По старому стилю. О цветах в целлофане и советских праздниках

Советские праздники – порождение «совковой» фальши, как и цинизм, приспособленчество, дули в кармане, адресованные советской власти.

Пересматривать отношение к некоторым вещам, например к советским праздникам, особенно сложно. Но одно дело цветы в целлофане, и совсем другое — готовность поддержать оккупанта.

Иногда заглядываешь в календарь и задумываешься: сколько всего можно запихнуть в жизнь одного поколения. Каких‑то 25 лет назад 23 февраля и 8 марта были государственными (даже не государственными, а ритуальными) праздниками с полным набором специального этикета — открытки для девочек, проявления внимания от мальчиков.

В детстве такие вещи воспринимаются нормально. А вот сейчас, четверть столетия спустя (да какая четверть, тридцать лет уже), все это кажется настолько несчастным и беспомощным, как и вся совковая идеологическая машина с ее сквозной цензурой и бесконечными белыми пятнами.

Хотя почему обязательно в детстве? Всего лет пять назад обязательно находились ежегодные чудаки, которые звонили и бодрым голосом поздравляли с мужским днем. Или наоборот: несколько капризных голосов, напоминавших, что неплохо бы поздравить их с международным днем женщин. А твое непонимание списывали исключительно на политические взгляды. Но причем здесь взгляды? Я и Хэллоуин не отмечаю, если уж откровенно.

Знаю-знаю, сейчас обязательно кто‑нибудь скажет: что же в этом плохого, это наша история, наше прошлое. Да фальшивое это прошлое, отвечу я, фальшивое. А что порождала совковая фальшь? Цинизм, приспособленчество, дули в кармане, адресованные советской власти.

На расстоянии, конечно, все смотрится привлекательнее. Тридцать лет назад мы действительно выглядели получше. Но на самом деле тот, кто считает необходимым поставить галочку и раз в год поздравить любимого человека букетом из теплицы, сегодня безболезненно готов отмечать и день какого‑нибудь святого Валентина, не имея ни малейшего представления о моральном кодексе строителя коммунизма.

Примечательно, что советские праздники даже не пришлось искоренять, как памятники Ильичу. Отходят сами собой. Конечно, кто‑то продолжает праздновать, возможно, даже целыми трудовыми коллективами. Может быть, не спорю. Но так или иначе — наш северный сосед перенимает на себя все советское наследие. С россиянами тоже что‑то происходит, они тоже меняются. Просто в наших суровых буднях появляется Хэллоуин, а в их — еще и день рождения Сталина. Формируется не только будущее. В который раз переформатируется и прошлое, в нем меняются акценты, меняются оценки.

Вся эта война, продолжающаяся между нами (да-да — между нами), она тоже ведется не только за будущее, но и за прошлое. По крайней мере, за право это прошлое знать, не бояться его, не замалчивать. Или наоборот — бояться, замалчивать, возвращать культ личности. В этом контексте 23 февраля целиком укладывается в риторику о подаренном Крыме, неукраинском Донбассе, отсутствия репрессий, отрицания голода тридцать третьего. Кто‑то остается с такими историческими опциями, выбирает себе такую картину мира и готов ее защищать.

Некоторые вещи пересматривать сложнее, поскольку приходится покидать комфортную зону своих представлений и веры, выходить за их пределы, оказываясь наедине с сомнениями и подозрениями. Особенно если тебе далеко за пятьдесят и ты привык к тому, что картину мира для тебя формирует начальник цеха. Но есть в этом одна вещь, наиболее печальная — когда твоя неготовность отказаться от исторических фантомов и монстров заставляет отказываться и от своей страны в пользу эфемерной империи, давно и надежно отошедшей в небытие. Одно дело цветы в целлофане, и совсем другое — готовность поддержать оккупанта.

Вот говорят, что история ничему не учит. Учит, конечно, учит. Правда, если ты не прогуливаешь занятия. Учит хотя бы тому, что память — сложная и непредсказуемая. И хорошо бы, полагаясь на нее, все равно проверять факты. С памятью всегда так — хорошо, когда ты ничего не забываешь, но далеко не все из того, что ты запомнил, стоит праздновать.

Сергей Жадан, «Новое Время»