Николай Статкевич: Сейчас выходят протестовать самые разные социальные группы

Политик объясняет, к чему должны привести уличные акции.

В очередной передаче серии «Интервью недели» на «Радыё Свабода» политик, бывший политзаключенный Николай Статкевич задается вопросом, чем занималась оппозиция последние 5 лет, объясняет, к чему должны привести уличные акции, и кто среди политических лидеров торпедирует идею проведения Конгресса демократических сил.

«Уличный протест входит в массовое сознание как нечто естественное»

- Когда вы вышли на свободу, то с иронией говорили о своих «15 минутах славы» — несколько недель, когда внимание будет приковано к вам. Вы тогда давали первичные оценки общественным настроениям в Беларуси. Сейчас, спустя полгода, считаете ли вы, что те оценки были соответствующие и точные? Или что-то изменилось в вашем понимании того, в каком состоянии сейчас общественное мнение и настроения людей?

- Я считаю, что те оценки были верны. Но сейчас общество изменилось, так как растет социальная напряженность и чувство тупика, в который Лукашенко завел страну. Люди начинают понимать, что при этой власти лучше уже не будет. Вместе с тем стало меняться и само общество — и в этом есть часть и моей работы.

Я использовал свои несколько месяцев внимания, чтобы расшевелить общество, расширить пространство свободы. Через 5 лет снова в центре Минска начали проходить митинги оппозиции. Я свой капитал, который неизбежно будет разрушаться (естественно или кем-то сознательно) просто использовал для того, чтобы вернуть белорусам право на протест. Далее этот процесс уже приобрел динамику — сейчас разные социальные группы выходят протестовать.

Власть сама загнала себя в такую ситуацию, что позволить акцию она почти не может — потому сталкивается с несанкционированными, на которые жестко реагировать они сегодня не могут. Общество меняется, и в этом я вижу и плоды своего труда.

- Но количество участников этих акций пока не нарастает. Не удается создать эффекта снежного кома, когда количество будет увеличиваться. Почему этого пока не происходит?

- Я не рассчитывал на «снежный ком» сейчас, я не ставил такой задачи. Была задача — вернуть уличный протест в политический порядок дня Беларуси. Массовыми акции могут стать тогда, когда у людей появятся надежды. Пока либо выходят идеалисты (за идею), либо определенные социальные группы, которые пытаются решить свои проблемы. Главное — уличный протест входит в массовое сознание как нечто естественное. Но время еще не пришло, у нас еще есть куда падать. Мы накануне драматических событий, так как социальная напряженность будет расти.

«Разгонов и посадок они уже не могут себе позволить — власть показывает определенную слабость»

- Надежда появляется у людей, когда они видят, что власть начала шататься. Пока власть, как кажется, стоит железобетонно. Не так ли?

- Уже нет такого ощущения. Помните, после так называемых выборов, когда они вынуждены были «терпеть», — Лукашенко заявил: все, «демократия» закончилась. Но общество сказало — нет. Безусловно, есть эти штрафы, вот мне очередная бумажка пришла на штраф, в суд. Но разгонов и посадок они уже не могут себе позволить — власть показывает определенную слабость.

- Вы сейчас нашли общий язык с Анатолием Шумченко, вместе с ним подали заявку на проведение шествия. И это для многих было довольно странно, ведь Шумченко обычно сторонится оппозиционных политиков. Чем вам удалось его привлечь?

- Я с Анатолием знаком очень давно. И в своих отношениях с индивидуальными предпринимателями никогда не засвидетельствовал себя как человек, который хочет от них что-то получить. Кроме того, самих предпринимателей обманули: пообещали им решить их проблемы, но взамен чтобы они отозвали заявку. И после этого они обратились к, пожалуй, главному оппоненту власти.

И я не могу остаться в стороне, когда стоит вопрос о судьбе сотен тысяч людей, которым нужно кормить свои семьи. Это тоже проблема для миллионов людей, которые хотят покупать качественное и дешевое, а власть загоняет их покупать дорогое и плохое.

- Вот вы сейчас сказали о себе — «пожалуй, главного оппонента власти». Насколько эту оценку разделяют другие оппозиционные лидеры? Насколько сегодня есть взаимопонимание с вами на личном уровне у других демократических политиков?

- Это не моя личная оценка. Это оценка Лукашенко еще в 2011 году. Он приехал в Шклов, имел там встречи с руководством колонии и ставил там задачи лично по мне. И тогда сказал — всех выпущу, но этот враг государства номер 1 будет сидеть. И я думаю, что эта оценка не поменялась, — это видно по результатам.

5 лет в Беларуси не было ни одного митинга. Женщины — спасибо им — выходили возле костела помолиться. Но это все. Это что такое? Если говорить честно — чем занималась вся оппозиция?

Мужчинам свойственны амбиции и завышенные оценки — от этого никуда не деться, и очень иногда трудно договориться. Поэтому я поддержал идею проведения конгресса демократических сил. Я ни в коей мере не хочу, чтобы этот конгресс выбирал какого-то главного оппонента Лукашенко. Объединение необходимо, это очевидно всем, любому простому человеку. Это первый шаг, он был во всех стран мира, где боролись с диктатурой. Он универсальный.

Я не понимаю, почему правоцентристский блок устраняется на сегодня от объединения.

- Если вы уже начали говорить о Конгрессе, — то можете ли вы честно сказать, что на сегодня торпедирует эту идею?

- По сути мы до сих пор не имеем ясной позиции БНФ. Они пригласили на сейм, выдвинули свои требования, мы их поддержали. Но сейчас я не вижу никакой реакции с той стороны.

Ну и правоцентристская коалиция. Там все говорят о консенсусе, ссылаются друг на друга — но в основном указывают на Анатолия Лебедько, якобы именно он сопротивляется идее конгресса.

Конгресс состоится в любом случае. Ведь в регионах поддержка его очевидна, люди понимают необходимость его проведения.

- Пока власть очень активно себя сдерживает — очевидно, не потому, что она вдруг стала вегетарианской, и из-за внешнего фактора. Сколько она еще будет терпеть «разгул демократии»?

- Власть действительно сдерживает себя, но машина подавления, созданная ней, никуда не делась. Теперь у них там фрустрация, вместо команды «фас» звучит команда «фу» — они не понимают, в чем дело, они в смущении. Но они никуда не делись, они есть и готовы к действию.

Действительно, здесь важен внешний фактор. Но не только деньги, но и необходимость политической поддержки Европы перед лицом российской угрозы, которая растет.

Насколько долго это будет сдерживать? Если поймут, что Европа готова уступать далее — то это может прекратиться. Если эти протесты выльются в настоящую, реальную угрозу существованию режима, то режим попытается применить силу. Я говорю «попробует», так как процессы, происходящие в обществе, затрагивают и силовые структуры. Это такие же наши граждане, которые платят за коммунальные услуги, ходят в магазины.

Пока же власти себя сдерживают — для того, чтобы на фоне российской угрозы сохранять некое взаимопонимание с Европой.