. А самое памятное — бусы из семян. Прабабушка сама собирала их и нанизывала на нитку. Храню до сих пор. Редко ношу. Боюсь испортить.
Помню, когда прабабушка увидела мое первое выступление на Baby Cup, то сказала, что ей понравилось. Тогда я подумала: наверное, нахожусь на правильном пути. Она была очень пластичной и даже в 70 лет садилась на шпагат.
Честно, теперь приятно, когда люди узнают меня на улицах. Хотя в Беларуси такого, чтобы взрослые подходили и говорили «О, вы, наверное, Станюта», нет. Только если дети. Они у нас открытые и ничего не боятся.
— А в других странах?
— В Испании художественную гимнастику любят едва ли не так же, как футбол. Там в основном проводятся гала-представления. Не соревнования, а чисто шоу. Залы забиты полностью. Зрители идут на трибуны с фотографиями и подарками. По-настоящему фанатеют. Выходишь на ковер, а зал уже ревет. В Испании действительно понимаешь, что занимаешься чем-то значимым.
Однажды девочка-подросток так хотела взять автограф, что легла под наш автобус. У нее были моя фотография и снимок Жени Канаевой. Вокруг толпа. Кто-то кричит, кто-то рыдает. Автобус не может сдвинуться с места. Наша сопровождающая пошла разбираться. В итоге вернулась с теми двумя фотографиями: «Женя, Мелита, пожалуйста, распишитесь, иначе все».
Как-то я бесцельно бродила по магазину в Испании. И вдруг из ближайшего салона на меня выбежала девушка-консультант и стала плакать. «Мелитина Станюта?!» — «Да». Дала автограф. «Завтра у нас соревнования, — говорю. — Приходите». — «Обязательно. Я уже месяц назад билеты купила». Классно же.
Художественную гимнастику больше всего любят в Испании, Италии и Японии. Японцы не такие эмоциональные, как испанцы. Но у них очень развито чувство прекрасного. Есть в Японии одна женщина, которая каждый год дарит гимнасткам игрушку Hello Kitty и шьет мини-копию костюма с их выступления. У меня уже несколько таких котов. Это очень мило и очень приятно. Женщине не лень проявлять заботу подобным образом.
Однажды мы приехали в Италию. Люба Черкашина как-то вдруг заметила на трибуне одинокий белорусский флаг и спрашивает: «Кто его повесил?» А потом мы увидели этот же флаг в Японии. Оказалось, за флагом шифровался мужчина по имени Тако. После соревнований он подошел к Любе Черкашиной и сказал: «Я фанат. Учусь в Италии. Сам японец». За нами он ездил по всему свету.
С Любой, кстати, произошла еще одна чудесная история. В Италии к ней подбежала девочка: «Можете расписаться?» — «Конечно». А потом она поворачивается, а на плече у нее огромная татуировка с изображением Любы, которая выполняет элемент. Ну это же здорово!
— А в Беларуси?
— В Беларуси такого нет. Не знаю, что сказать по поводу белорусской популярности… Может быть, это как-то выражается в интервью. Много обращаются до чемпионата мира и после него. Иногда, как в вашем случае, обращаются без спортивного повода. Но я не отношусь к этому серьезно и не могу назвать себя известным человеком. Если у людей попросить перечислить знаменитых спортсменов Беларуси, в любом случае прозвучат фамилии Герасимени и Домрачевой. У нас все же не очень интересуются спортом.
При этом самые мои преданные болельщики — дети. Лучшие слова от них — «Мелита, я хочу быть как вы». Это всегда очень трогает. Все-таки художественная гимнастика — детский вид спорта. В 22 ты уже старушка, из которой все сыпется.
— Вы считаете себя старушкой?
— Да, я уже все. В сборной я старшая. Смотрите, девочки начинают заниматься гимнастикой в 3—4—5 лет. На юниорском чемпионате мира можно выступать с 14—15. В 16 ты уже сеньорка — позволяется участвовать во взрослых чемпионатах мира. Обычно люди заканчивают года в 24. Думаю, я не смогу стать исключением и продолжить выступать до условных 28. Уходить надо красиво. До Олимпиады в Рио еще полгода. Я пока не знаю, станет ли это соревнование точкой в моей спортивной карьере. Посмотрю по состоянию здоровья и нервов.
— А как со здоровьем?
— Беда. Как говорил наш старый доктор, гимнастика — это не вид спорта, а подвид. Тренируемся мы минимум по восемь часов в день. Над нами на Олимпийских играх в Лондоне все смеялись. Утром: «Где гимнастки?» — «Уже тренируются». Вечером: «Где гимнастки?» — «Еще тренируются».
С тазобедренным суставом и позвоночником у меня все нормально. А вот со стопами мучаюсь. Мне один тренер сказал: «Мелита, у тебя, наверное, все спортивное. А вот стопы подменили. Они просто сахарные». Очень часто ломаются. Не помню, сколько гипсов было. Это чаще шаговые или усталостные переломы. Вот в 2010 году заработала себе шуруп и спицу в ногу. Четвертый из пяти дней соревнований. Стопа болела очень долго, а снимок ничего не показывал. В итоге делала ленту и услышала хруст. Приехали. На каком-то адреналине завершила упражнение. Стопа пошла всеми цветами радуги. Но я решила поберечь нервы тренера и ничего ей не сказала…
В итоге меня прооперировали в Москве со второго раза. Потому что с первого я чудесным образом решила заболеть ветрянкой [смеется]. В 17 лет. Врачи, помню, приходили смотреть на меня группами. «А где здесь Станюта?» — «Я». — «Покажи-ка снимок… Ух ты! Прикольно. А как ты смогла так стопу сломать?» Вот теперь живу с шурупом. Но, когда прохожу металлодетектор, не звеню.
— Вы много где были. Какие люди вам нравятся больше всего?
— Летом была в Батуми. Такой восторг! Удивительная открытость. Мы там со всеми общались: с охранниками, с официантами, с водителями. Они такие добродушные и бескорыстные, что я была в приятном шоке. Тем же удивили меня люди со Шри-Ланки. Они добрые и улыбчивые. На них смотришь — и тебе уже хорошо, такая у них благодать в глазах.
А нам, наверное, счастья не хватает. Мне вот солнца недостает. Погода вообще убивает. Были в Лос-Анджелесе, так там люди, кажется, совсем ни о чем не парятся. Открытые, позитивные. Ну кто у нас будет идти тебе навстречу и вдруг скажет «Классные кроссовки!» или «Хорошего дня!». У нас на такого человека посмотрят весьма странно: «Что-то не так…»
Но я никогда не задумывалась о том, чтобы уехать отсюда. Беларусь — это мое. Пусть и хватает некоторых мелочей. Мне кажется, белорусы очень неконфликтные, может быть, немножко несмелые и закрытые. И вот еще что — уставшие. Иностранцы все время спрашивают меня: «Чего у вас все такие уставшие?» Наверное, надо больше отдыхать и меньше работать… Это говорит вам человек, который тренируется по восемь часов в день.
Не знаю, наверное, надо уметь радоваться мелочам. У меня вот сегодня второй тренировки нет — счастье. Встала на весы — там меньше, чем надо, — «О, пойду поем!». А то действительно приходится ограничивать себя. Я практически никогда не ем вечером. Ужинаю раз в неделю. Приучила себя к этому. Хотя иногда приходишь домой, а там мама наготовила. У тебя живот начинает скручиваться, думаешь: «Господи, надо быстрее идти спать».
— Гимнастика — это довольно жестко.
— Первым делом ребенка садят на шпагат. Пока у тебя это не получится, гимнасткой не станешь. Дети плачут, жалуются мамам и так далее. Я тоже сидела и кряхтела на двух стульях по десять минут. Один спереди — на него пятку кладешь. Другой сзади — на него кладешь носок. Ручки за спину. И под собственной тяжестью проваливаешься.
Плюс еще и снарядом можно получить. Вот булавы. Их две, их нужно как-то ловить. Иногда, правда, получается губами, глазами, носом. Я как-то поймала носом. Только-только выпустили резиновые булавы. Нужно было перебрасываться ими в групповом упражнении. Девчонка бросает мне булаву, та отбивается от стенки и с ускорением летит обратно на сильном вращении. Я могла бы увернуться, но решила, что элемент надо выполнять чисто. Смотрю я на эту булаву, смотрю и понимаю, что она прилетает ровненько мне в нос… Я была почти в нокауте.
Почему-то не оказалось льда. То ли холодильник размораживали, то ли еще что. Льда нет. Нос болит. Слезы катятся. Помню, принесли мне ложку. А потом банку со сгущенкой. Меня следующие несколько недель называли Станюдзе и Станюташвили. Ходила с грузинским носом. И именно тогда проходил кастинг гимнасток на рекламу. А я Станюташвили с синяками под глазами. Как будто сова. Спрашиваю тренера: «А мне точно нужно встать в строй, чтобы рекламщики посмотрели?» — «Не-не-не, ты иди, погуляй».
— Но реклама в вашей жизни все равно случилась.
— Ну да. Bonaqua давно обратила внимание на гимнастику. У меня в детстве была четкая мысль: если снимешься в рекламе этой воды, значит, чего-то добился в спорте.
— Вы снимались в роликах против спайсов, торговли людьми и много чего еще. Когда-нибудь отказывались от подобных предложений?
— Очень редко. Да и предложений на самом деле не так много. Раздеться меня не просили. Хотя даже если предложат, откажусь. Во-первых, я так воспитана. Во-вторых, наша главная аудитория — дети. Зачем? Пусть дети лучше видят красивые элементы на ковре и социальную рекламу про добрые вещи на билбордах.
— На чем зарабатывают гимнастки?
— На контракте с Белорусской ассоциацией гимнастики. У нас есть зарплата, а еще бывает президентская стипендия. Стипендия назначается за результат. У меня было третье место в олимпийской дисциплине на чемпионате мира. Это 20 млн. Зарплата раза в четыре меньше. На этапах Кубка мира и соревнованиях серии Гран-при есть призовые. За места с первого по шестое или с первого по восьмое можно заработать. Первое место — ?1000. Нам достается половина. Остальное идет на организацию соревнований, покупку экипировки или другие нужды. Те же купальники для выступлений — это большие деньги. ?1500 минимум.
— За что?
— Ну да, вроде бы мини-платье. Но, во-первых, это эксклюзивная работа. Во-вторых, это камни Swarovski, которых на костюме тысячи — от булыжников до еле-еле заметных крупинок. Так сложилось, что гимнастка уровня сборной Беларуси не имеет права выйти на ковер в каком-нибудь обычном купальнике. Раньше — да, все было намного проще. Теперь из-за камней костюм весит минимум килограмм, а может, и больше [улыбается]. Хотя если сравнивать с костюмами бальников, то мы ничего и не тратим. Платья стоят от ?2500, и все с этим соглашаются. Ну да, у них платья длиннее — места для Swarovski больше. Зато красиво.
В общем, вид спорта у нас довольно капризный. Мы не можем выступать в любом месте. Нам нужны специальное покрытие и высокие потолки. Для нас надо строить. Надеюсь, новый зал мы получим к концу 2017 года. Вообще, гимнастки — оптимистки, поэтому мы верим, что все будет хорошо. Вы видите, какой наш зал уже пошарпанный? Тут потолки текут, плесень кое-где есть. Хотя несколько ремонтов сделали его намного лучше.
А когда-то тут бегали тараканы и мыши. Света Рудалова, помню, ковыряется в сумке и вдруг вскрикивает: «Девочки! У меня тут мышь!» Резко вытряхивает все — и правда. Мышка через весь зал галопом убегает в одну сторону, а мы от нее с визгом в другую.
У Инны Жуковой мышь вообще съела ссобойку. 2006 или 2007 год. Инна открывает пакетик с едой: «Ой! Кто у меня съел яблоко?» А мы видим, что зубки явно не человеческие. И сразу давай орать.
А бывает, сидишь на растяжке и знаешь, что руки отрывать нельзя. Если поставишь их на пол — все с начала. Но тут на тебя летит мышь! Тебе и упасть страшно, потому что уже девять минут просидела, и с мышью встретиться страшно. Безвыходная ситуация. Наш тренер Ирина Юрьевна Лепарская — бесстрашный человек. Но даже она как-то признавалась: «Девочки, знаете, пусть у меня в кабинете окажется тигр, лев, кто угодно, но, пожалуйста, только не мышь». Благо после закупили мышеловки и от грызунов избавились.
— И последнее. Как вы реагируете на слова про то, что «все мужчины хотят себе гимнастку»?
— Допустим, все хотят гимнастку. Молодцы. Но представьте, что нас очень часто не бывает в Минске. Нет, ну, наверное, кому-то от этого классно: «Девушка у меня как бы есть, но она улетела на три недели. Так что пойду-ка я куда-нибудь, а она даже ничего не узнает, потому что вся голова забита соревнованиями».
Даже если она в Минске, то в половину девятого должна оказаться на тренировке. Освобождается только в восемь вечера. И так шесть дней в неделю. Болят стопы, болит бедро — тусоваться довольно тяжело. Так что все эротические мечты мужчин о растяжке разбиваются о спортивный быт. Хотя гимнастки бывают разные. Не знаю, что может вытворять непрофессиональная, но, видимо, сил у нее хватает. Для профессиональной же спортсменки маленькая радость — просто какое-то время ничего не делать. Поесть, поспать, полежать. Знайте: если девушка приходит на свидание без каблуков, завязывая по ходу движения хвост, ненакрашенная — это точно профессиональная гимнастка.
Новости и события в Беларуси и мире.
Пресс-центр [email protected]