Тюрьма готова была рухнуть от скандирования «Жыве Беларусь!»

19 марта дало твердую надежду, что «Октябрьская площадь» рано или поздно все-таки станет площадью Калиновского.

10 лет назад. 19 марта 2006-го я вместе с Борисом Горецким, Сергеем Салашем, Евгением Скрабутаном, Александром Зарембюком и еще рядом замечательных людей, которых здесь не буду упоминать, встречали в одной камере в изоляторе на Окрестина. Мне только исполнилось 18, я еще оставался гимназистом и заканчивал 11 класс... Даже и не знал, что будет по возвращении за парту.

Накануне дня «выборов» меня вместе с Иваном Шило задержали сотрудники КГБ в подъезде дома на улице Мулявина (мы были наивными и как-то не могли подумать, что в таких юных годах представляем такой интерес для различных «внутренних органов»). Ивана освободили, потому что он был несовершеннолетним, а меня отвезли в РУВД, составили протокол за «нецензурную брань» и на Окрестина отвезли. Со мной такое случилось впервые и я никак не мог поверить, что это действует так просто - арестовывают и все.

Мы сильно ждали вечера, встречи на Октябрьской площади, слышали перепуганные переговоры охранников и усиление охраны. Сначала не думали, что и три тысячи выйдет на Площадь. Как раз тогда глава КГБ запугивал людей расстрелами.

Но один уникальный человек умудрился пронести в камеру мобилку и у нас два дня еще была свежая и актуальная информация с места событий. (После выследили, провели обыск и изъяли.) Вы бы только слышали, как скандировала «Жыве Беларусь!» и пела «А дзе ж тыя ваяры» эта тюрьма!!! Все три этажа - около 150 человек (может меньше, а может и больше) Все как будто тряслось и говорило, что скоро решетки и стены обрушатся, а двери и ворота тюрьмы раскроются. Что происходило в камере, нужно было видеть.

В камере мы слышали взволнованы и торжественные голоса Площади и скорбь при «возложении цветов», новости об установлении палаточного городка и новые аресты. А на следующий день нам в «комнату» принесли номер «Совбелки» с изображением вот этой растяжки «Верым, можам, пераможам!», Которую целый ряд выдающихся портных, в том числе Анастасия Дашкевич и ваш покорный слуга шили, не покладая рук.

Казалось тогда, что это достижение всей жизни.

Чем это все закончилось, известно. Но и после разгона городка в стране стало дышать свободнее. Чем это было для меня? Для меня та Площадь и арест были в каком-то смысле знаковыми. Я впервые искренне помолился раз в камере. Пусть перед обедом, пусть недолго. Для меня это был, пусть и небольшой, но шаг к Христу.

Ну и конечно, 19 марта дало твердую надежду, что «Октябрьская площадь» рано или поздно все-таки станет площадью Калиновского. И в честь Кастуся, и в честь тех, кто вышел и стоял, и в память тех, кто боялся и сочувствовал, и вопреки тем, кто лгал, фальсифицировал, доносил, задерживал, избивал, судил и арестовывал.

Змитер Федорук, «Фейсбук»