Беларусь будет «богатой и здоровой» только в ЕС

Путинская Россия не восприимчива к технологическому прогрессу.

В июле 2015 года состоялось заседание морской коллегии России под председательством вице-премьера Дмитрия Рогозина. Опубликованные материалы этой коллегии, а также ряд других публикаций в российских СМИ раскрывают глубину технологического отставания России от Запада даже в военной области и тщетность попыток наверстать это отставание в условиях действия санкций стран Запада.

Главком ВМФ адмирал Виктор Чирков в своем выступлении, заявил, что провалена идея импортозамещения в области судового машино- и приборостроения. Эта отрасль по-прежнему находится в сильной зависимости от импортных поставок, особенно в части энергетических установок. Он образно обрисовал состояние отрасли: «Вы посмотрите, что происходит: Военно-морской флот заказывает энергетическую установку, проводит НИРы, ОКРы, НИОКРы, то есть тратит деньги государственные. Пограничники морские тратят деньги. Рыбаки тратят деньги. Гражданское судоходство, морское тратит деньги. Речники тратят деньги. Можно бесконечно перечислять. От «Газпрома» и до частных компаний — все тратят деньги на одно и то же...».

Наконец-то все эти НИОКРы закончились проектом нового двигателя. «Двигатель-то новый у них, - продолжал адмирал, - а изготовление чье? Опять импортное! Я вчера с ними общался. А металл, говорю, из которого сделан двигатель, у нас в России способны сделать? А корпус и составные детали? Нет! Растеряли все технологии! Электрооборудование? Нет! Задаю вопрос: турбонагнетающие установки для двигателя кто делает? Австрия, Швейцария, Швеция и так далее! Вы понимаете, что все здесь сидящие люди тратят государственные деньги, а на выходе-то ничего нет!» — объявил адмирал.

Технологическое отставание России от стран Запада, а теперь и от Китая, происходит не только в машиностроении. Российское государство не жалеет средств на преодоление отставания в отрасли микроэлектроники. Миллиарды долларов ежегодно инвестируются на исследования и разработки и развитие производственной базы в этой, очень важной для развития вооружений, отрасли. Разработчики «осваивают» средства и официальная статистика показывает оптимистические результаты. Но специалисты этой отрасли считают, что ситуация не столь оптимистична.

«Сложившаяся ситуация опасна тем, что за внешней благополучной картиной официальных показателей скрываются внутренние изменения, которые ведут к снижению конкурентоспособности российских компаний и отрасли в целом... Результатами НИИОКР часто становятся многостраничные отчеты с пространственными рассуждениями на заданную тему. В качестве прототипов часто сдаются перекорпусированные приборы зарубежного производства».

Нередко госпредприятия передают выполнение НИИОКР (подготовка отчета и прототипы) подрядчикам за 10-15% стоимости НИИОКР. В течение нескольких месяцев небольшие компании частями выполняют задачи, оцениваемые государством в десятки миллионов рублей, а основной исполнитель сдает эти работы как свои. И получает, отметим, сотни миллионов рублей. Поскольку государство финансирует все затраты разработчиков, растут цены на продукцию российской электроники. Поэтому «разрыв в ценах на функциональные аналоги российского и зарубежного производства постоянно растет и достигает сотен процентов».

Министерство обороны России запрещает использовать импортные комплектующие на российском вооружении. Но «в порядке исключения» на российских ракетах С-400 можно встретить китайские комплектующие.

Приведем еще один пример нарастающего отставания России в освоении высоких технологий. С 2012 года в России введен в эксплуатацию пассажирский самолет Sukhoi SuperJet 100. Но несмотря на то, что 20 наиболее ответственных узлов самолета поставляются ведущими зарубежными фирмами, новый самолет оказался менее эффективным (в основном, потребляет больше топлива), чем аналогичный бразильский Embraier или канадский Bombardier.

Надежность нового самолета тоже была ниже, чем у зарубежных аналогов. По этой причине, например, армянская авиакомпания отказалась покупать российский самолет:

«мы официально отказываемся от данного приобретения ввиду того, что разочарованы качеством самолета. Совершенно новый самолет, который мы приобретаем у России, в первый же год его эксплуатации нужно отправлять на ремонт. Возникает вопрос в целесообразности данной покупки…», - сообщила Life News официальный представитель авиакомпании «Армянские авиалинии» Жасмин Велян.

И совсем курьезный случай: 5 мая 2015 года после взлета SRJ 100 в аэропорту Шереметьево на взлетной полосе остались лежать отвалившиеся части одного из двигателей. Но, отметим, самолет благополучно долетел до пункта назначения.

Конкурентоспособность нового самолета оказалась низкой. Сейчас в авиапарке Белавиа, например, нет российских SRJ 100, но есть 8 самолетов бразильского и канадского производства этого же класса.

Авиастроительная компания «Гражданские самолеты Сухого», которая была создана специально для производства SRJ-100, несет убытки. На середину 2014 года они составляли 2,6 млрд. долл. К середине 2015 года они значительно возросли. В мае 2015 года гендиректор компании отправлен в отставку. В общем, проект оказался безуспешным, несмотря на использование компонентов ведущих фирм мира.

Введение санкций стран Запада против России предусматривает, кроме всего прочего, запрет на поставку в Россию современной техники, ее компонентов и технологий производства. Результат этого эмбарго может иметь для России серьезные последствия.

«Основные негативные последствия экономических санкций – изоляция России от новых технологий. Если не нейтрализовать, через несколько лет наша экономика окажется в состоянии необратимого отставания в освоении производств нового технологического уклада». С. Глазьев, советник В. Путина по экономическим вопросам (Экономические стратегии 2015 , №3).

Трудно представить, как Россия может нейтрализовать эмбарго Запада, если проекты, описанные в данной статье, оказались безуспешными даже до введения санкций в середине 2014 года.

«Как известно, ЕАЭС был создан в целях всесторонней модернизации, кооперации и повышения конкурентоспособности национальных экономик государств-членов», - пишет ведущий научный сотрудник Института экономики РАН Александр Шурубович.

Предполагалось, что в результате этой модернизации страны ЕАЭС будут поставлять на внешние рынки различные виды высокотехнологичной продукции.

Но роль стран - партнеров по ЕАЭС в освоении новых технологий остается незначительной, отмечает автор статьи. Поэтому необходимо «массированное привлечение крупных финансовых средств и передовых технологий из других стран… По данным Департамента промышленной политики ЕАЭС потребность промышленных предприятий государств-членов в оборудовании на 90% удовлетворяется за счет импорта из дальнего зарубежья». Но такая догоняющая модернизация никогда не станет «креативной», т. е. модернизацией за счет разработанных в ЕАЭС технологий и оборудования.

Но Шурубович видит предпосылки того, что произойдет чудо: Россия, Беларусь, Кыргызстан и другие участники ЕАЭС будут продавать странам Запада передовые технологии. Перечень этих предпосылок занимает несколько страниц. Особенно много предпосылок технологического прорыва он видит в Беларуси. Например, он вспоминает, сколько совместных целевых программ было разработано в рамках «союзного государства» России и Беларуси. Но он не вспоминает, какой результат они дали. Например, напомним, было две программы «Союзный телевизор». И где сейчас этот телевизор? Было три программы по созданию дизельного двигателя? И где этот двигатель? Академия наук Беларуси ежегодно отчитывалась чуть ли не сотней новых технологий и образцов техники. Только потом оказывалось что 90% этих новинок уже давно внедрены в странах Запада.

В общем, «креативная» модернизация, ради которой первоначально и создавался ЕАЭС, оказалась утопией. Для Беларуси, если она хочет быть «богатой и здоровой», остается один путь – интеграция со странами Запада.

Леонид Злотников, специально для charter97.org