Опубликован полный текст интервью Чижа, которое он дал до ареста

Олигарх рассказал о своей диете, коллекции часов, качестве белорусского образования, а так же о том, как чиновники мешают бизнесу.

«Народная воля» опубликовала интервью с олигархом Юрием Чижом, которое он дал незадолго до своего ареста.

Диетическое

Мы говорили о бизнесе, экономике и немного о личном. Беседу совместили с обедом, и на стадии выбора блюд как-то само собой выяснилось, что Юрий Чиж уже пару месяцев сидит на популярной диете Пьера Дюкана.

– И как результат?

– За три месяца больше 12 килограммов сбросил. При этом ем сколько хочу и когда хочу.

– А почему из всех диет выбрали именно дюкановскую?

– Товарища встретил в Москве, смотрю на него и не могу узнать: человек за три месяца скинул больше 20 килограммов! При этом молотит, как не в себя! Это белковая диета, состоящая из нескольких стадий. На самой первой, когда сбрасываешь вес, нужно строго соблюдать правила. Но они оказались не такими сложными для меня. К тому же я часто питаюсь в ресторанах, а повара знают, как сочетать ингредиенты для этой диеты, чтобы было и вкусно, и полезно.

– Насколько знаю, это не первая диета, которой вы придерживались. В интернете гуляет двухнедельная яично-апельсиновая диета от Чижа…

– Кто это придумал, какие диеты от Чижа?.. У меня была когда-то подобная диета, которую разрабатывали американские диетологи, – тоже, кстати, белковая. Но она тяжелая. А у Дюкана система питания, на мой взгляд, выстроена очень логично, в ней прописаны этапы стабилизации веса и закрепления достигнутого результата. У меня, хоть и спортом регулярно занимаюсь, лишний вес присутствует. Образ жизни такой – ничего не поделаешь. Нервы, стрессы…

– Так обычно на стрессах и худеешь.

– Реакция организма может быть разной. Если пропускаешь обед, вечером хочешь не хочешь, а все восполняешь. А еда на ночь – ну, сами понимаете…

И когда воздерживаешься от еды или голодаешь, организм начинает делать запасы. А Дюкан не ограничивает в еде. И рекомендует выпивать как минимум два литра жидкости в день.

Кстати, когда я еще профессионально спортом занимался, были совершенно другие подходы к питанию. Никто не говорил, что вода – это полезно. Считалось, что после тренировки ни в коем случае не надо пить! А на самом деле наоборот: чем больше жидкости пьешь, тем больше уходит веса, нет недомогания, слабости… Алкоголь сюда не входит (улыбается). Он, конечно, большого вреда не делает, но жидкость в организме задерживает. Поэтому сутки-двое после того, как выпил, на весы можешь не становиться.

– С вашим образом жизни без спиртного, видимо, не обойтись…

– Это вопрос внутреннего убеждения. Полностью исключить спиртное не всегда получается. Раз в неделю рюмку приходится поднять… Но зависимости от алкоголя у меня нет. И, кстати, в плохом настроении никогда не пью. Это неправильно и даже опасно.

– Говорят, ваша слабость – дорогие коньяки.

– Мой напиток – водка. Так что неправду говорят. Сейчас время быстрого и, я сказал бы, безответственного распространения информации, причем чаще всего – негативной…

– Вас угнетают слухи и сплетни о себе?

– Стараюсь не обращать внимания и не оправдываться, порой даже ограждают себя от подобной информации. Хотя полностью закрыться не удается – век информации!

– В интернете много времени проводите?

– Не могу причислить себя к активным пользователям. Новости просматриваю регулярно. Если меня что-то сильно интересует, прошу помощников подготовить соответствующую подборку. В принципе, я даже редко пользуюсь информацией из интернета, которая касается моих партнеров по бизнесу. Потому что зачастую большая часть просто не соответствует действительности. А начитаешься всего этого, и сразу возникает определенный субъективизм, может, даже негатив какой-то.

– А откуда получаете объективную информацию?

– Если есть возможность, спрашиваю у близких людей, которым доверяю.

– С вами легко дружить?

– Дружить всегда сложно. Самое главное в дружбе – оставаться самим собой, не обманывать и не предавать.

– Вы способны простить предательство?

– Человек должен прощать. Если не прощаешь и хранишь обиду – это уже твой личный грех…

Архитектурное

– Юрий Александрович, наверное, только ленивый не критиковал дом «У Троицкого», который вы построили. Мол, полная безвкусица. Вам самому-то это здание как?

– Да нормальный дом. И тех, кто приобрел там недвижимость, все устраивает. А спектр мнений – он бывает разным. Причем по любому вопросу.

Во-первых, если слушать всю критику, можно с ума сойти. Во-вторых, не критикуют только тех, кто ничего не делает.

Что на этом месте можно было строить или нельзя – Бог рассудит со временем. Построили и построили.

У нас немало людей с таким чисто циничным потребительским отношением: дай бесплатно три квартиры в этом доме – и все будет хорошо. Прямо говорят: не подарите квартиру – сформируем соответствующее общественное мнение.

– С трудом верится, что вас так запросто можно шантажировать…

– Ну не запросто, а через знакомых. Так что я понимал, с чем столкнемся. Вообще, любой объект, за который мы ни взялись бы, почему-то вдруг всем становится неугодным и попадает под жесткий обстрел.

– Не могу не согласиться. Вы имели отношение к строительству отеля «Кемпински», вокруг которого долго не утихали споры. Но, правда, часть этих разговоров обоснована – на самом деле отель портит прекрасную панораму.

– А что мы там снесли, чтобы этот отель построить? Вы помните, какие там сараи были? К тому же я ведь не сам проект разрабатывал, работали профессиональные архитекторы… И сегодня, кстати, уже меньше говорят о том, что «Кемпински» что-то портит…

– В доме «У Троицкого» вы презентовали трехкомнатную квартиру Дарье Домрачевой. Это была ваша личная инициатива?

– Да, моя. И во многом спонтанная. Когда Дарья завоевала первую медаль, мы решили: каждая следующая награда – это этажи вверх и метраж. Вот она и набегала себе квартиру на высоком этаже.

– Это дом для обеспеченных людей. Коммуналка дорогущая…

– Товарищество собственников определяет, сколько платить на содержание дома, чтобы подъезды были чистые. А подъезды мы сдали, кстати, без мусоропроводов, с хорошей отделкой, даже с картинами! Определенный уровень мы задали, а дальше – это уже вопросы внутренней культуры и взаимодействия жильцов.

– Вы сами имеете жилье в этом доме?

– Я уже лет семь живу в коттедже.

– Если не ошибаюсь, в так называемом «Царском селе», где построилось немало чиновников…

– Соседи разные. Там спокойное, тихое место. У меня за забором – трасса. Утром могу на велике выехать, лодка есть – люблю погрести с сыном. Хотя сейчас мне хотелось бы уже выехать за городскую черту.

– Будете возводить новый коттедж?

– В Логойске в поселке «Логожеск» строю большой деревянный дом. Но с форматом, где буду жить и сколько, пока не определился.

– В «Логожеске» хорошо продаются коттеджи?

– Знаете, все-таки народ у нас достаточно разбалован, и многие считают, что 15–20 минут на машине до города – это далеко. Но я не тороплюсь с рекламой. Это не бизнес-проект, мы не ставили задачу заработать на нем деньги. Там живут специалисты, которых мы привлекаем к работе. Бизнесмены некоторые поселились – сейчас достраиваются. Я тоже, может быть, к Новому году закончу. В Логойске два-три раза в неделю точно бываю: в футбол играем, в баню ходим, предприятия наши там, два колхоза… Одним словом, прикипел душой…

Образовательное

– Как вы оцениваете сегодняшний бизнес-климат в Беларуси? Если были бы молодым бизнесменом, рискнули бы открыть здесь свое дело?

– Ну а где еще белорусу открывать бизнес, как не в своей стране?! В Китай что ли ехать нашим бизнесменам? Молодым даже в России непросто открыть свое дело! Начинающему бизнесмену очень сложно преодолеть все барьеры нормативной базы, он же не может сразу нанять серьезных юристов и заплатить им кучу денег, чтобы вели все дела. Юристы сегодня только наживаются на проблемах бизнесменов: чем больше проблем, тем им лучше.

Мне, кстати, в свое время было трудно принять решение уйти с Тракторного завода в бизнес. Я раза три писал заявление: определенные ностальгические моменты не давали мне сразу уволиться.

– Как раз недавно читала очерк о вас, где было сказано: мол, уходя с МТЗ, Чиж категорично заявил: «На государство больше работать не буду!»

– Мне кажется, я сейчас намного больше на государство работаю… А тогда просто была такая ситуация… На заводе зарплаты переставали платить, не знали, что делать с продукцией, жилья не было. Я обратился к тогдашнему гендиректору с дельным предложением, он меня внимательно выслушал, поблагодарил, одобрил, а потом дал команду: мол, сделайте так, чтобы этот парень больше не высовывался.

– И что вы такое предложили?

– У нас было оборудование для производства военной продукции, которое в течение месяца включалось на 3–5 часов. А все остальное время стояло незагруженным. Я предложил задействовать его и зарабатывать деньги.

– Юрий Александрович, а вам никогда не хотелось порулить государством? Высокие посты вас не прельщают?

– К чему вы клоните? Мне и на своем месте комфортно.

– Сегодня, кстати, на госслужбу как-то не особо стремятся попасть. Мягко говоря, слишком много головной боли.

– Не могу сказать, что и в бизнесе сумасшедший кадровый ресурс крутится. Такие же проблемы. Это скорее вопросы к нам, белорусам. Многие хотят все в подарок – на блюдечке с золотой каемочкой…

– Вы согласны, что у нас сегодня проблематично получить хорошее бизнес-образование?

– У меня вообще своя точка зрения на образование. На мой взгляд, оно у нас очень низкого качества – начиная от школ и заканчивая университетами. Сорок лет назад поступить в вуз на самом деле было престижно, в то время и качество образования было совершенно другим. А сейчас захожу в свой родной БНТУ – там учат, похоже, по тем же самым схемам, что и 40 лет назад. А время ведь не стоит на месте, все развивается, в том числе и образовательные технологии.

– Многие, не понимают вашей технологии смены тренеров в футбольном клубе «Динамо». Кажется, вас даже собирались в книгу рекордов Гиннесса по этому поводу вписать…

– Еще не внесли…

Почему часто меняю тренеров? Обещают много, а результата нет…

Мы говорили об образовании – так вот сегодня многие спортсмены, и тренеры в том числе, получают дипломы, не посещая занятий. Единицы стремятся совершенствоваться! А большинство считает: мол, я футболист, и мне больше ничего и не надо. Такие пацаны ничего не добьются в жизни.

– А как вы повышаете свой интеллектуальный уровень?

– Читаю. Плюс постоянно общаюсь с директорами, топ-менеджерами. Идет взаимный процесс обогащения информацией. Честно говоря, у меня на многие вещи банально не хватает времени. И я полагаюсь на молодых. Бывает, что испытываю дефицит знаний, но спокойно к этому отношусь. Понимаю, что все успеть невозможно.

Экономическое

– Как думаете, почему белорусские бизнесмены часто боятся высказывать свою позицию или комментировать какие-то острые темы, например коррупцию?

– А вы много видели российских бизнесменов, которые активно занимаются подобными вещами?

– Тот же Олег Тиньков, например, частенько раздает характеристики чиновникам, не особенно стесняясь в выражениях…

– Не думаю, что он так уж безрассудно ко всему подходит. И потом, у него бизнес, скажем так, с определенным иммунитетом. А наши белорусские предприниматели не особенно высказываются, потому что, видимо, у нас и необходимости такой острой нет. Белорусский бизнес в плане социальной безответственности не такой, как в России или в Украине. Мы все на виду, все рядышком. Не рискуют, вот и все…

– Кто не рискует, тот…

– Одно дело, когда рискуешь, к чему-то стремясь, и совершенно другое, когда можешь нажить определенные неприятности. Если вы в мой адрес хотите направить вопрос о критике, то я лучше что-то сделаю конкретное, чем буду участвовать в различных дискуссиях и спорах.

– Членов правительства часто спрашивают: когда возобновится подъем экономики и будет расти благосостояние людей? Вы знаете, что для этого необходимо сделать?

– Убрать 70–80 процентов пустых совещаний. Чиновников как минимум наполовину еще сократить. И дать больше самостоятельности предпринимателям. У нас такая сложная нормативно-регламентирующая база, что у людей не хватает ни времени, ни желания досконально в ней разобраться. Уже утонули во всем этом! Еще 10–15 лет назад многие вещи было намного проще делать. Сейчас ужесточилось законодательство, ряд нормативно-правовых документов входит друг с другом в противоречие. Возникает просто юридический коллапс. Реализуя ряд проектов, приходится выходить даже на президентские указы, а это ненормально.

Еще плохо, что никто из чиновников не хочет брать на себя ответственность. Ряд контролирующих органов просто не объехать! А еще покритикуешь кого…

– До свидания, бизнес?

– Слава Богу, до таких крайностей не доходит. Просто тихой сапой, что называется, сливают. Возводят перед тобой непробиваемые стены. Даже чиновники среднего уровня не гнушаются этим промышлять.

– Чиновники – враги бизнеса?

– Недоброжелатели, скажем так.

– Есть мнение, что заурядным личностям постоянно что-то мешает. А если ты талантлив и агрессивен, то всегда будешь с прибылью.

– Бизнес, как и любая сфера деятельности, – искусство компромисса, поле для определенных тактико-технических действий. Это всегда вопросы общения. Так что хватает инструментов, как добиться своей цели.

– Не так давно исследовательский центр Института приватизации и менеджмента провел опрос представителей частного бизнеса. Оказалось, что почти половина не заинтересована в участии в приватизации государственных предприятий. Для вас лично этот вопрос интересен?

– Не очень ясно, кого социологи опрашивали. Потому что, на мой взгляд, многие как раз с удовольствием поучаствовали бы в приватизации госпредприятий. В силу ряда обстоятельств белорусский бизнес тяжело зарабатывал свои капиталы, у нас нет миллиардеров, как в России. И я считаю, что можно было бы для национального бизнеса выстроить механизм поддержки, какие-то особые условия. Например, бизнесмен берет кураторство над предприятием и за достижение определенных результатов получает возможность приобретения пакета акций. В свое время так можно было сделать с той же «Крыніцай». Но чиновники сделали все, чтобы этого не произошло. Навредили.

– Вы хотели приобрести это предприятие.

– Сегодня «Крыніца» уже никому не нужна – слишком глубоко нырнула…

– У вас весьма разноплановый бизнес. Многие удивляются, почему до сих пор в империи Чижа нет банковских активов?

– Во-первых, не вижу в Беларуси свободной ниши для развития банковского бизнеса. Сегодня у нас и так по большому счету настоящим банкам соответствует всего лишь 5–6. Все остальное – вывеска, сберкасса для собственных интересов.

Во-вторых, есть ряд сдерживающих факторов, которые будут вредить собственному бизнесу. Я в банке не смогу развивать свои проекты, потому что у нас есть ограничительные меры, когда ты привлекаешь капитал из банка на собственные проекты, являясь его собственником.

В-третьих, у меня уже просто нет возможностей развивать какие-то новые проекты. Мы сейчас даже избавляемся от направлений, где больше головной боли, чем финансового результата.

– Кстати, о головной боли. Как вам инициатива правительства о введении 85 процентов обязательного присутствия белорусских товаров в торговле?

– Для чего это делается? Чтобы защитить белорусский рынок? Так завтра у нас товарооборот упадет, и будем ловить челноков по границам с чемоданами подпольного импорта. Никогда ничего не нужно запрещать! Надо думать, за счет чего снизить себестоимость и как увеличить конкурентоспособность белорусских товаров.

Выход простой. Прийти в любой гипермаркет, посмотреть, какой импортный товар пользуется спросом, и спросить у Мошенского, Шакутина и других: «Что вам надо для того, чтобы произвести продукцию такого же качества?» Пусть лучше государство даст поддержку бизнесу, а не директорам предприятий, возьмите даже за это 3–5 процентов годовых. И вот так, если каждый год по 2–3 процента рынка отвоевывать, через какое-то время у нас даже 90 процентов своей продукции продаваться будет!

Смешно, но у нас ведь до сих пор даже зубочистки нормальные никто сделать не может…

Олигархическое

– Пару лет назад глава «Приорбанка» Сергей Костюченко сказал, что в Беларуси, по его подсчетам, не менее 7–10 тысяч долларовых миллионеров. Вы разделяете это мнение?

– К мнению Сергея Александровича я всегда отношусь уважительно и обязательно прислушиваюсь. По поводу миллионеров мы с ним не беседовали, но, согласитесь, банкиру виднее.

Скажу одно: белорусов нищих нет. Нашим людям часто выгодно прикинуться бедненькими, поплакаться, чтобы государство им что-то добавило. Посмотрите на машины, на которых ездят белорусы. Автопарк очень хороший – это отмечают все. Мы даже в этом смысле можем дать фору прибалтам – у них гораздо скромнее авто на дорогах.

– Как относитесь к тому, что вас называют олигархом?

– Спокойно. Людям же не запретишь… Если исходить из того, что олигарх – это спрут бизнеса и политики, то всех хоккеистов можно тоже смело в олигархи записывать…

А если серьезно, то белорусских олигархов вроде и немного, но ведут они себя, на мой взгляд, прилично.

– Есть какая-то конкуренция среди них?

– Я не ощущаю. Поле для деятельности небольшое. Хотя конкуренция за рынок, сферы бизнеса присутствует, но она не так высока, как на Западе. У нас очень высокая доля государственного сектора везде.

Что касается зависти к чужим успехам или состояниям, то это не про меня.

– Вас не обижает, когда говорят, что Чиж построил свой бизнес, во многом благодаря симпатиям сверху, получив преференции на многие вещи?

– На чужой роток не накинешь платок… А что касается преференций, то пойдите возьмите все белорусские клубы на содержание – вам тоже такие преференции окажут. Но что-то желающих особо нет. Все, что я делаю, – прозрачно и открыто.

– Пару лет назад многие сайты растиражировали новость о том, что вы носите часы за 370 тысяч долларов. На самом деле они столько стоят?

– Хорошо, что сегодня недорогие надел (смеется).

Что касается тех часов, то это подарок. Есть часы, которые покупал сам.

– Большая у вас коллекция?

– Наверное, штук 15 есть. Мне нравится делать подарки, поэтому можно сказать, что это обменный фонд. Не люблю дарить бесполезные, ненужные вещи. И признаю подарки только от близких людей. А когда другие что-то дарят… Иногда такие презенты дорого обходятся…

– Вам не жалко тратить деньги на статусные аксессуары?

– Я довольно равнодушно к этому отношусь. Но считаю, что некоторые вещи должны быть добротными. И в первую очередь приносить комфорт и удобство тебе самому. А так, чтобы я стремился, чтобы у меня часы или что-то еще было лучше, чем у других, – такого нет.

– Знаю, что у вас часто просят денег. И вы многим помогаете, причем безвозмездно. И при этом совершенно не афишируете свои добрые дела.

– Мы многим и отказываем. Никогда не считал, сколько тратим на благотворительность. Это такая интимная составляющая меня и моих партнеров, мы это не любим афишировать. Когда ребенок серьезно болен или какое-то заведение социальной направленности строится – мы в этом всегда участвуем. А когда денег просят различные «комитеты бедноты», которые еще и зарабатывают на чужом горе, то они понимания у нас не находят.

– Как относитесь к тем, кто привык жить в кредит?

– Если люди это ответственно делают, с пониманием, что придется ответить по обязательствам, – нормально. А что касается высоких процентных ставок, то никто же руки не заламывает и не заставляет брать. Мы тоже считаем перед тем, как обратиться за кредитом. И от реализации ряда проектов вынуждены были отказаться, потому что при существующих ставках за пользование банковскими ресурсами эти проекты имеют срок окупаемости больше 10 лет, а это уже невыгодно.

– Но не все ваши проекты окупаются. Например, ледовые арены или этнографический комплекс, который вы создаете на своей родине…

– А здесь не в окупаемости дело. Это совершенно другое. Это родина.

– Вы себя считаете национально ориентированным бизнесменом?

– А вы думаете, я работаю в Беларуси лишь потому, что меня объявили невъездным в Европу?

А национально ориентированный я или нет – это пусть другие оценивают. Думаю, то, что мы делаем для страны, не заслонят ни дом «У Троицкого», ни «Кемпински», ни что-то другое. А самому себя патриотом называть – нескромно как-то…

Личное

– Правда, что вы не берете на работу родственников?

– Стараюсь.

– По каким критериям отбираете персонал?

– Профессионализм, желание работать, порядочность.

– Вы в деревне Соболи Брестской области, где родились, часто бываете?

– Редко. Хотя со временем, может, и съеду туда. У меня никогда не было желания уехать на заграничный берег океана. И к недвижимости за рубежом такое отношение – лишнего быть не должно. Мне во всех смыслах комфортнее приехать на недельку в какую-то страну, заплатить за отель и уехать. Любая недвижимость требует внимания и расходов. Так что не так все просто.

– Вас сильно напрягала изоляция от Европы?

– Внутренне мы были готовы к санкциям. Нам они не создали больших проблем. У нас нет в Европе и Америке никаких объектов недвижимости, нет трастовых компаний. С партнерами, которые с пониманием к этому относятся, мы выработали схемы работы. А когда есть желание дальше идти и работать вместе, то несложно договориться, как действовать дальше. А всякая конъюнктурщина и шелуха отвалилась – тоже, кстати, плюс. И потом, есть альтернативы Европе. Сегодня, скажем, я больше занимаюсь Африкой.

– Что вас интересует в Африке?

– И сама Африка интересна, и продвижение нашей продукции. Мы увидели там огромный потенциал и поняли, что этот континент сильно недооценен. Китай сегодня его практически весь аннексировал. Китайцы скоро будут владельцами 70 процентов всех африканских земельных ресурсов, в том числе самых лучших.

– Мне кажется, Африка – это сложно и даже опасно: от военных переворотов до всяких экзотических болячек.

– Да. Надо делать спокойные, взвешенные шаги, чтобы не обжечься и не ошибиться на первых порах. Потому что цена ошибки может оказаться слишком дорогой.

– Какие проекты вас сегодня интересуют в Беларуси?

– Нам бы спокойно закончить то, что есть. Достроить все. А что будет дальше – время покажет…

– Какой вы представляете собственную старость?

– Пока не задумывался об этом. Еще нет ощущения тяжести прожитых лет.

– Вы ходите в церковь?

– Захожу. Как грех за собой чувствую – так и иду.

– Читала, что вы выросли в большой баптистской семье…

– Бабушка была баптисткой. Мать с возрастом, когда я уехал в Минск, стала больше времени религии уделять. Но большого фанатизма у нее не было. Отец у меня, можно сказать, был ярым атеистом. И мы с братьями воспитывались в тренде того времени. До 27 лет я был некрещеным. Когда родился, священник умер, а потом как-то не до этого было, забыли. А после того, как попал в аварию, сам решил покреститься.

– Что за авария?

– Ехал по трассе, сам за рулем, полная машина людей. Лося сбили, машина несколько раз перевернулась – восстановлению не подлежала. Слава Богу, обошлось без жертв, все выжили.

Я спокойно отношусь к религии, главное – чтобы без фанатизма. Любой фанатизм приносит много вреда. Определяющей является внутренняя вера, а когда человек на каждом углу твердит о том, что верует, – это немного настораживает.

– Как-то ваш брат попал в серьезное ДТП. Восстановился?

– Восстанавливается. На месте разворачивался, мотоцикл мощный, кувыркнулся, а координация и весовые категории – уже не те.

– Вы сами любите за рулем погонять? Или больше с водителем ездите?

– В обычные дни с водителем, а в выходные – сам. И да, медленно не люблю ездить.

– В одном из интервью вы сказали: «Мой род работы – не самый лучший для гармоничного развития личности…» У вас бывают черные дни?

– Они у всех бывают. Спасаюсь работой. Когда борьбой занимался, там прививали любовь к терпению и труду. Есть друзья, есть близкие люди, которые всегда поймут. Но, конечно, нет такого универсального рецепта, как справиться с трудностями.

– Вы по натуре оптимист?

– И оптимист, и пессимист, и философ. В зависимости от ситуации. Сейчас ловлю себя на мысли, что иной раз частенько рублю проекты, раскладывая их на минусы и плюсы. Раньше, если видел хоть один плюс, – брался за реализацию. А сейчас уже нет…

Есть вещи, которые я в жизни никогда не стану делать. Нет у меня желания заработать любые деньги любыми средствами. В бизнесе, как и в жизни, есть определенная грань, которую нельзя переходить. А если уж перешел – ничто не может тебя оправдать.

Что-то мы на такую тему щепетильную вышли… Для такого разговора нужен определенный настрой, чтобы ничего не отвлекало… А тут – куча проблем и вопросов, которые нужно решить…

– Ну да, ритм жизни у вас бешеный. Даже на мобильный иной раз отвечают помощники.

– Меня это устраивает. Хуже, когда нечем заняться. Люди, кстати, часто комплексуют, когда им перестают звонить. Я спокойно к этому отношусь. И нет такого, чтобы не снял трубку, опасаясь какого-то разговора.

– Говорят, у вас крутой нрав…

– Много чего говорят, а оно не всегда действительности соответствует…