«Даже заключенные в тюрьме выходят на прогулку, а будущим мамам в роддомах это запрещено»

Некоторые правила жизни в белорусских роддомах вызывают недоумение: неужели такое возможно в цивилизованной стране?

«У раддоме мы галадалі»

Юлия Пискун стала мамой в январе этого года. Она вспоминает, как после УЗИ в 4-й женской консультации при 1-м минском роддоме решила зайти в туалет.

Юлия Пискун.
Фото из личного архива

— Заходжу – а рук памыць няма дзе. Я была шакаваная і вырашыла, што ў гэтым раддоме нараджаць не хачу. Але так здарылася, што за два тыдні да родаў патрапіла ў паталогію ў першы раддом.

Условия в палатах Юлия оценивает как приемлемые, но отмечает, что стены и санузлы давно не видели ремонта.

— Харчаванне не спадабалася ні ў паталогіі, ні ў пасляродавым аддзяленні 1-га раддома, ні ў 7-м раддоме, дзе ляжалі пасля з малым. Ежа ўбогая. На сняданак прапануюць ком з кашай, нават незразумела, з якой. Мы рабілі стаўкі: пшонка ці аўсянка, манка ці пярлоўка.

У пасляродавым аддзяленні жанчынам, якія кормяць немаўлят, прапануюць тушаную капусту, плоў з кетчупам, расольнік, амлет. Такое ж меню было ў сёмым раддоме у аддзяленні педыятрыі. Шчыра прызнаюся – галадалі. Калі хто хоча схуднець – міласці просім.

Наколькі я ведаю, харчаванне хворых у сталічных бальніцах забяспечвае прадпрыемства «Вітамін». Дзяржава выдаткоўвае грошы на харчаванне хворых, але, як мне здаецца, да стала бальнічнага яны даходзяць у малаапетытным выглядзе. Можа, ва ўсіх бальніцах краіны кормяць так?

В отделении патологии и послеродовом Юле не понравилось состояние санузлов.

— Сядзенне на ўнітазе адсутнічае. Невядома, ці з сабой трэба было яго прывозіць, ці ў палёце справы рабіць, — иронизирует Юля.

В послеродовом отделении в санузле уборку производят редко.

— У блоку — восем жанчын пасля родаў. Прыбіральня залітая крывёю. Прыбіралі раз на суткі — гэта вельмі рэдка.

30-градусная жара в палатах отделения патологии была невыносима, говорит Юля.

— З гэтым немагчыма было нічога зрабіць, бо батарэі без рэгуліроўкі. І пры тым нас не выпускалі на вуліцу, усю вопратку забралі. На мае пытанні заведуючаму аддзяленнем ўсе казалі, што нам гэта не патрэбна.

Мы ляжалі ў паталогіі, захоўвалі цяжарнасць. На маю думку, пагуляць на вуліцы ў добрае надвор'е было б карысней, чым тухнуць у палатах, у якіх 30 градусаў. У адказ на мае прапановы мяне мякка кажучы пасылалі: маўляў, вы ж знаходзіцеся ў раддоме, афіцыйна гуляць нельга.Я гаварыла медперсаналу, што нават зэкі ў турме выходзяць на прагулку, але ніхто не змог дапамагчы...

«Клизму делали в проходной комнате, без ширмы, мимо бродили какие-то люди»

Оля Ситник – мама девятимесячных Степы и Маши – рассказывает об условиях в роддоме № 3 города Минска.

Оля Ситник с детьми.
Фото из личного архива

- В обсервации, где я лежала, в одном отделении на одном этаже лежат женщины в разных сроках беременности и после родов. Палаты не разграничены.

Освободившуюся палату начинают заполнять, и первый «жилец» определяет профиль. Есть палата на десять человек — она тоже может стать послеродовой с детьми. Есть палаты на двоих. В некоторых из них нет пеленальных столов — только раковина, поскольку нет места.

Кровати ужасные — сетки, белье обычное для больниц.

Кормят неплохо, но, конечно, без учета специфики грудного вскармливания и беременности. После кесарева сечения бульон не дадут, останешься голодным, если из дома не принесут.

На этаже два туалета, которые не запираются. В кабинке нет двери: постоянно кто-то заходит или в туалет, или мусор выбросить. Душ один — в санкомнате. Там тоже ни занавески, ни перегородки. В большом помещении отгорожен угол стеночкой. Из-за этого холодно плюс опять же вечно кто-то заходит, потому что там находится емкость для использованных подкладов и снаряжение санитарок. Никакой таблички, чтоб показать, что занято, нет.

Клизму делали в проходной комнате, без ширмы, мимо бродили какие-то люди.

Про грудное вскармливание мне никто ничего не сказал и не показал. Санитарки удивлялись, как я хорошо для двойни справляюсь.

После кесарева я сутки была в палате реанимации. Утром меня спустили вниз, поскольку нужно было освободить место. Но внизу мест не было тоже, и я с 11 до 17 лежала на кушетке, меня не кормили и не поили. После пришла неонатолог, и меня перевели в палату.

Оля говорит, что в целом условия для нее были терпимые, но хотелось бы больше возможностей для приватности и интимности.

«Единственное, чего не хватало, так это свежего воздуха»

Татьяна Бубликова с дочкой Агатой.
Фото из ее личного архива

Дочка журналистки Татьяны Бубликовой появилась на свет в мае прошлого года в республиканском научно-практическом центре «Мать и дитя».

— По бытовым условиям — это образцовое место, одно из лучших в стране, говорит Таня. — Меня все устроило. Единственное, чего не хватало, так это свежего воздуха. Окно открывать никто не запрещал, только нужно было согласовывать режим проветривания с соседками по палате.

Еще одно неудобство, по мнению Татьяны, — это требование роддома упаковывать вещи в полиэтиленовые пакеты.

— Мы об этом правиле не знали, — вспоминает молодая мама. — Советую роддому поставить автоматы по продаже этих пакетов.

В роддоме Татьяне выдали халат и сорочку.

— Они очень выношенные, старые, хоть дыр нет. Уже после родов я видела по телевизору интервью с женщиной, родившей в центре «Мать и дитя». Она была в новом больничном халате. Получается, на показуху — новое, а в реальной жизни — старое. Пусть бы разрешили свою одежду носить, — предлагает журналистка.

Во время родов Татьяна сфотографировала предродовую палату. В родзале было уже не до съемок.
Фото из личного архива Татьяны Бубликовой

Условия в предродовой палате Таня оценивает как удовлетворительные.

— Единственное, фитбол есть не во всех палатах. Его катать нужно. Если он занят, нужно подождать.

В целом Татьяна осталась довольна бытом в РНПЦ «Мать и дитя».

— Я лежала в других больницах, но здесь лучшие условия. В послеродовом отделении в каждом боксе — душ, туалет. Душ — как в санатории средней руки или в детском лагере. Мусор быстро выносят. Больничная еда — она и есть больничная. Передачи — два раза в день. Дискомфорт у меня был вызван тем, что прогулки были запрещены. Мне кажется, что таким образом медики перестраховываются от возможных проблем. Возьми ты за этой роженицей проследи, чтобы ей на улице плохо не стало.

Личный опыт: общение через окно, железные тарелки и мыло для анализов

В советских фильмах роддом показан как закрытое учреждение: мамы общаются со счастливыми родственниками через окошко. Цветов на окнах вы тоже не увидите – не положено по санитарным нормам.

До сих пор ничего не изменилось. Посещения родственников после родов и цветы в палате по-прежнему вне закона. Моей соседке по палате отец ребёнка передал 101 розу — за новорожденного сына. Цветы она увидела в багажнике автомобиля, подъехавшего к окнам палаты. Их отвезли домой. Сомневаюсь, что они выжили бы в палате, где было настолько жарко, что не спасали даже одеяла, которыми мы укрыли батареи. Других способов отрегулировать температуру воздуха в палате не было. Мы изнывали от жары. Чтобы проветрить, подлавливали моменты, когда трое малышей спали. Мы вывозили кювезы в коридор, открывали настежь окно. Но уже через несколько минут после проветривания в палату возвращалась духота.

Согласно роддомовским правилам, ночью в палатах, где находятся после родов мамы с детьми, должен быть включен свет. Попробуйте уснуть при лампе дневного света! К счастью, медработники разрешили нам пользоваться ночником, привезенным родственниками из дома.

Полежав на сохранении в отделении патологии, после родов ты уже не удивляешься дырявым пододеяльникам, чаю, который наливают черпаком из большой кастрюли (таким нас поили в школе и детском саду), железным тарелкам. Знаете, как маркируются анализы в роддоме? Пациенткам выдаются бумажки, на которых от руки написаны их данные. Эти листочки нужно прикрепить к стеклянной баночке мылом, предварительно смоченным водой.

Так что, на мой взгляд, роддом в бытовом плане остался заповедником советской эпохи.

Хотя не могу не признать, что за 13 лет, прошедших с момента рождения моего первого ребенка, до появления на свет второго, условия в слуцком роддоме изменились к лучшему: поставили стеклопакеты, в палатах появились новые кровати.

К сожалению, на новый автомобиль, на котором беременных возят из роддома на консультацию в больницу, средств не нашлось. Будущие мамочки шутили, что прокатившись на «козлике», можно раньше времени родить.

Из списка «что взять с собой в роддом» исчезли банка для плаценты и зажим для пуповины. Пациенткам перестали выдавать казенные халаты и ночнушки, разорванные на груди (для кормления). И если после первых родов я чувствовала себя как заключенная, то после вторых в домашней одежде ощущение тюрьмы пропало.

Порадовало, что после родов малыша разрешили не пеленать. Более того, можно было одевать новорожденному бодики-штанишки.

Все вещи в больничную тумбочку не умещались и хранились в пакетах за кроватью. Шкафы в палатах не предусмотрены.

Если сравнивать с Танзанией, Замбией и Мадагаскаром, в наших роддомах райские бытовые условия. Женщинам не нужно брать на роды свои тазы, фонарики и клеенки для родильного кресла. Правда, нам еще далеко до Японии, где в роддоме маме выдадут подгузники, пижаму и одежду для новорожденного.

Татьяна Гусева, «Салідарнасць»