Как украинский кризис повлиял на ЕАЭС

Об этом говорится в докладе «Беларусь в ЕАЭС: год спустя (неутешительные итоги и сомнительные перспективы)», который был презентован на днях в Минске.

Презентация была организована Центром стратегических и внешнеполитических исследований и Фондом им. Фридриха Эберта. Доклад посвящен анализу результатов первого года существования и функционирования Евразийского экономического союза (ЕАЭС) для Беларуси, а также вызовам и рискам, с которыми сталкивается евразийская интеграция в современном геополитическом контексте. Отдельная глава в докладе посвящена новой «холодной войне» и ее противопоставлению экономическому развитию. «Ежедневник» приводит выдержки из данной части доклада.

Как отмечают аналитики Центра стратегических и внешнеполитических исследований, украинский кризис, начавшийся в конце 2013 годa, явился чертой, ознаменовавшей переход России к новой парадигме выстраивания отношений с государствами постсоветского пространства, обусловленной новой геостратегией Москвы. До украинского кризиса российская геостратегия во многом была связана с реинтеграцией постсоветского пространства на основе принципа суверенного равенства и экономической кооперации, по модели ЕС, что воплощалось в таких проектах, как Таможенный союз, ЕврАзЭС и сейчас ЕАЭС.

«В период с 2009 по 2013 годы Кремль делал акцент на формировании ЕАЭС – интеграционного образования европейского образца – как самостоятельного центра притяжения, благодаря которому Москва могла бы выстраивать равноправный диалог с Брюсселем и Пекином. Однако к концу 2013 года тупиковость усилий российских властей в сфере модернизации стала очевидной: ещё до начала украинского кризиса на 2014 год прогнозировалась стагнация либо минимальный экономический рост (0,2%). И это – на фоне запуска Китаем амбициозного проекта Экономического пояса Шёлкового пути, усилий США по формированию Транс-Тихоокеанского и Трансатлантического инвестиционного и торгового партнерств.

В этих условиях вновь вставшая проблема европейской интеграции Украины подтолкнула Кремль к открытому изменению своего modus operandi на постсоветском пространстве. В качестве единственно доступного способа предотвращения европейской интеграции Украины была выбрана дестабилизация данного государства. Это стало первым широко известным проявлением новой геостратегии России, заключающейся в контроле над постсоветским пространством не через выстраивание интеграционных институциональных рамок, а через управление конфликтной динамикой», - говорится в докладе.

В нем отмечается, что сырьевая модель экономики России, особенно на фоне сомнительных перспектив восстановления цен на энергоресурсы в ближайшие годы, не позволяет ей выступить в качестве полноценного центра интеграционного притяжения, даже при глубокой взаимозависимости и культурной близости экономик и обществ постсоветского пространства. Давление ЕС с одной стороны, Китая с другой, а в перспективе – быстро развивающегося Ирана на южном фланге ведёт к стремительной утрате Москвой своего влияния на постсоветском пространстве.

Эксперты обращают внимание, что последствия украинского кризиса в виде геополитической напряженности между Россией и Западом создали необходимый фон для подмены Кремлем повестки экономического развития повесткой новой «холодной войны», оправдывающей переход к мобилизационной модели в сфере политики и легитимизирующей неспособность российских властей решать значимые социально-экономические проблемы, природа которых укоренена в самой политико-экономической модели.

«На этом фоне Кремль все меньше и меньше демонстрирует интерес к реальной экономической интеграции, подменяя ее инициативами, направленными на превращение ЕАЭС в полюс противостояния с Западом. Это очень хорошо иллюстрируется, например, тем фактом, что на полях Евразийского межправительственного совета в сентябре 2015 года в Гродно российская сторона собиралась обсуждать, в том числе, вопрос создания российской авиабазы на территории Беларуси. Ранее российский президент Владимир Путин поручал Центробанку и правительству России проработать до 1 сентября вопрос о целесообразности создания валютного союза в ЕАЭС, хотя согласно достигнутым договоренностям этот вопрос должен рассматриваться не ранее 2025 года. А в конце августа Владимир Путин внес в Госдуму России законопроект, который предполагает переход на торговлю за местные валюты не только в рамках ЕАЭС, но и в СНГ, - отмечается в докладе.

Его авторы подчеркивают, что все эти шаги при всей их очевидной неуместности как в силу объективных обстоятельств (высокая волатильность курсов национальных валют, серьезная зависимость национальных экономик от внешнеэкономической конъюнктуры), так и скептической позиции ряда государств ЕАЭС, особенно Беларуси и Казахстана, сопровождались активной пропагандисткой кампанией в российских медиа, продвигающей идею создания «альтернативного полюса силы в виде ЕАЭС, противостоящего Западу» в различных сферах – начиная от финансово-экономической (отказ от доллара) и заканчивая военно-политической (углублением интеграции в военной сфере и между спецслужбами перед внешней угрозой в лице Запада).

«Таким образом, подменяя повестку экономического развития повесткой новой «холодной войны», Россия, с одной стороны, оправдывает свою неспособность соблюдать взятые на себя формальные и неформальные обязательства в рамках ЕАЭС, а с другой стороны – создает необходимый фон для вовлечения постсоветских государств в геополитическое противостояние с Западом и соперничество с другими региональными (Иран) и глобальными (Китай) центрами силы», - полагают эксперты Центра стратегических и внешнеполитических исследований.